Страна раскололась надвое: служилые люди «украинных» городов и Северщины восстали за призрак чудесно спасшегося уже во второй раз Дмитрия, а дворяне центральных и северных уездов изъявили верность царю Василию Шуйскому. Причинами раскола по географическому принципу были, во-первых, более демократичный состав помещиков южных уездов, а во-вторых, их активное участие в авантюре «царя Дмитрия» и популярность этой фигуры на юге. Служилый юг сделал самозванца царем, поддерживая его в борьбе с Годуновым, и был намерен повторить этот успех. Есть сведения о преференциях южным уездам, якобы обещанных самозванцем. Еще одним камнем преткновения мог стать несостоявшийся крымский поход. Это военное предприятие отвечало интересам служилых людей «украинных» городов, страдавших от татарских набегов и малоземелья. Но для дворянства северных и центральных уездов оно было обременением. Потому новгородские и псковские дворяне приняли участие в перевороте Шуйского, и одним из центров мятежа против нового царя стал Елец, который Лжедмитрий I готовил как базу для крымского похода.
Для служилой мелкоты южных уездов, зачастую собственноручно пахавшей пашню, аристократ Шуйский олицетворял «сильных людей», утеснявших провинциальное дворянство. Первый самозванец не исполнил чаяний тех, кто страдал от бедности и угнетений, но надежды на их исполнение продолжали связывать с его призрачным именем.
Однако линия разлома прошла не только между богатыми и бедными. Против Василия Шуйского поднялись старинные и влиятельные вотчинники и помещики Рязанского края, владевшие крупными землями. Их протест носил политический, а не социальный характер. Василий Шуйский был для них чужим, а «царь Дмитрий» – своим. Единицей политического раскола стали городовые (уездные) служилые корпорации, соединенные родством, свойством и дружбой. В Рязанской земле мятеж возглавили Ляпуновы и Кикины, активные участники волнений 1584 года и Кромского мятежа 1605 года.
Одной из движущих сил нового этапа войны стала вера в чудо, которая ранее привела на трон Лжедмитрия I. Тогда спасенного царевича сравнивали с Христом, именовали «освободителем» и «красным солнышком». Новое чудесное спасение могло еще больше экзальтировать его сторонников среди служилой массы южных уездов. Многие из тех, кто поднялся против царя Василия летом и осенью 1606 года, искренне верили, что «истинный царь» жив.
В то же время среди мятежников, вероятно, было немало циников, для которых правда о чудесном спасении и происхождении «царя Дмитрия Ивановича» была не важна. Характерны слова П. Ф. Басманова о Лжедмитрии I, переданные Буссовым: «Хотя он и не сын царя Ивана Васильевича, все же теперь он наш государь. Мы его приняли и ему присягнули, и лучшего государя на Руси мы никогда не найдем». Этот приближенный первого самозванца не смущался тем, что царь ненастоящий, но был готов принять его за высокие, по его мнению, качества.
К возрождению призрака приложили руку приближенные Лжедмитрия. Еще в конце мая они начали распространять слухи о том, что «царь Дмитрий» жив. Попытка взбунтовать Москву не удалась, и самозванческая интрига выплеснулась из столицы. Участник убийства Годуновых Михаил Андреевич Молчанов бежал в замок Мнишеков Самбор и там иногда представал в качестве чудесно спасшегося «царя Дмитрия». Другой любимец Лжедмитрия князь Григорий Петрович Шаховской был послан Василием Шуйским воеводой в Путивль, старинный оплот мятежа. «Новый летописец» называет Шаховского «всей крови заводчиком». По словам летописца, именно Шаховской начал войну, объявив жителям Путивля, что царь Дмитрий жив. Воевода князь А. И. Бахтеяров-Ростовский, выступивший против интриги Шаховского, был убит. В Цареве-Борисове расправились с воеводой М. Б. Сабуровым, в Белгороде убили князя П. И. Буйносова-Ростовского, «а с Ливен воевода Михаил Борисович Шеин едва утек душою и телом, а животы ево и дворянские пограбили».
Говорили, что кто-то из приближенных самозванца, Молчанов или Шаховской, украл государственную печать и запечатывал ею указы от имени «царя Дмитрия». Вероятнее всего, это легенда. Для искренних приверженцев версии второго чудесного спасения самозванца такие мелочи, как восковая печать на грамоте, не являлись решающим аргументом.
Шаховской возмутил «украйны», а Молчанов вербовал шляхту и казаков под знамена воскресшего самозванца идти воевать за московский престол. В Речи Посполитой жестокая расправа над соотечественниками вызвала ярость, и многие рвались отомстить «московитам». Поначалу у движения не было вождя, но вскоре он нашелся.
Летом 1606 года в Путивле появился человек, называвший себя «большим воеводой царя Дмитрия», – Иван Исаевич Болотников, который и возглавил движение против царя Василия. Его биография примечательна. Он был боевым холопом боярина князя А. А. Телятевского и хорошо знал военное дело. Возможно, Болотников происходил из дворян. Судьба принесла ему немало испытаний: он попал в татарский, а затем турецкий плен, был гребцом на галере. В Средиземном море венецианцы напали на турецкий корабль и освободили пленных. В Россию Болотников возвращался через Германию и Польшу. В Самборе, в замке Мнишеков, Болотникова принял Молчанов, назвавшийся царем Дмитрием, пожаловал страннику 30 дукатов, саблю и бурку. Самборский самозванец также дал Болотникову письмо, по которому поручил ему командование войсками против Шуйского. Сам «большой воевода» не сомневался, что перед ним истинный царь.
Историков давно волновал вопрос: каковы были политические цели движения Болотникова? На основании пересказа в патриарших грамотах воззваний, которые Болотников рассылал по городам, советские историки делали вывод о том, что основную массу участников восстания[20] составляли холопы и крестьяне, которые желали не только свергнуть «неправедного» царя, но и, истребив правящий слой государства, отменить крепостное право. Болотниковское движение представлялось крестьянской войной, а его главной идеей – коренной общественный переворот, подобный революционному.
Новейшие исследования показывают, что армии Болотникова и его союзников имели сложный состав. В восстании участвовали столичные и провинциальные дворяне, служилое и вольное казачество, стрельцы и другие служилые «по прибору», холопы и крестьяне. Значительную часть армии Болотникова составляли тульские и рязанские дворяне, лидерами которых были венёвский сын боярский сотник Истома (Филипп Иванович) Пашков и рязанцы Прокопий Петрович Ляпунов и Григорий Федорович Сунбулов. В ходе войны царю удалось консолидировать вокруг себя дворянское сословие, многие сторонники Болотникова из числа дворян перешли в правительственный лагерь. Однако до самого конца восстания с Болотниковым оставались влиятельные члены Государева двора: его бывший господин боярин князь А. А. Телятевский, князь Г. П. Шаховской и другие.
Движение Болотникова стало одним из важнейших этапов гражданской войны, в котором проявился глубокий раскол между отдельными социальными группами. За Болотниковым, как и ранее под знаменами Лжедмитрия, шли различные общественные силы и социальные группы. Дворяне стремились доказать верность «истинному» государю и воевали против «сильных» людей, холопы хотели улучшить свою долю, казаки отстаивали свою независимость, крестьяне – волю. Важным фактором также было стремление снискать пожалования, награды, разбогатеть на войне, поживиться чужим добром.
При обращении к источникам не находит подтверждения и тезис об антикрепостническом характере восстания Болотникова. В его доказательство советские ученые приводили слова из грамоты патриарха Гермогена, в которой описывалось поведение восставших:
…И велят боярским холопем побивати своих бояр, и жены их и вотчины и поместья им сулят, и шпыням и безъименников вором велят гостей и всех торговых людей побивати и животы их грабити, и призывают воров к себе и хотят им давати боярство, и воеводство, и околничество, и дьячество.
Как можно видеть, болотниковцы вовсе не призывали к социальному перевороту, а обещали своим сторонникам имущество и привилегии тех, кто верен Шуйскому. Помимо того очевидного факта, что дворянство не стало бы участвовать в движении с антикрепостническими лозунгами, против этого тезиса свидетельствуют документы о раздаче Болотниковым поместий от имени «царя Дмитрия». Некоторые из этих помещиков-болотниковцев продолжали владеть землями и в первой половине XVII века.
Царские воеводы безуспешно пытались погасить огонь мятежа в южных уездах. Армия выступила в поход 1 июля. Однако после первых неудач под Кромами и Ельцом войско стало разбегаться. Восстание довольно быстро распространилось в «украинных» городах. Воевод и дворян, хранивших верность царю Василию, убивали. В сентябре 1606 года под власть восставших перешли ближайшие к Москве южные крепости Тула, Калуга и Кашира, а в октябре Болотников взял Серпухов, из которого открывался прямой путь на Москву.
Одновременно с Болотниковым к Москве двигалось тульско-рязанское дворянское войско Пашкова, Сунбулова и Ляпунова. Ему удалось захватить Коломну, занимавшую ключевое положение на подступах к Москве. 25 октября в 50 верстах от столицы, на Коломенской дороге, у села Троицкого-Лобанова И. Пашков разгромил войско князя Ф. И. Мстиславского, состоявшее из столичных дворян, и двинулся прямо к Москве.
Смута охватила также и западные уезды: «пошаталися» Дорогобуж, Вязьма, Рославль, Мещовск, Медынь, Верея, Серпейск, Боровск, Можайск, Руза, Борисов, Звенигород, Волок Ламский, Ржев, Зубцов, Старица и другие города. «Воровские» казаки приехали и в Иосифо-Волоцкий монастырь, где с ними приключилась неприятная история. Старец Дионисий Голицын (в миру князь Андрей Иванович, боярин и воевода) обманом опоил их и велел «побити», а часть захватил и переслал в Москву, к царю. Огонь мятежа заполыхал в Мещерской земле и Поволжье, где восстали мордва, чуваши, татары, черемисы. Волнения добрались до дальних уголков государства – Вятки, Пскова, Астрахани. В далеком Котельниче (в Вятской земле) осенью 1606 года «на кабаке чаши пили» и к «кресту приводили» за царя Дмитрия.