Глава 12
Вот чего я не ожидала, так того, что очнусь в затемненном полусыром помещении. Шею давил ошейник – я никак не могла его снять. И после дикого недавнего восторга, предшествовавшего обмороку, на меня накатил холод колючего страха. Что происходит?
Меня даже не одели толком – накинули плащ-мантию, в каких ходят преподаватели. Закутавшись в него сильнее, я терла глаза и виски, будто именно этим пыталась унять дрожь ужаса. Но на самом деле просто опасалась оглядеться, выяснить, где я оказалась. Наверное, уже догадывалась по звукам – по странному шуршанию и приглушенному красноватому свету, который когда-то уже видела. Догадывалась и очень боялась удостовериться, чтобы не застыть в отчаянии окончательно.
Ударила сама себя по щеке – то ли приводя в чувство, то ли повторяя ощущения после пощечины госпожи Найо. На этот раз целебного эффекта не последовало. Зато раздраженная чешуя полезла по рукам уже безо всяких заклятий. Ведь и точно – я теперь могу попытаться трансформироваться! Разумеется, все слова ректора во время первого обращения я не расслышала и воспроизвести их не смогу, но путь моему телу уже показан – в большинстве случаев, если учебники не врут, этого достаточно. Если учебники не врут… Что же там было в древней истории про великую змею? Да ничего существенного там не было! По крайней мере на бытовом факультете эту тему зацепили вскользь, как древнюю легенду, до которой уже давно никому нет дела – потому не отвергают и не доказывают.
Через полминуты я осознала предназначение ошейника – обращение не перескакивало через него, замирало, откатывая и сворачивая чешую обратно. Какая-то магическая штуковина для оборотней? Но испугал меня и другой смысл: если я все-таки поднажму, если моя природная сила окажется больше, чем заложено в этом артефакте, то скорее всего боевой формой себя и убью – узкий ошейник, предназначенный для тонкой человеческой шеи, запросто может лишить головы дракона или… или змею? Нет, я на полном серьезе начала называть себя змеей? Сбылась мечта, Лорка, да через заднее место. Лучше бы дома сидела, право слово.
Как я ни удерживалась, но осознание проникало, формулировалось, повторялось одними и теми же словами. Я зажала себе рот обеими ладонями и безудержно завыла. Просто сложно подыскать другое объяснение: я превратилась в нечто, во что не могла превращаться, испугав тем даже чистокровных драконов. И придумали бы они себе какое-то новое генетическое отклонение – а почему бы и не быть дракону без лапок, крыльев и с очень длинным хвостом? – да других доказательств хватало. Моя магия, совершенно очевидно, является драконьей, мы с ними явно подходим к колдовству с одной и той же стороны, но мои волосы тонко намекали о другой породе… А кролики, объявившие меня главным врагом, оказались единственными, кто чувствовал небольшое мое отличие?
Кстати, о кроликах… Но нет, я пока не была готова к полному пониманию, хоть и слышала вокруг странные звуки. Продолжала скулить в руки, но пыталась опомниться и вытирала со щек слезы, как только они набегали, а потом все повторялось вновь и вновь. Сначала надо мысленно ответить на главный вопрос, а потом уже осмотреться. И ответ становился все более очевидным – я не была раньше в этом помещении, но однажды в него заглядывала. Это отсек зверинца, в котором содержат разных опасных тварей, коих я тогда заметила лишь краем зрения. Теперь я тоже опасное животное! Страх драконов был непередаваем, меня лишили сознания и перетащили сюда, потому что свободу таким монстрам давать нельзя? А что дальше – убьют? Или будут содержать годами в этой клетке, как других подопытных?
В сравнении со спальней в общежитии драконов условия разительно отличались. Да что там, они отличались даже от сельской комнатушки, где я жила с двумя старшими сестрами. Никакой мебели, только дырка в полу – отхожее место. Пройдет день или два, и тогда я буду радоваться даже появлению жестяной миски… все познается в сравнении. И снова эти треклятые слезы. Небесные духи, хоть помогите справиться с нервами, раз со всем остальным не помогли!
К счастью, было хотя бы не холодно, но я все равно пыталась натянуть ткань на голые ноги, будто она прятала меня от опасностей. Но через несколько часов мучительных терзаний поползла к внешней решетке. Разглядела в грязном проходе щепку, до которой рукой не дотянуться. Хлопнула по ограждению и произнесла заклинание, поднимающее легкие предметы в воздух. Щепка поддалась без труда – это меня немного успокоило. Получается, магию во мне не блокировали полностью, если это вообще возможно. Но, к сожалению, я не знала никакого колдовства, способного мне помочь в подобной ситуации.
Щепка послушно перелетела мне в руки, но через пару минут рассыпалась – так усердно я царапала ею ошейник, хоть и без особой веры в успех. Разумеется, драконы подстраховались и нацепили на меня артефакт, который сподручными средствами не снять. Так, не беда! Вот все остальное беда, а это – не беда.
Соберись, Лорочка, соберись, плакса расхлябанная. Ты весь свет победила и не сгинешь в этих стенах, даже не имея возможности сообщить матери о том, что произошло. Совершила несколько преступлений, но точно не сгинешь за то, в чем абсолютно не виновата! Иначе мир станет несправедлив. А для несправедливого мира нужна Великая Змея, которая явится и наведет порядок! Подбадривая себя этими мыслями, я вначале увеличила мантию – так, чтобы она с запасом закрывала руки и ноги. И пусть ощущала себя теперь в безразмерном мешке, но создавала хоть подобие уютности. Заставила себя подняться и подойти к решетке снова.
Звуки раздавались только с одной стороны – с той, где и был выход. Другая сторона пустовала – не нашли, наверное, изверги столько жертв, чтобы заполнить все клети. Почти передо мной, через коридор в пять шагов шириной, находилось что-то наподобие ботанической клетки – там выставили большие растения в тяжелых кадках. Я вспомнила из курса бытового хозяйства, что эти цветы-хищники раньше использовали в богатых домах для ловли мышей и насекомых, но потом они были признаны опасными. И вот, осталось несколько экземпляров в этой магической тюрьме. Красный свет как раз над ними был усилен – в общем-то, именно там и располагался единственный источник освещения в огромном помещении. Да, цветочки, даже вас за решетку поместили, хотя максимум от вас вреда – убить кошку, подошедшую слишком близко, что уж говорить обо мне?
Заставила себя все-таки прижаться лицом к решетке и оглядеть сторону, которая пугала меня больше всего. И сразу отшатнулась, разглядев длинные белесые щупальца, тянущиеся вперед и постоянно меняющие форму. Они чуяли меня – вытягивались синхронными волнами в мою сторону, будто принюхивались к новой соседке. И я радовалась, что расстояние слишком велико даже для этих эластичных конечностей. Похоже, в этом вся наша община, если остальные заключенные не лежат уже тихими трупами: я, аморфные желеобразные существа внешне крайне отвратительной природы и симпатичные листья напротив. Прекрасный антураж для кончины. Теперь осознание было не рыдательно-истеричным, а холодным и спокойным: слишком много времени прошло, судя по голодным спазмам в желудке, но сюда так никто и не пришел. А означает это, что вопрос мой решен, незачем вести дипломатические беседы. Что ж, надеюсь, дотяну до того момента, когда смотритель придет цветочки полить – хоть в глаза этому человеку посмотрю. Пусть и он посмотрит в мои глаза. Если сможет.
Вздремнув, начала развлекать себя чем придется: то мамкины песенки под нос напевала, то разговаривала с щупальцами, которые от моего голоса забавно вздрагивали, а потом снова тянулись:
– И давно вы здесь, собратья по несчастью? Много народу убили? Вот я никого! Теперь немного об этом жалею… сейчас бы хоть совестью мучилась, а не голодом. А вас там сколько, а то по вашим червям не догадаться? Ну-ну, тянись еще немножко – так мы через недельку-другую сможем руки друг другу пожать. В смысле, щупальца. Хотя я недельку без еды не протяну – вы уж простите, если случайно снова оставлю вас в одиночестве.
Они вряд ли были разумны – просто реагировали на голос. Я даже через некоторое время начала замечать некоторое сходство с любопытными собаками. Скорее всего, они несут большую опасность, но со временем чувство страха притупилось – сложно бояться того, кто оказался в той же беде. Даже если это безмозглая рычащая собака. И я развлекала нас всех, пронзая тишину хоть какими-то звуками:
– А я еще несколько дней назад думала, что все мечты догнала, представляете? И любовь нашла, и науки постигала. Любовь, ага. Сейчас моя любовь или под домашним арестом, чтобы вокруг все не разнес, или с тошнотой справляется, что посмел влюбиться не в ту. Счастья ему, в общем, и здоровья. Спеть снова мамину песенку, которой она нас маленьких убаюкивала? Так я уже пять раз пела! Ну ладно, уговорили…
Не имею представления, нравилась ли им песенка или, наоборот, раздражала, но щупальца от неуверенно выводимой мелодии укорачивались и становились толще, будто сжимались и замирали. А вот когда я им про семью рассказывала, опять вытягивались и струились по воздуху, как водоросли в воде.
Отчаянье может свести с ума, а счет времени я потеряла. Но от дремы очнулась сразу, как только в помещении раздался новый звук, к которому ухо привыкнуть не успело. Тихий скрип двери. Неужели смотритель решил покормить не только кроликов?
Но почти сразу за скрипом раздался приглушенный женский вскрик:
– Это еще что за гадство?
– Дальше, дальше, – в ответном шепоте я с удивлением узнала голос Орина.
Лисы обнаружили меня почти сразу – я просто не могла поверить, что первыми увижу именно их, и потому дар речи потеряла. Особенно поразило, когда Оли потянула мне сквозь решетку кусок хлеба и колбу – такую, какую мы на практиках для колдовства используем.
– Вода, – пояснила она. – Мы понятия не имели, где тебя искать, потому обойдешься без десертов.
Я жадно глотнула из колбы и сразу вонзилась в хлеб зубами. Не прожевав толком, выдавила: