Меня звали Катарина Гаут, и по тем документам, что вручил мне Его Величество, я была дочерью барона Гаута. Последней в роду. Увы, этот титул по женской линии не передавался, потому продолжить династию я бы никак не смогла. Но вот рассчитывать на место в высшем обществе города имела полное право.
Вскоре после приезда я всё же сняла себе домик на окраине, наняла слуг, и думала, что так и буду жить, пока не закончится этот жуткий десятилетний срок моего вынужденного расставания с принцем, но… Судьба распорядилась иначе.
На одном званом вечере, куда меня пригласила супруга градоправителя, я увидела молодого мужчину. У него были медные волосы и поразительно притягательные зелёные глаза. Он понравился мне с первого взгляда, вот только сам почему-то не желал меня замечать. С ним рядом находилась дама — его старшая двоюродная сестра, и все его взгляды доставались исключительно ей. И вот тогда, в тот вечер, я впервые воспользовалась давним подарком Мартина Лендома — перстнем, способным привлечь внимание. Сосредоточилась на объекте своего интереса, произнесла мысленно: «посмотри на меня» — и, о чудо, он повернулся, наши взгляды встретились… и я почувствовала, как в груди разгорается тепло.
Мой незнакомец оказался капитаном императорского полка, прибывшим в отпуск в родной город. До этого он служил в столице, но после встречи со мной попросил перевести его на побережье. А ещё… он не знал, кто я на самом деле. Не знал мою настоящую фамилию, как и ту историю, которая случилась со мной в Себейтире. К моему счастью, Этьен никогда не интересовался сплетнями, не имел привычки лезть в чужую личную жизнь. Потому и воспринимал меня, как чистое, милое создание и называл своим солнцем.
Мы поженились спустя три месяца. Сразу после свадьбы я переехала в его поместье, расположенное за чертой города. А вскоре у нас родилась Мариэлла — такая же яркая и рыженькая, как её папа.
И, наверное, я могла с уверенностью сказать, что счастлива. Но… мне всё равно очень часто снился Дамир. Его нежные руки, его мягкие губы, его шёпот. Да, я смогла полюбить своего мужа, но принца не забыла. Его образ жил в моём сердце, как и пресловутое чувство вины.
За всё. В том числе и за книгу.
Да, это было глупостью, но я всё же написала роман о том, как была куртизанкой. Имена действующих лиц изменила, как и их титулы. Некоторые события обошла стороной, на некоторых остановилась подробнее. О роли Эдина вообще решила умолчать, как и не стала впутывать императора — эта часть рассказа получилась максимально сухой. Всё же мне хватило ума и чувства самосохранения этого не делать. Но вот о постельных утехах аристократов написала очень многое. Не обошла вниманием и некоторые рассказы Ларты, у которой опыта было куда больше, чем у меня. А потом… заплатила кому надо, и моя рукопись превратилась в настоящую книгу и разошлась огромным тиражом. Её автором значилась Бриана Лог, а называлась она «Моё тёмное прошлое». И видят боги, такого откровенного чтива прилавки империи ещё точно не видели!
Не удивительно, что вскоре в стране эту книгу запретили, но… кто сказал, что её перестали продавать? Я, честно говоря, и не подозревала, что она принесёт мне помимо проблем ещё и деньги. Но получилось неожиданно приятно.
Кстати, Ларта, получив свой экземпляр романа, написала мне гневное письмо. Долго распиналась, какая я дура, но в конце всё равно вывела: «Хоть это и было глупо, но я тобой горжусь!» Эти её слова стали для меня лучшей похвалой.
Моя подруга до сих пор жила в столице, была замужем за своим Нотаном, и даже успела родить ему двоих детей. Мальчика и девочку. Она всё звала меня в гости, и я бы с радостью поехала, но… очень боялась встретить в столице Дамира. Увы, за эту встречу мне бы пришлось заплатить жизнью. В самом прямом смысле.
— Госпожа, — донёсся до меня голос горничной.
А когда я обернулась к дому, увидела её на ступеньках у входа:
— Вам только что доставили записку. Попросили передать срочно и лично в руки, — сообщила она.
Я кивнула, велела вышедшей на улицу няне пока погулять с малышкой без меня, а сама направилась в дом. Послание вскрывала с абсолютно спокойной душой — всё же проведя столько времени среди размеренного спокойствия глубинки, я уже просто отвыкла ждать подвохов и неожиданных сюрпризов. Потому, пробежавшись взглядом по строчкам, напряжённо сглотнула и едва не выронила послание.
А там была всего одна фраза:
«Жду на лавочке, что у дуба над обрывом».
И подпись:
Пошла ли я на встречу? Конечно! Причём шла очень быстро. И у меня даже мысли не возникло отказаться. Да и не отказывают принцам. Уж Эдину тем более.
Обозначенное в послании место располагалось за пределами нашего поместья, в десяти минутах ходьбы от дома. Ту самую лавочку мой супруг сделал специально для меня, когда заметил, как мне нравится смотреть на закаты, наблюдать за проходящими мимо кораблями. Он вообще старался выполнять все мои пожелания, все капризы. И это не могло не радовать.
Эдин ждал у самого обрыва, за которым начиналось спокойное тихое море. Стоял ко мне спиной, разглядывал тёмно-бирюзовые волны, расплывчатую линию горизонта… а я рассматривала его.
За прошедшие три с половиной года Эд возмужал. Кажется, стал чуть выше, раздался в плечах, да и вообще теперь стал куда больше похож на взрослого мужчину.
Лорда.
Принца.
— Привет, Кати, — бросил он, обернувшись. — Рад тебя видеть.
— И я…
Это было чистой правдой. Меня на самом деле переполняли эмоции — сильные, яркие. Я смотрела на улыбающегося Эдина и не верила, что передо мной именно он. Его голубые глаза сегодня казались особенно яркими, а улыбка согревала, подобно лучам мягкого солнышка. Светлые волосы принца были собраны в короткий низкий хвост на затылке, и такая неожиданная причёска почему-то показалась мне очень подходящей всему его образу.
Он держал руки в карманах своих тёмно-серых брюк… и смотрел на меня.
— Знаешь, мне иногда кажется, что ты и в глубокой старости будешь поразительно красивой. Шикарно выглядишь, Кати, — заметил, блуждая взглядом по моему лицу, касаясь им груди, ставшей после родов ещё полнее, но не потерявшей форму. Да и талия моя осталась столь же тонка, и ни грамма лишнего веса не прибавилось. — Тебе даже материнство только на пользу пошло. Такая стала… аппетитная.
От его слов я непроизвольно вздрогнула и неожиданно для самой себя ощутила пробежавшую по телу волну жара. И это было не просто желание, не просто естественная реакция тела, а отклик того, что я испытывала только однажды. Именно в тот злополучный вечер… под действием вина. Именно с Эдином.
— Всё меняется, — ответила, с трудом заставив голос звучать ровно. — Сейчас мне только двадцать один, и о старости задумываться совсем не хочется.
Он улыбнулся, протянул мне руку и неспешно повёл к расположенной здесь же лавочке. И не могу сказать, что мне было противно его прикосновение. Нет, наоборот, стоило ему меня коснуться, и в памяти мгновенно вспыхнуло то, о чём я запрещала себе думать: твёрдая поверхность стола в моей столовой, сильные руки на моих бёдрах, ласкающие движения языка на моём лоне… и потемневшие от желания глаза Эдина, стирающего с губ мои соки.
Странно, но я слишком хорошо помнила всё, что было между нами тогда. Каждую его грубоватую ласку, каждый приказ, отзывающийся в моём теле новыми волнами возбуждения. И я совру, если скажу, что никогда не мечтала это повторить.
Эдин заметил мой странный взгляд, но ничего говорить не стал. Помог мне присесть на лавочку, сам разместился рядом… но вот руки моей не отпустил.
— Зачем ты пришёл? — спросила, продолжая рассматривать его лицо.
На первый взгляд оно осталось таким же, каким я помнила, но что-то всё равно изменилось. Юношеская смазливость окончательно растаяла, сделав его поразительно красивым взрослым мужчиной… очень похожим на своего царственного отца.
— Соскучился, — бросил, изобразив лёгкую усмешку.
— Через три с половиной года? — уточнила, естественно, не поверив.
— Честно, Кати. Вчера вот лежал в постели, грустил… вспоминал свою супругу, — наигранно удручённым тоном протянул Эд. — Ты же в курсе, что я был женат?
— Конечно, — ответила, довольно улыбнувшись. — О твоём фееричном романе с простолюдинкой знает вся страна. Хотя она тебе совсем не подходила.
— Почему? — спросил он, в момент став серьёзным.
— Слишком простая, слишком… хрупкая. Какая-то ненастоящая. Правда, я видела её только по иллюзатору, но мне почему-то кажется, что это именно так. Кстати, — спросила, опустив взгляд на его пальцы, всё ещё сжимающие мою ладонь. — Почему ты с ней развёлся?
— Тебе правду? — хмыкнул, чуть прикусив губу.
Я же поймала себя на мысли, что сама бы с удовольствием ощутила на себе его лёгкие укусы. Всё же тот секс с Эдином стал для меня истинной феерией… забыть которую было невозможно.
— Во-первых, со мной она была фригидной, — пожал плечами принц. — Не получала от нашей близости никакого удовольствия. Говорила, что любит меня, но когда дело доходило до постели, только кривилась, зажималась и морщилась. Если честно, я даже начал сомневаться в своей полноценности и мужской состоятельности.
— Ха, Эдин! Это же глупость! Просто… вы с ней оказались разными. Ты — огонь. А она не сумела достойно его принять.
— Да, я огненный маг, Кати, — кивнул Эд, подтверждая мою догадку. — А моя бывшая супруга, как оказалось, влюбилась в моего же охранника. Вот такая ирония судьбы.
— Ладно тебе, — проговорила, чуть крепче сжав его руку. — Это к лучшему. Уверена, ты ещё встретишь ту, которая станет для тебя идеальной во всём.
— Возможно, — уклончиво бросил он и отвернулся к морю.
Какое-то время мы молчали. Слушали звуки просыпающейся природы, тихий шелест волн, и думали — каждый о своём.
— А я ведь только совсем недавно помирился с Дамиром, — проговорил Эдин, погладив большим пальцем моё запястье. — Мы больше трёх лет были на ножах. И знаешь, что самое смешное: разругались из-за одной девушки, а помирились из-за другой. Но теперь, видя, как всё сложилось, я уж точно не жалею о том, что тогда сделал.