Как оказалось впоследствии, грамота от имени Ляпунова с призывом «казаков по городом избивать» была изготовлена по приказу Госевского. Эта фальшивка и погубила Ляпунова. Ненависть казаков к земскому вождю была такова, что его тело «держали собакам на снеденье на площеди 3 дни». Затем останки лидера ополчения были похоронены у церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Воронцовом поле, а в 1613 году его сын Владимир Прокопьевич перенес их в Троице-Сергиев монастырь.
Смерть Ляпунова привела к тому, что значительная часть дворян уехала из-под Москвы, опасаясь казачьих расправ. Вместе с князем Д. Т. Трубецким остались только те, кто свыкся с казаками в Тушине и Калуге, умел с ними ладить и не опасался казачьих сабель. Силы ополчения уменьшились, но борьба продолжилась. Вина за раскол ополчения лежала на обеих сторонах конфликта. Определенное значение имели и «Приговор» от 30 июня 1611 года, и жестокие меры Ляпунова против казаков.
Пепелище
Лето 1611 года ознаменовалось и другими трагическими событиями.
3 июня после 20-месячной героической обороны пал Смоленск. К тому времени защитники были истощены, их число едва достигало 200 человек, и они уже не могли защищать огромные городские укрепления. Но Смоленск не сдался, а был взят штурмом. Королевское войско атаковало крепость с четырех сторон. Воевода М. Б. Шеин отразил приступ на западной стене, но в это время была захвачена восточная и взорвана часть южной, и через пролом в город ворвалась литовская пехота. Шеин был взят в плен в бою. Последние защитники города заперлись в Успенском соборе на Соборной горе, и под ним взорвался пороховой погреб.
Взятие Смоленска укрепило позиции Сигизмунда III. Но его войско также было истощено и понесло большие потери. Король не смог двинуться в поход на Москву и отправил на помощь Госевскому отряд во главе с гетманом Яном Каролем Ходкевичем (около 2 тысяч человек). Сам Сигизмунд III вернулся в Речь Посполитую (в его обозе находились пленные братья Шуйские и боярин Шеин), где занялся подготовкой триумфальных торжеств.
Вслед за тем произошла другая потеря – шведы захватили Новгород. После Клушинского разгрома Я. Делагарди с остатками шведского войска ушел в Новгородскую землю. Узнав о низложении Василия Шуйского, он обратился к московским и новгородским властям, предлагая избрать на русский трон шведского королевича и предостерегая от коварства поляков и католиков. Так появилась кандидатура еще одного принца. Письмо Делагарди было оставлено без внимания. Бояре избрали союз с Сигизмундом III, что развязало руки шведам. Политический кризис способствовал реализации их агрессивных планов. Поначалу шведы захватили только Ладогу, отвоевав ее у приверженцев Лжедмитрия II. На большее у них пока не хватало сил.
В октябре 1610 года в Новгород прибыл боярин И. М. Салтыков с наказом приводить «к кресту» за короля. Этот план, однако, не был реализован. 12 октября новгородцы присягнули королевичу Владиславу. С того времени в документах новгородской администрации имя Василия Шуйского сменилось именем королевича Владислава Жигимонтовича. Салтыков совершил успешный поход на Ладогу и отбил ее у шведов (5 февраля 1611 года). Это, однако, не спасло его от обвинений в измене в пользу поляков: в марте он был заключен новгородцами в тюрьму, а затем казнен.
Смерть Салтыкова стала результатом соперничества и борьбы в Новгороде. Вероятно, арест боярина произошел не без участия (или хотя бы с согласия) новгородских воевод бояр и князей И. Н. Большого Одоевского и В. Т. Долгорукова, посланных на новгородское воеводство еще Шуйским. Одновременно активизировались шведы, атаковавшие Корелу, обещанную им по Выборгскому договору, и Орешек. Действиями шведских войск руководил Делагарди, проявлявший все большую агрессивность. 15 марта он отправил в Новгород послание, вновь предлагая помощь против поляков и кандидатуру шведского королевича. К тому времени новгородцы вступили в переписку и союз с подмосковным ополчением. От ополчения в Новгород был направлен воевода В. И. Бутурлин. Он должен был урегулировать напряженные отношения со шведами.
Бутурлин прибыл в Новгород в мае 1611 года и занял лидирующее положение в местной администрации. Он обсуждал с Делагарди вопрос о шведской помощи против короля Сигизмунда III и на каких условиях она может быть оказана. Шведы требовали новгородские города и предлагали в качестве русского царя принца Карла Филиппа, сына Карла IX (ему было 10 лет). Прикрываясь переговорами, Делагарди расположился под самым городом. Бутурлин был готов принять условия шведов, сторонники шведского принца появились и в подмосковном лагере ополчения. В это время в одном из новгородских пригородов Ивангороде как на грех объявился еще один самозванец Лжедмитрий III, позднее прозванный Псковским вором. Все это вызвало полный разброд в Новгороде: «…в воеводах не бысть радения, а ратным людям с посадцскими людми не бяше совету». Обстановка постепенно накалялась, и 9 июля начались боевые столкновения.
Делагарди располагал незначительными силами (около 4 тысяч человек). В городе ратных людей было еще меньше (около 2 тысяч), но они сели в осаду и могли защищаться. Город пал из‐за измены. Холоп Ивашка с говорящим прозвищем Шваль открыл ворота, и шведы, ворвавшись в город, начали «сечь стражу по городу и по дворам». Воевода Бутурлин со своим отрядом бросил новгородцев и ушел, «на Торговой стороне пограбив лавки и дворы». Другие решили сопротивляться. В бою погибли стрелецкий голова В. Гаютин, дьяк А. Голенищев, В. Орлов, атаман Т. Шаров и с ними 40 казаков. Ожесточенное сопротивление оказал протопоп Софийского собора Амос, запершийся на своем дворе. Не сумев взять двор штурмом, шведы подожгли его, и все защитники сгорели.
Подавив очаговое сопротивление, шведы начали разгром Новгорода.
Людие же христианстии, многое множество народа, во граде бегающе по улицам, семо и овамо рыщуще толпами, овии в воду мечущеся от страха, и не бысть им избавления нигде же, крик и вопль и плач бысть…
Воевода князь И. Н. Большой Одоевский и митрополит Исидор были вынуждены вступить в переговоры с Делагарди. Главным условием соглашения стало призвание новгородцами на престол принца Карла Филиппа. До его прибытия новгородцы обязались подчиняться «верховному главнокомандующему» Делагарди и защищать Новгородскую землю от врагов. В свою очередь, шведы обещали блюсти православие и соблюдать территориальную неприкосновенность Новгородской земли (за исключением, конечно, Корелы, которая в договоре была названа Кексгольмом). Завершался договор обещаниями соблюдать порядок и справедливость, вершить честный суд и оберегать горожан от обид.
Положение Новгорода, согласно договору, получалось двойственным. С одной стороны, он рассматривался как часть единого государства, вместе с «великими княжествами Владимирским и Московским», которые также должны были признать принца. А с другой – само появление новгородского правительства как субъекта международных отношений означало обособление Новгорода от Московского царства. Фактически Новгород и Новгородская земля были оккупированы шведами. Здесь, как и в Москве, установилась иноземная власть, прикрывшаяся идеей добровольного выбора монарха из шведской династии.
Шведы приступали и к Пскову, но их отбил Лисовский, призванный на помощь городской администрацией, державшейся Лжедмитрия II (август 1610 года). Однако зимой 1611 года полковник переметнулся на сторону Сигизмунда III и захватил южные пригороды Псковской земли. В марте гетман Ходкевич атаковал Псково-Печерский монастырь. Власть в городе принадлежала посадской общине и дьяку Луговскому, воеводы в Пскове в то время не было. Тем временем в Ивангороде появился самозванец, объявивший себя «царем Дмитрием». Лжедмитрий III – это, скорее всего, дьякон Матюшка (летописец также называет его Сидоркой), который промышлял торговлей ножами в Новгороде. Он провозгласил себя царем 23 марта 1611 года и получил поддержку казаков. Вместе с казаками новый «вор» намеревался штурмовать Псков, и дьяк Луговской запросил помощи у подмосковного ополчения. П. П. Ляпунов обещал помочь Пскову, но был убит, и город остался без поддержки. Одна за другой последовали две осады: с 8 июля по 23 августа Псков осаждал Лжедмитрий III, а с 31 августа по 7 октября – шведы под командованием Эверта Горна.
Осенью 1611 года в Псков прибыли наконец сразу трое воевод от подмосковного ополчения – Н. Хвостов, М. Милославский и Н. Д. Вельяминов. Последний был видной фигурой. Ранее Вельяминов служил королю в чине боярина и управлял от его имени Ямским приказом. Вероятно, при участии воевод Псков стал центром новой самозванческой авантюры. 4 декабря 1611 года «проиде сквозе немец Вор во Псков». При выборе между Лжедмитрием III и шведами псковичи предпочли самозванца и свободу от иноземной власти. Однако для общего дела Псков оказался потерян.
Странные дела творились и в Казани. В центре обширного края, населенного в основном инородческим населением, произошел государственный переворот. При Василии Шуйском в Казань были отправлены воеводы бояре В. П. Морозов и Б. Я. Бельский, дьяки Н. М. Шульгин и С. Я. Дичков. При низложении Шуйского и дальнейшем кризисе власти именно от Бельского, бывшего любимца Грозного и известного интригана, можно было ожидать чего угодно, однако все сложилось иначе. По словам «Нового летописца», после вступления польско-литовского гарнизона в Москву Казань возмутилась и решила присягать Лжедмитрию II. Бельский призывал этого не делать, «а целовать крест тому, кто будет государь на Московском государстве». Но против поседелого в политических баталиях деятеля поднялся дьяк Никанор Шульгин и, подготовив толпу народа, расправился с Бельским. Боярина сбросили с башни, а власть в городе перешла к Шульгину. Летописная запись уточняет дату смерти боярина: Бельского убили 7 марта 1611 года. Таким образом, его гибель и переворот Шульгина, скорее всего, связаны с возникновением нового властного центра – ляпуновского ополчения.