Сколько бы откровений ни таили портреты, они все же многого не передавали. На черно-белой фотографии Греты не было видно цвета ее буйных рыжих волос. Снятая пленочным фотоаппаратом Ферн казалась милой беззаботной девочкой. Нор спросила себя, что будет скрывать от случайного зрителя ее собственный портрет.
Она зашла в ванную и побрызгала в лицо холодной водой. Потом оглядела себя в зеркале. Ее волосы спутались и местами сгорели. Она попыталась причесаться пальцами, но пряди пучками отделились и упали на пол, как сухая солома.
Она собрала волосы – все, что от них осталось, – прижала сзади к шее и принялась рыться в шкафчиках, пока наконец не нашла то, что искала.
– Ты просто возьмешь и все отрежешь? – В дверях ванной стоял Гейдж.
– Возьму и отрежу! – задиристо ответила Нор, завела руку за спину и принялась кромсать толстый хвост ножницами. Наконец она победно вздернула руку с волосами и швырнула их в раковину. Потом повернула голову к зеркалу и осмотрела результат. Кажется, слева получилось чуть короче, чем справа, но на первое время сойдет. По крайней мере, теперь Джадд не сможет сказать, что она прячется за волосами.
– Могла и Савви попросить помочь, – заметил Гейдж. – Видок дерьмовый.
– Кажется, ничего грубее ты мне еще не говорил.
– Отлично, еще один повод сегодня собой гордиться. – Он изобразил поклон и улыбнулся.
Нор вспомнила, сколько ран он получил, пытаясь ей помочь: сломал несколько пальцев, обжег руку. Она вспоминала, как он из последних сил шагал сквозь затопленную комнату, как обещал ей доставить Сена Кроу и Савви домой в целости и сохранности и сдержал слово. Она думала о пятнышке крови, которое оставила у него на щеке – будто след помады с губ, будто напоминание о встрече влюбленных.
– Слушай, насчет того поцелуя… – начала Нор.
– Ты думала, что идешь на верную смерть, – прервал ее Гейдж. – Это была естественная реакция. Могло быть хуже. Не будь рядом меня, ты могла бы засосать, например, Сена Кроу.
– Не засасывала я тебя! – возмутилась Нор.
– Ну, было чуть-чуть.
– Заткнись! – рассмеялась Нор.
Гейдж улыбнулся и протянул руку.
– Короче, ничего не было. По рукам?
– По рукам.
Они пожали друг другу руки, и, к облегчению Нор, Гейдж первым закончил рукопожатие.
Нор прошла по коридору и зашла в комнату Джадд. Бабушка стояла у окна и курила трубку розового дерева. В комнате властвовали крупная мужская мебель и ткани насыщенных цветов – темно-зеленые, алые и ореховые. Здесь Нор всегда чувствовала себя особенно маленькой. И сегодняшний день не был исключением.
Бабушка усадила Нор на потертый кожаный диван. Девушка села рядом с Древностью. Старая собака видела сон о том, как бежит по лесу; конечно, у Пустячка сны получались более яркими и милыми, но Нор все равно было приятно.
– Дай-ка я на тебя взгляну, – хрипло сказала Джадд, мощными пальцами взяла Нор за подбородок и повернула ее лицо сначала в одну сторону, потом в другую. Затем осмотрела ее руки, но на них больше нечего было лечить. Все раны перестали болеть много часов назад.
– Я видела отца, – выпалила Нор.
Джадд подняла голову.
– Я подозревала, что может так выйти. Он еще жив?
Нор покачала головой.
– Пожалуй, так оно и к лучшему, – пробормотала Джадд.
– Как ты думаешь, она его любила? – спросила Нор. – Могло ли все это случиться ради любви?
– В иных сердцах любовь может только прогнить. У Ферн было как раз такое. Она верила, что любит его, но ее любовь дурно пахла. Кто знает, что бы случилось, не окажись ты сильнее нее.
Нор уставилась на нее во все глаза.
– Я не…
– Слушай, давай уже поговорим откровенно, а? Насколько я вижу, Нор, ты очень могущественная ведьма. Хотя, пожалуй, тебе бы не помешала пара уроков целительства.
Нор побледнела.
– Как ты?..
– У меня были подозрения. А увидев папоротник, лежавший поперек стола, как высушенный язык, я в них уверилась. Но тогда я не хотела ничего говорить, боясь, что…
– Что я занимаюсь черной магией?
– Мне стоило бы догадаться, – продолжала Джадд. – Девонька, ты восьмая дочь рода Блэкберн. Подозреваю, все эти дары были с тобой с самого начала. Прости меня.
Нор замешкалась с ответом. Насколько она знала, Великанша никогда в жизни ни у кого не просила прощения.
– И что это значит? – наконец спросила она. – Я не такая, как моя мать, – тогда я такая же, как Рона?
Нор подумала, что такое сравнение вряд ли будет сильно лучше. Да, ей ни черта не хотелось быть Ферн, но и судьба основательницы рода ее особо не привлекала.
– Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты единственная в своем роде. – Джадд ласково погладила Нор по спине. – Да, и мне очень не хочется снова упоминать твою мать, но, возможно, стоит намекнуть кое-кому, что ты приложила руку к ее смерти. Это может пойти нам на пользу.
Нор подождала, пока шок от бабушкиных слов немножко уляжется.
– В каком смысле?
– Я думаю, многие теперь станут очень бояться того, на что способны люди вроде твоей матери – вроде нас. А страх может толкнуть их на самые ужасные вещи. – Она снова повернулась к окну. – А теперь тебе, наверное, стоило бы пойти спать. Девонька, у тебя такой вид, как будто ты вернулась из ада.
– Именно так и было.
– Тогда, наверное, стоит и душ принять, что скажешь? – Голос Джадд чуть дрогнул, и сердце Нор метнулось к горлу. Возможно ли, что Ферн оставила в душе своей матери ничуть не меньше шрамов, чем на теле дочери?
Выходя из комнаты, Нор обернулась, но лицо Джадд скрывал по спирали поднимающийся к потолку дым из трубки.
Нор поднялась на третий этаж так быстро, как только позволяли усталые мышцы. На ее кровати свернулась калачиком Савви, замотавшись в одеяло, как в шаль. На подушке спал Пустячок.
– Классная прическа, – заметила Савви.
Нор засмеялась.
– А Гейдж сказал, что я дерьмово выгляжу.
– Да что он понимает! И вообще он говнюк. – Она замолчала и виновато посмотрела на Нор. – То есть, конечно, он наверняка спас мне жизнь и даже не раз, и, если бы не он, я бы здесь не лежала. Но вот если на минутку забыть обо всем этом…
– Он говнюк, – закончила за нее Нор.
– Полный.
– Я не могу поверить, – осторожно призналась Нор. – Ну, что ее больше нет.
– Но это правда, – ответила Савви. Потом встревожилась: – Правда же?
– Да, правда.
– Ну тогда танцуем!
Савви подвинулась, и Нор забралась на кровать. Они смотрели в окно, как вокруг луны, будто юбка на ветру, танцуют краски северного сияния. Кружащиеся синие, желтые и зеленые огни преобразили ночное небо. Нор положила голову на плечо лучшей подруге.
– Ага, – тихо сказала она. – Танцуем.
Эпилог
По окнам спальни Нор стекали капли позднего майского дождя. Стекло запотело от ее дыхания. Ночь озарилась мутными красно-синими огнями мигалок двух полицейских машин. Нор оглянулась на семейство животных, расположившееся в ее спальне: Пустячок и лисенок свернулись рядышком на кровати, Древность сидела на полу. На тумбочке восседала Кикимора, ее золотистые глаза следили за каждым движением Нор.
– Сидите здесь, – попросила их девочка.
Бабушка обнаружилась на лестничной площадке второго этажа. Снизу доносились голоса Апофии и Рубена: те поприветствовали полицейских и провели их в дом. Решительные и неумолимые шаги загрохотали по деревянному полу. Тени, похожие на чудовищ, прокрались вверх по лестнице.
– Как думаешь, чего им надо? – спросила Нор.
– Ты не хуже меня знаешь чего, – хрипло ответила Джадд. – Они хотят знать, на что мы способны. Хотят знать, так ли мы опасны, как она.
Чары Ферн спали с ее поклонников, как только она умерла, а с тех пор прошло чуть больше двух месяцев. Миллионы людей со всей страны внезапно освободились от ее власти, выбрались из тумана, окутавшего их глаза и мозги. Они с ужасом поняли, что заплатили за заклинания Ферн Блэкберн далеко не только деньгами. Их желания – успех, сила, красота – сбылись, но ценой чьих-то жизней. Снедаемые чувством вины, верные Ферн посмотрели в зеркала и увидели там лица, которые не желали признавать своими.
Поднялась волна самоубийств. Воды под мостом Золотых Ворот и Ниагарский водопад заполнили распухшие тела тех, кто не смог себя простить. Станция метро «Манхэттен» на пересечении Юнион-сквер и Четырнадцатой улицы тоже стала излюбленным местом желающих наложить на себя руки.
Все новости заполонила пропаганда гонений на ведьм. Лавки эзотерических товаров вроде «Ведьмина часа» подверглись массовому вандализму. В школах запретили красить ногти в черный. Владельцы черных кошек заперли животных дома, боясь за их жизни. Общественность охватила паника. Как люди могли защитить себя и близких, если не знали, от чего – или, вернее, от кого – нужно защищаться?
– Потому что, – как вдохновенно трепался ведущий какого-то ток-шоу, – скажите, какова вероятность, что в мире всего одна Ферн Блэкберн?
В надежде успокоить устрашенный народ президент собрала пресс-конференцию. На ней она в своей простой и четкой манере уверила всех, что правительство приложит все усилия. Она объявила «практикующих чары» угрозой национальной безопасности и призвала граждан, владевших информацией о тех, кто занимается колдовством, сообщить об этом.
Сосед тут же восстал на соседа. Уже не казались такими уж безобидными ни старушка-ведунья, славящаяся домашними средствами от простуды, ни местная толковательница таро со зловеще точными предсказаниями.
Общество, называвшее себя «Общий Гнев Обратим на Неестественное» (ОГОН), устроило митинг перед Капитолием. Их кличем было: «На виду!» Во всех книжных магазинах страны закончился «Молот ведьм», руководство для охотников на ведьм. Это было бы забавно, если бы столько народу не приняло текст 1486 года всерьез.
Вообще говоря, Нор чувствовала, что рано или поздно выйдут и на них с бабушкой. Она просто не ожидала, что это случится так скоро.