После убийства труп Лжедмитрия I три дня лежал на торговой площади (на Пожаре), подвергаясь поруганию. Затем, согласно одним сообщениям, тело было сожжено, согласно другим, сожжению предшествовало временное погребение останков – где-то в поле за городскими воротами либо на скудельничьем кладбище. По словам Буссова, вельможи распорядились «увезти тело в божий дом за Серпуховские ворота и там бросить». Позднее предание отождествляло эту скудельницу с кладбищем при Покровском монастыре, который, однако, находился за Таганскими воротами.
Когда тело самозванца было предано земле (или брошено на поле), по сообщениям современников, начались грозные знамения: внезапный холод уничтожил плоды, над местом захоронения (либо трупом) появлялись огни, слышались звуки бубнов и свирелей и прочие «бесовские игралища», труп якобы перемещался с одного места на другое. Сверхъестественные явления свидетельствовали о дьявольской природе мертвеца, которого отказывалась принимать земля и можно было только уничтожить огнем. Сожжение произошло в Котлах, в «семи поприщах» от Москвы. Некоторые авторы пишут, что останки самозванца были сожжены вместе с «Адом» – странным сооружением, изготовленным по приказу Лжедмитрия и будто бы символизировавшим врата ада (либо в самом «Аду»). Согласно другим свидетельствам, прах самозванца зарядили в пушку и выстрелили из нее в ту сторону, откуда он появился. Об этом сообщают немецкий купец Г. Паерле и дневник польских послов Н. Олесницкого и А. Госевского (Гонсевского).
Следует обратить внимание на хронологию событий. Лжедмитрий I был убит 17 мая 1606 года. Три дня его тело пролежало на Пожаре, подвергаясь поруганию, 20 мая было вывезено из города и погребено или брошено в поле. 28 мая останки самозванца сожгли, а 1 июня Василий Шуйский венчался на царство. Вступлению на престол настоящего государя должна была предшествовать ликвидация материальных останков ложного. Так же в свое время поступил и самозванец, распорядившийся выбросить из Архангельского собора тело Годунова. Но поругание останков Лжедмитрия I приобрело более радикальный характер из‐за инфернальной природы «расстриги».
Уничтожив тело ложного царя, чернокнижника и приспешника сатаны, Василий Шуйский в эти же дни организовал перенос в столицу мощей истинного царевича – Дмитрия Угличского, испрашивая у этого угодника Божия защиты от дьявольских козней.
Около 25–26 мая в Углич отправилась делегация во главе с ростовским митрополитом Филаретом Романовым и боярином князем И. М. Воротынским. 28 мая (в день сожжения трупа Лжедмитрия I) митрополит Филарет сообщил, что мощи царевича были вскрыты и осмотрены:
И в ту де пору от гроба весь храм наполнился многаго благоухания, и мощи благовернаго Царевича Князя Дмитрея Ивановича целы и ничемъ нерушимы, а иных местех часть земли отдана, а на лице и на главе власы целы чермны, и на костях плоть цела, а ожерейлецо низано жемчужное съ пугвицы все цело, а в левой руке шириночка тафтяная шита золотом и серебром цела ж, и саван на нем весь цел, а покрытъ кафтанцом комчатымъ на хрептах на бельих, нашивка серебрена с золотом, а саможки на нем целы ж, толко подошвы у носков отстали; да на царевичевых же мощех положено орехов с пригоршню, а сказывают, как он тешился и в те пору орешки кушал, а как его убили и те орехи кровью обагрилися, и для того те орехи на нем в гроб положили…
Из Углича мощи доставили в Москву, сделав остановку в Троице-Сергиевом монастыре, где была отслужена служба в Троицком соборе. 3 июня мощи царевича прибыли в столицу. Некоторое время они находились на Лобном месте, где происходили исцеления, а затем были перемещены в Архангельский собор. «Рукопись Филарета», опирающаяся на свидетельства очевидцев, сообщает интересную подробность: первоначально мощи царевича намеревались поместить в могилу, созданную для Бориса Годунова (в непосредственной близости от погребений Ивана Грозного и его сыновей), но из‐за чудотворения оставили их в раке, в интерьере собора. Вероятно также, что сама могила «святоубийцы» отвратила от погребения в ней его жертвы. 4 июня от мощей исцелились 13 человек, 5 июня – 12. Иностранцы, бывшие тогда в Москве, едва ли не единодушно обвиняли Василия Шуйского в обмане: исцеленные якобы были фальшивыми, мощи выглядели как свежий труп и т. д. Однако в русских сочинениях сомнений в святости царевича не наблюдается. Служба в честь нового чудотворца была установлена трижды в год – 19 октября (на его рождение), 15 мая (на убиение) и 3 июня (на перенесение мощей).
Перенесение мощей и канонизация имели четкий политический подтекст: святой царевич должен был остановить развитие самозванческой интриги. Но политика не существовала вне религиозного смысла. Значение нового чудотворца ярко выражено в словах его жития:
Царству своему буди миротворец отъ междоусобныя брани, и покорение ко общению от всякого прекословия, мир и любовь к соединению укрепи, и направи ходити своими молитвами во единстве и въ мире правыми стезями нерозвратно в повиновении всем быти царствующего града содержащему великий скифетр Русская державы благоверному царю и великому князю имярек всея Русии…
На этом движение мертвых тел при царе Василии Шуйском не завершилось. Вероятно, зимой 1607 года состоялось еще одно перезахоронение: со скудельничьего кладбища Варсонофьевского монастыря в Троице-Сергиев монастырь перенесли останки Бориса Годунова, его вдовы Марии Григорьевны и сына Федора. В торжественной процессии будто бы принимали участие царь и патриарх. За санями ехала царевна Ксения, в монашестве Ольга, и причитала по поводу гибели своей семьи и своей несчастной доли. Вероятно, этот исторический плач царевны стал основой для фольклорного «плача», записанного для англичанина Ричарда Джемса на Русском Севере в 1619–1620 годах.
В перезахоронении Годуновых скрывалось сразу несколько смыслов. С одной стороны, погребение царя Бориса и его семьи по христианскому обряду в статусном Троице-Сергиевом монастыре (и даже в паперти Успенского собора) являлось воздаянием его легитимному статусу и заботой об упокоении душ вдовы и сына, непричастных к деятельности отца. С другой – перезахоронение удаляло «святоубийцу» из пределов «священного града» Москвы, куда были перенесены мощи убитого им Дмитрия.
Родовой усыпальницей Годуновых служил костромской Ипатьевский монастырь. Там погребены родители и дети Бориса Федоровича. Выбор Троице-Сергиева, вероятно, был связан с богатыми вкладами, которые жертвовал Борис Годунов в обитель святого Сергия на протяжении многих лет, начиная с 1572 года. Здесь в 1597 году похоронили дочь Годунова Ирину, умершую в младенчестве или детстве, и, возможно, младшего сына, Мину, по душе которого Борис Федорович дал в обитель 100 рублей. После перезахоронения Годуновых общих вкладов по ним сделано не было. Только в 1609–1610 годах был сделан вклад по царевичу Федору (золотой крест, серебряные чарка и стопка), а в 1622 году после смерти царевны старицы Ольги значительный вклад по ее душе внес дальний родственник Н. Д. Вельяминов.
Годуновых похоронили в паперти Успенского собора, завершенного и освященного в 1585 году при царе Федоре Ивановиче. В соборе имелись приделы в честь Феодора Стратилата и мученицы Ирины – покровителей царской семьи. Это также связывало царя Бориса с данным храмом. При этом погребение дочери и внучки князя Владимира Старицкого, королевы Марии и королевны Евдокии размещалось на более почетном месте – в самом соборе. Оформление мест погребения было сходным: надгробницы с покровами, поставные восковые свечи, на стенах иконы (над Годуновыми – 11; над Старицкими – «по обе стороны 6 рядов икон»). Со временем усыпальница Годуновых пришла в запустение. В 1780 году паперть Успенского собора была разобрана, а над захоронениями Годуновых построена «палатка». При этом были уничтожены надгробницы, заменены саркофаги. В начале XX века усыпальница Годуновых находилась «в страшном запущении». В советские годы ее состояние еще более ухудшилось.
26 октября 1945 года гробница Годуновых была вскрыта «для извлечения черепа, с целью изучения и установления его действительной принадлежности Борису Годунову». Руководить антропологическим исследованием был назначен М. М. Герасимов, однако при вскрытии обнаружилось, что исследовать нечего. Целостность захоронений была нарушена, кости полуистлели и были смещены со своих мест. В Загорский (ныне Сергиево-Посадский) музей поступили обрывки тканей, из которых впоследствии была реконструирована рубашка царевича Федора Годунова, волосник, приписываемый царице Марии Григорьевне, и туфелька, атрибутируемая как обувь царевны Ксении Годуновой, явно неуместная для захоронения, тем более монашеского. Из усыпальницы был изъят череп, предположительно Бориса Годунова, однако Михаил Герасимов не сделал пластическую реконструкцию внешнего облика царя, и местонахождение черепа неизвестно.
«Мужики и воры» под Москвой
Заручившись поддержкой святого царевича и удалив из стольного града опасных мертвецов, царь Василий Шуйский надеялся на мир, но его воцарение стало причиной, а царствование – этапом новой эскалации. Сообщая о воцарении Шуйского, Авраамий Палицын добавляет: «И устроися Росиа вся в двоемыслие: ови убо любяще его, ови же ненавидяще».
Беспорядки начались сразу после провозглашения Шуйского царем, еще до царского венчания – 25 мая. Народ взволновался и потребовал на царство князя Мстиславского, но инициатором мятежа был не он, а боярин Петр Никитич Шереметев, родственник Романовых.
Вторая волна мятежа пошла после венчания на царство Шуйского и была гораздо сильнее. Гражданская война началась буквально в считанные дни после воцарения нового государя (в июне 1606 года). Служилые люди южных городов (Чернигова, Путивля, Кром, Переяславля-Рязанского и других), собранные под Москвой для похода на Крым, отказались присягать царю Василию и двинулись по своим домам, объявив, что царь Дмитрий якобы остался жив и бежал из Москвы.