позицию, выступая со своей. По его мнению, талианцам и всему сектору стоило бы держаться нейтралитета.
— Поймите, мы на отшибе, у банты на рогах, если бы наши идиоты в правительстве сидели тихо, никому бы до нас и дела не было.
— Народу дело есть! По всему сектору голосование прошло! — размахивал руками Фаб.
— Половина планет на твоих республиканцев наплевала и в Конфедерацию вступила! — горячилась Вен.
— Их оккупировали дроиды! Народ за Республику! Голосование это ясно показало!
— Да чушь твоё голосование!
Состроив презрительную гримасу, Вен продолжила разнос.
— Правительство скопом голоса всех, кто на временно оккупированных территориях, — изобразила она пальцами кавычки, — оказался, записала проголосовавшими за Республику.
— А кто тебе сказал, что они бы за неё не проголосовали?!
В общем, в этот раз спор вышел куда более горячим и закончился провалом миротворческих инициатив Тима. Фаб, назвав Вен предательницей, а друга трусом, хлопнул дверью и ушёл. Раскрасневшаяся Вен чуть ли по стенам не бегала, всё никак успокоиться не могла. Тим боролся с желанием схватить её и силой на диван усадить, но так и не решился на столь радикальные меры. В итоге, со словами «он всё же кое в чём прав», Вен подхватила рюкзак и выскочила из квартиры.
Злой больше на себя, чем на друзей, Тим сел за терминал и попытался почитать, но у него ничего не вышло. Мысли сами собой возвращались к ссоре. В конце концов он поймал себя на том, что бездумно смотрит на заставку. Немного стилизованная карта их сектора, этакий одуванчик или хаотичная паутинка с ножкой, центром которой был Тал. «Нас в покое не оставят», — совершенно буднично и вместе с тем обречённо пробормотал он, отправляясь на кухню.
Как Восемь-Один ни не хотел, но именно ему предстояло стать вестником и доложить командиру о появившемся под боком флоте республиканцев. Мысленно попрощавшись со своим существованием, дроид направился в рубку. Генерал Гривус как всегда пребывал в пресквернейшем настроении. Когти киборга, весьма сходные с лапой хищной птицы, шкрябали по металлу пола, плащ метался из стороны в сторону, в общем, он думал, расхаживая перед прозрачной бронёй иллюминатора. Выдав серию импульсов, которые больше всего соответствовали вздоху, Восемь-Один приблизился для доклада.
— Прошу прощения, сэр, срочное донесение.
— Что там ещё? — резко прервал свой бег Гривус, развернувшись и раздражённо откинув сбившийся плащ.
— У Тала вышел республиканский флот под командованием адмирала Моза, сэр.
— Численность, состав, войска? — навис над дроидом Гривус.
— Точных данных пока не поступало, сэр. Наши подпольщики работают…
— Болваны, — просипел киборг, награждая вестника ударом лапы. — Убрать хлам! — взъярился он от вида помятого дроида, валяющегося грудой искрящего железа у переборки.
— Понял-понял, — отрапортовали стоящие у дверей охранники и поспешили утащить неудачливого собрата.
— Обновить, — указал Гривус на голографическую карту.
«Я этого Свеза и без всякого приказа на клочки разорву», — злобно думал он, рассматривая выведенный квадрат. Сам по себе сектор с Талом в центре не представлял интереса, но наличие в тылу республиканского флота могло сказаться на снабжении. Гривус плевать хотел на то, что Свез физически не мог успеть привести обещанные Дуку подкрепления. Война его интересовала только и исключительно как возможность убивать джедаев, и немного как способ мести всем остальным за то, что случилось с ним самим и его народом.
— Проложить курс сюда, — ткнул в карту Гривус. — Мы ударим до того, как собаки развернутся и укрепятся.
— Понял-понял, — козырнул исполняющий роль капитана ООМ дроид.
Ему хватило соображения не напоминать буйному командиру о Гаморре и Молаваре, захват которых являлся изначальной целью юго-западной наступательной операции. Стабилизация и укрепление фронта с последующим ударом на Юкио, Риш и Камино по мнению дроида были куда важней, но его давно не обнуляли, так что он научился прекрасно выживать и даже сделал своеобразную карьеру. С учётом того, кто им командовал, ООМ-89 мог считаться гением.
«К сожалению, данные о полном уничтожении четвёртой эскадры полностью подтверждены. Связи с планетой нет, но мы надеемся, что наши доблестные защитники продолжат сковывать силы дроидов и смогут продержаться до прихода подкреплений. Пятая эскадра при поддержке третьей сумела прорвать окружение и вырваться из устроенной Гривусом западни. Объединённые силы направляют к нам, чтобы встать нерушимой стеной на пути захватчиков. Вторая и первая эскадры, лично ведомые адмиралом Мозом, смогли деблокировать восточные системы и продолжают развивать успех…»
Слова сопровождались наспех смонтированным видеорядом — чувствовались явные огрехи и стыки. Повреждённый с одного бока «Аккламатор», смотревшийся раненым, но боеспособным и непобеждённым, совершенно неудачно попадал в кадр с другого. Не требовалось быть инженером и даже техником, чтобы понять — этот корабль не боец. Мишень, способная лишь краткое время держать на себе вражеский огонь, а потом развалиться на куски, похоронив в своём чреве сотни матросов. Вполне уцелевший крейсер во время облёта вдруг показывал разбитый двигательный отсек, и становилось ясно — этот из конуса обстрела не уйдёт, да и не факт, что в строю удержится. Но всё это меркло на фоне лиц доблестных республиканских вояк из расквартированного на Тале контингента. Мало того, что сплошь резервисты, так ещё и откровенно трусящие.
Собственно говоря, как раз на последнее и обратила внимание Вен, вновь пришедшая подкормить Тима чем-нибудь посущественней бутербродов и фастфудных полуфабрикатов. Несмотря на все попытки парня примирить её с Фабом, отношения в троице разладились окончательно. В общем-то, он сам похоронил свои успехи, когда узнал, что друг записался в добровольцы-ополченцы, обтекаемо названные дружинниками.
Не сдержался, вспылил, наорал на идиота малолетнего, решившего голову на чужой войне сложить. Разумеется, Фаб в долгу не остался. Напомнил о грехе равнодушия, невмешательства, обозвал трусом и слабаком, в общем, крепко обиделся и разозлился. Когда Вен вспоминала ту бурю, взрыв всегда спокойного и рассудительно-сдержанного Тима, она буквально съёживалась. Даже пьяный отчим её так не пугал, как сорвавшийся Тим. Разумеется, она мигом передумала признаваться в том, что вступила в ратующее за Конфедерацию подполье. Её от одной только мысли о кричащем на неё Тиме озноб пробирал.
— Адмирал ранен! Медиков на мостик!
— П-покинуть корабль, — прохрипел Моз, теряя сознание.
Идущие тройками фрегаты сепаратистов окончательно разорвали строй республиканских кораблей. Использовавший «Стервятников» в качестве ракет Гривус торжествовал. Те не просто прорвались к флагману, но и сумели разнести его эмиттеры силовых полей. Остальное было делом техники. Лишённый щитов корабль стал лёгкой добычей. Из-за меньшей численности Моз оказался вынужденным поставить флагман в линию к остальным и растянуть фронт. Соседи не успели его прикрыть, Гривус бил наверняка.
— Республиканские корабли бегут, генерал, — отрапортовал ООМ.
— Ха. Ха-ха-ха! Пусть убираются. Им всё равно не уйти, — сжал он когтистый кулак, смотря на карту.
Попытка пробить коридор для своих закончилась разгромом. Теперь синие точки лояльных Республике систем оказались в окружении красных. Остатки флота ВАР оказались в настоящем котле в абсолютно проигрышном положении — Гривус мог атаковать с любой стороны. Вся надежда была на прорыв блокады извне. Вот только сил на это у Республики не имелось. Верней, для них и более важные дела нашлись.
Адмирал Моз с тяжелейшими ранениями был доставлен на Тал и помещён в столичный госпиталь. Командование обороной взял на себя мофф Лакх Даап, распорядившийся стянуть все силы к планете и развернуть штаб в здании правительства. По большому счёту, в текущей ситуации это решение оказалось не хуже других, столь же паршивых. При удаче занимающий стратегическое положение центр, пожалуй, мог продержаться какое-то время. Слишком много к Талу сходилось локальных маршрутов, распылять невеликие силы для их защиты — давать врагу возможность громить их с минимальными потерями сил и времени.
Вен ужасно не хотелось возвращаться домой — поэтому она и бродила по улицам, дожидаясь, когда отчим напьётся и отключится. Тим прекрасно понимал подругу и, смущаясь, предложил ей переночевать у него, но она отказалась. В последнее время их отношения всё менее и менее напоминали дружеские. С одной стороны — это пугало её, а с другой — её сердечко радостно билось и ликовало, но она не хотела торопиться. Боялась потерять то, что есть сейчас. Вспоминала мать, вроде бы любившую отца, но встретившую отчима. Тогда-то он просто любовником был, а вот потом стал тем, кем стал. Родной папа вечно в командировках на окраине системы пропадал, всё старался денег заработать и из нищеты их вытянуть. Он и потом, когда родители развелись, почти всё заработанное им пересылал. Отчим бесился, а потом… Потом случилась авария и папы не стало. Увидев, как мама плачет, отчим сорвался, побил её, напился, и с тех пор стал проделывать это постоянно. Наверно он действительно любит или любил маму, от того и реагировал так. Поток сумбурных мыслей прервал сигнал инфопланшета. Пришло короткое сообщение от Первого, возглавляющего их ячейку сопротивления. «Вот и дело появилось», — обрадовалась девочка-подросток и поспешила по указанному адресу.
Полупустая съёмная квартира, знакомые лица. Всё как обычно. Она уже настроилась на долгую болтовню и, возможно, чай, от которого она бы не отказалась, но сегодня всё вышло по-иному. Выдав короткую речь о том, что день, которого они так долго ждали и приближали как могли вот-вот настанет, лидер подпольщиков обернулся к ней.
— Вен, ты у нас девочка не только умненькая, но ещё и приметненькая, да вдобавок самая молодая. Поэтому центр доверил нашей группе и лично тебе ответственное задание.