Из темного угла выступила Ферн; на ее фарфоровой коже чувственно разворачивались папоротники. Побеги завивались над ее головой, как змеи на голове Медузы. Нор встретилась с матерью глазами. Папоротники убрались обратно, со свистом разрезав воздух.
– Нор, – проворковала Ферн, натянув на лицо приторную улыбку, – я так рада, что ты пришла меня проведать.
Ферн подошла ближе, за ней побрела Катриона. От жизнерадостной девчонки, которая по субботам продавала на фермерской ярмарке рыбу, не осталось ни следа. Ее лицо скрывал шарф, но он не мог закрыть воспаленные красные татуировки, вьющиеся по ее щекам и лбу.
Нор мельком увидела в разбитом зеркале на дальней стене свое отражение и едва не поперхнулась. Сейчас они с матерью выглядели полными противоположностями друг друга. На Нор была та же одежда, в которой она спала, порванная, перемазанная кровью и грязью. Ее волосы – вернее, то, что от них осталось, – стояли над головой неровным нимбом. На ее лице не было ни капли макияжа. Она была обычной девочкой. Роскошные красные волосы Ферн волной ниспадали на плечи. На ней было зеленое платье с высоким воротом, больше похожее на футляр, с разрезом до бедра; ее левую руку до плеча скрывала длинная черная шелковая перчатка. Другую руку сплошным слоем обвивали смертельно прекрасные зеленые татуировки.
Но, повнимательнее рассмотрев свою дьявольски красивую мать, Нор заметила дыры в ее броне: тоненькие черные струпья на щеках, темно-красные пятна на платье, проплешины на черепе, засохшие потеки крови на щиколотках и сетку свежих ран на голенях.
– Что ты сделала с моими друзьями? – решительно спросила Нор.
Ферн презрительно усмехнулась.
– А, так ты за ними пришла? Не хочу пока о них говорить. Лучше сначала расскажу тебе историю.
Ее татуировки снова потянулись к Нор, будто питоны, изучающие жертву. Подобравшись вплотную, они зашипели и попятились.
– Давным-давно, – приторно-сладким тоном начала мать, – красавица-ведьма полюбила принца. Увы, прекрасный принц не ответил ей взаимностью. И она наложила на него заклинание. Сначала оно не сработало. Ведьма пыталась снова и снова, пока случайно не открыла секрет, позволяющий творить любое колдовство: призывать богатство, славу, власть, даже поднимать мертвых – словом, делать все то, на что никто из женщин Блэкберн со времен Роны даже не осмеливался. Силу заклинаниям давала кровавая жертва, причем – моя любимая деталь – кровь должна была принадлежать жителям острова Анафема. – Она ненадолго замолчала. – Вернее, это не совсем так. Заклинание сработало бы и на любой другой крови, только куда слабее. Ну и, конечно, убивать знакомых всегда веселее.
– Ты говоришь о черной магии, – вставила Нор.
Глаза Ферн полыхнули яростью.
– Я говорю о магии, которая принадлежит мне по праву рождения! О магии, которая должна была дать мне все, чего я только пожелаю! О магии, которую мне пришлось добывать себе самой! – Ферн показала на молодую женщину, изучавшую собственное отражение. – Нор, что ты сделаешь, если я ее убью? – спросила она, как будто убить человека было не сложнее, чем стереть помаду с ободка бокала. Она рассмеялась каркающим смехом, от которого волоски на шее Нор встали дыбом. Девочка представила, как лопается голова женщины под острым каблуком матери.
– Мои друзья, – повторила Нор, стиснув зубы. – Где они?
Ферн, казалось, не услышала.
– Попытаешься спасти ее, как пыталась спасти Мэдж? Она бессовестно предала тебя, и ты все равно пыталась спасти ей жизнь. – Ферн цокнула языком. – Ты жалкая.
– Если ты навредила Савви… – в ярости выпалила Нор.
Ферн заскрипела зубами.
– Ни один волосок, даже синий, не упал с голов твоих друзей. Да, тащили их сюда не слишком бережно, но с этим уж ничего не поделаешь.
Гейдж, прищурившись, посмотрел Ферн в лицо.
– Если вы не планировали приносить их в жертву, зачем тогда было их похищать? – спросил он.
Ферн наклонилась к ним, и Нор почувствовала запах ее дыхания, одновременно сладкий и тухлый.
– Ну, вы же пришли сюда. И вы боитесь. Когда люди боятся, ими очень легко управлять. – Вдруг Ферн ткнула пальцем в женщину с зеркалом и пролаяла: – Убить ее!
Зомби вокруг них тут же ожили. Они набросились на женщину, как звери, царапая, кусая и разрывая ее на части. Женщина завопила, но вскоре ее крики затихли.
Совершив кровавое действо, слуги Ферн разбрелись по комнате; один из них задержался, чтобы слизнуть с пола последние капли крови.
– Боишься меня, Нор?
Не успела девушка ответить, как раздался тошнотворный хруст ломающихся костей. Катриона обеими руками вцепилась в руку Гейджа и сжимала хватку, пока он не рухнул на землю с криком боли. Катриона вырвала из его сломанных пальцев нож и наступила ему на руку ногой. Потом передала нож Ферн, и та бросилась с ним на Нор, вынуждая ее опуститься на колени.
– Ты же не думаешь, что сильнее меня? Или ты правда решила, что можешь меня одолеть? – Она рассмеялась. – Давай сыграем в маленькую игру и проверим. Называется «Я убью всех твоих друзей». Начну, пожалуй, с той миленькой синеволосой штучки, которую я заперла в подвале. А потом убью этого маленького глупенького мальчика, – кивнула она на Гейджа. – Он даже особо сопротивляться не сможет. – Гейдж задрожал от ярости. – А потом убью-ка я Джадд. И Апофию. – Глаза Ферн наполнились жаждой крови, и она прижала острое лезвие к подбородку дочери. – Нор, я убью их всех, потому что мне так хочется, и ты никак не сможешь меня остановить, потому что умрешь раньше.
Ферн вдавила нож в кожу лица Нор и, сильно нажимая на лезвие, провела по подбородку и щеке. Нор затаила дыхание, ожидая, что вот-вот ее обожжет боль и с лица потечет теплая мокрая кровь. Вместо этого она оцепенело смотрела, как красная полоса проступает почему-то на лице матери.
Ферн прищурилась, и во взгляде, которым она сверлила Нор, появилась неуверенность. Она дотронулась до щеки и отдернула мокрые от крови пальцы. Нор тоже ощупала свое лицо. Казалось, нож ее даже не касался.
Ферн в ярости схватила Нор за волосы, наклонила ее голову набок и попыталась перерезать ей горло. В результате на ее собственной шее открылась рана, и оттуда брызнула кровь. С воплем гнева Ферн бросилась на дочь и царапала ее своими когтями, пока ее собственные щеки не покрылись ужасными следами. Она впилась в плечо Нор зубами, и укус проступил на ее собственном плече. Ферн снова и снова била Нор ножом, пока не упала на пол, изможденная и перемазанная кровью.
Нор едва не упала, споткнувшись о мать, когда пробиралась к Гейджу.
Катриона дернулась к Ферн, чтобы помочь ей, но та отмахнулась, оставив на руке девушки три алых царапины.
– Отведи их вниз к остальным, – приказала она. Потом закашлялась и сплюнула в ладонь почерневший зуб. – Живо!
Нор позволила утащить себя. Кровь Ферн все еще растекалась по полу.
Катриона тащила Гейджа и Нор глубоко в недра отеля, сворачивая в один темный коридор за другим. Гейдж баюкал сломанную руку. По пути Катриона скребла зазубренными ногтями покрытые граффити стены и не спускала с Нор подозрительного взгляда.
Катриона безмолвно указала им на уходящую вниз винтовую лестницу. Скрывающий ее лицо шарф на мгновение соскользнул, и, прежде чем она его поправила, Нор успела заметить, что же скрывалось за импровизированной вуалью: Ферн вырезала Катрионе язык.
Нор в ужасе закрыла глаза. Осталось ли хоть что-то, чего Ферн еще не забрала у Катрионы? Что Катриона с радостью не отдала Ферн? Нор сомневалась, что имело хоть какой-то смысл взывать к той Катрионе, которую она когда-то знала. От нее, скорее всего, давным-давно уже ничего не осталось.
Ступеньки вели в длинную темную пещеру, на полу которой валялись пустые винные бочки и осколки бутылок. Нор вспомнила, что видела это место во сне. Она была почти уверена, что, опустив взгляд, увидела бы на каменном полу кровь Блисс Суини.
Единственным источником света служил тоненький серп луны, светящей в крошечное окошко высоко у них над головами.
Из темного угла пещеры вылетело синее пятно и бросилось Нор на шею.
– Я знала, что вы придете! – кричала Савви. – Сена Кроу, я ж говорила, что они придут!
– Угу. – Сена Кроу привалился к задней стене пещеры. Его лицо украшал устрашающий порез.
Нор обняла Савви.
– Как ты, нормально?
– Ну, всю оставшуюся жизнь мне будут сниться кошмары, и мне понадобятся годы психотерапии, чтобы жить полноценной жизнью. Если ты называешь это нормальным, то да, – улыбнулась Савви, – все просто зашибись.
– Что это за место?
– Раньше тут наверняка дегустировали вино, – ответила Савви. Она пнула несколько пустых бутылок, и они с громким звоном покатились по полу. – Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть план, как нам отсюда выбраться. Сена Кроу слишком симпатичный, чтобы умирать в винном погребе, из которого сделали комнату пыток.
– Никто не собирается умирать, – вмешался Гейдж.
Но, как будто в ответ ему, земля снова содрогнулась. Нор потеряла равновесие и вцепилась в руку Гейджа, чтобы не упасть. Когда их ладони соприкоснулись, она почувствовала резкий укол, похожий на удар током. Нор поспешно отдернула руку, но кончики ее пальцев задымились, а кости в руке Гейджа срослись.
Земля перестала дрожать. Гейдж пошевелил вновь обретенными пальцами.
– Нет у нас никакого плана, – пробормотала Нор.
– А он вообще был? Мне кажется, единственное, на что ты рассчитывала, – тихо заметил Гейдж, – это попытаться принести себя в жертву, надеясь, что тогда она отпустит всех остальных.
Нор невольно улыбнулась.
– Ну да, похоже, план был не очень, – признала она.
– Отвратительный был план, – согласился Гейдж. – К тому же ты не учла одну очень важную вещь.
– И какую же?
– Я бы не позволил тебе добровольно погибнуть, – тихо сказал он. – Я не могу рисковать потерять тебя. – Гейдж прочистил горло; Нор была уверена: не будь в пещере так темно, она увидела бы, как он заливается краской. – Я хотел сказать, – по