Я отодвинула от лица склизкую конечность, отучая их трогать мое лицо и волосы.
– Третий! – обратилась строго к самому толстенькому. – Держи себя в щупальцах! В общем, слушайте дальше. Я вот кумекаю – отчислят меня или нет, если экзамены завалю? Я не то чтобы настраивалась на провал, но эта идиотская генетика оборотней вообще разуму не поддается! Выучила вчера восемнадцать формул, а на контрольной взяли и спросили другие восемнадцать. Ректор та-ак глянул! Ругаться не стал – он вообще со мной теперь очень холодно говорит, но по взгляду сразу видно, кто его больше всех раздражает…
Я оборвала проникновенную речь, поскольку в стороне раздался вопль. Но Лайна, разглядев мое лицо, попыталась собраться:
– Кларисса! – она пищала нервно от страха. – Я задержу их заклинанием, а ты попытайся выбраться!
Я лишь медленно вынула ногу, которую последние минуты обвивал Второй, и виновато скривилась. Кажется, меня поймали с поличным. Не изображать же сейчас страх и лететь к решетке, чтобы потом объяснять, как я вообще здесь оказалась. Потому развела руками и решила посвятить Лайну в маленькую тайну:
– Не волнуйся, со мной все в порядке. Это новый вид испытаний – преподаватели придумали. Скоро мы их еще и на прогулки будем выводить – ректор обещал!
Лайна очень сильно отличается ото всех, кого я знаю. Не подвела и на этот раз – она успокоилась так мгновенно, как до нее никому не удавалось. Присела и сразу же начала внимательно оглядывать животинок, переходя на восторженный шепот:
– С ума сойти. А нам-то втирали, что они вообще дрессировке не поддаются! Я могу тоже к ним приблизиться?
– Можешь, конечно, если форму пачкать не жалко, – разрешила я. – Только не кричи. Они сжимаются от громких звуков, могут и напасть. Я вообще уже уверена, что это и есть сигнал к атаке. Все орут… вот они всех и едят. Но пусть с такими тонкостями преподаватели разбираются.
Лайна почти сразу оказалась рядом со мной и принюхивалась к щупальцам так же, как они принюхивались к ней. Если уж и проводить здесь конкурс на неадекватность, то еще неизвестно, с каким перевесом Лайне проиграет Третий.
– Потрясающе, – выдохнула она. – Предполагаю, у них вообще нет мозга, а нервная система распределена по всему телу! Отсюда повышенная рефлекторность… А пищеварительная система самая сложная из всех, о которых нам известно! Нужно вскрыть одного…
– Я тебе вскрою! – перебила я. – Спятила?
– А ты здесь кто? – удивилась Лайна. – Правозащитница темных тварей? Точно, вот этого надо вскрыть…
– Слыхал, Третий? В общем, если увидите эту же сумасшедшую со скальпелем – можете ее есть, разрешаю. Вообще всех со скальпелем ешьте – они наверняка вкуснее яблонь.
Вряд ли мираши понимали хоть слово, а на уверенные интонации реагировали как раньше. Голос же Лайны звучал без грамма злости, наоборот – чистый восторг:
– Зато я теперь точно определилась с темой будущей диссертации! Вряд ли найду более интересных для исследования существ!
– Вот тут ты ошибаешься, – пробурчала я себе под нос и порадовалась, что Лайна эту реплику не уловила. А то и меня вскроет, даже глазом не моргнет. – Ты так сильно-то не напирай. Преподаватели не разрешат мучить мирашей. А они не разрешат, пока я здесь.
Теперь она и на меня поглядывала с интересом:
– Это из-за особенностей твоей трансформации? Мираши на нее среагировали?
– Вполне может быть, – неопределенно ответила я.
– Тогда стоит допустить, что без твоего присутствия они отнюдь не так мирно себя ведут?
– Вполне может быть, – еще неопределеннее повторила, уставилась в сторону и начала придумывать, какую мелодию начать насвистывать для подчеркивания незаинтересованного вида.
– Потрясающе, – она тоже повторялась. – Хотелось бы узнать поподробнее – какие именно отклонения произошли с тобой, раз тебя на несколько дней поместили в лазарет?
– Понятия не имею. Я сознание от боли потеряла, – повторила ту же версию, которую пускала в ответ на все аналогичные вопросы. – Мое тело пока не готово – слишком мало драконьей крови.
– Предельно логично. Все логично, кроме того, что ты была в лазарете, и вдруг выясняется, что твоя трансформация каким-то образом связана с активностью мирашей. Как же смогли провести эту связь – не объяснишь? Или меня на твое обращение не пригласили, а их пригласили?
Она раздражающе сообразительная! С такими жить – постоянно чувствовать себя идиотом. Ну вот как мы всю академию сумели обмануть поверхностными объяснениями, а одной-единственной Лайне постоянно мерещатся незаполненные пробелы?
– Нет, – ответила я. – В смысле, не объясню. Потому что давно пора спать. Завтра первой лекцией эта бесова генетика оборотней…
– Моя любимая генетика оборотней! – радостно воскликнула она и помчалась к выходу.
– Видал, Первый, – шепнула я в скользкий любопытный лоб, – с кем мне приходится общаться, когда я не общаюсь с вами! Ужас просто.
Мираши и эту точку зрения разделили с удовольствием – вот кто самый приятный собеседник на свете.
В ту ночь я отделаться от Лайны сумела, но если честно, то в безопасности себя не чувствовала. Хотя и страха не испытывала. Пусть ректор сам со своей лучшей студенткой договаривается, она даже во сне так сопит, словно данные анализирует.
Сата я избегала так долго, как могла. Не хотелось с ним вообще никак взаимодействовать, пока собственная симпатия окончательно не отомрет. Однако действительность диктовала свои правила. На следующей неделе я перед завтраком все-таки дождалась его появления в столовой и подошла.
– Могу присесть? – вопрос был риторическим. Он явно был не против, но и радости от встречи не демонстрировал – эйру абсолютно все равно, есть я или нет. – Сат, боюсь, что без твоей помощи я не управлюсь. Я, кажется, все на свете могу, но генетику – не могу. Почему ректор не преподает какой-нибудь более простой предмет? А ведь мне именно ему надо доказать, что я не зазналась и очень стараюсь!
– Нет проблем, Кларисса. Приходи в комнату после обеда – я могу позаниматься с тобой пару часов.
Его холодное равнодушие было отвратительным. Наверное, он подчеркивал тем, что все кончено и что я не имею права выискивать в его глазах или интонациях опровержения. Так ведь я и не выискивала! Я столько времени не хотела к нему подходить, чтобы ничего не выискивать. Потому этот вопрос надо было закрыть – раз и навсегда.
Я наклонилась над столиком и отчетливо произнесла:
– Сат, необязательно ставить такую границу. Признаться честно, я и раньше-то не особенно верила в наши отношения. Да если разобраться, ты мне не очень-то и нравился! Потому все в полном порядке.
Я немного преувеличила – мне было неприятно осознавать, что под всеми красивыми словами таилась пустышка. Но я знала, что подобные ощущения проходят, так почему не заявить об их исчезновении немного заранее? Он слегка сузил черные глаза, аж мороз пробрал от этого взгляда. Интересно, что у него на уме? Наверное, я недостаточно понятно объяснила, потому продолжила:
– Я очень благодарна тебе за помощь и дружбу, если она сохранится. А коли ты боишься, что я сейчас начну припоминать…
– Кларисса, не здесь, – выдал сухо и скосил глаза в сторону, будто опасался, что нас кто-то услышит. – Я уже сказал – приходи, позанимаемся. На этом, надеюсь, все.
Он встал и вышел, не позавтракав. Девушка с подносом так и замерла в двух шагах от нашего столика. Ей стало не по себе – ощутила настроение эйра. А уж каково стало мне – и словами не описать. Любовь обязательно должна заканчиваться именно этой полужидкой неприязнью? Иначе никак?
Клянусь, была бы иная возможность постичь науки без участия Сата, я ни за что бы не обратилась к нему больше никогда. Но Данна и сама блестящими успехами похвастаться не могла – она мне сложный материал объяснить даже не пыталась. А Лайна только рычала в ответ на просьбы. Или иногда непрозрачно намекала, что готова к обмену информацией: она отвечает на любые мои вопросы после того, как я отвечу на любые ее. В общем, при всем богатстве выбора оставался только Сат.
И все равно некоторое время я мялась перед его комнатой, настраиваясь. Однако дверь сама распахнулась, и Сат ледяным голосом позвал:
– Заходи уже. Мое время тоже не безгранично.
Унюхал, должно быть, мое присутствие. Я скривилась и вошла в знакомую спальню со стопкой пособий и тетрадей в руках. Его сосед тотчас отреагировал:
– Не буду вам мешать. Мне вообще в библиотеку надо, я там что-то давно не появлялся – еще лицо мое забудут…
– Нет, – удивил Сат нас обоих. – Сиди здесь, ты нам не мешаешь.
– Но…
– Сиди здесь.
После такого приказа и мне захотелось мгновенно присесть и ловить новые команды эйра. А вот это вообще уже раздражало. Сат что же, боится, что я наброшусь на него с поцелуями, стоит нам только остаться наедине? Мысль была настолько абсурдной, что я фыркнула.
Зато занятие проходило привычно. Вернее, почти привычно. Объяснял-то он хорошо и к каждой ошибке придирался, но вот при оплошностях не читал какое-то веселое заклинание, как делал раньше. Я ежилась от холода между нами и испытывала желание утеплить обстановку:
– Сат, кстати говоря, из тебя вышел бы неплохой учитель. Не думал о такой карьере? Потом бы занял место своего дяди – у него как раз все мечты сводятся к пенсии.
– Я подумаю над твоим предложением. Не отвлекайся, Кларисса, – он мигом охладил мой пыл.
И это спровоцировало меня продолжить тему:
– Нет, педагогических талантов-то у тебя нет, а сама учебная система не выдерживает никакой критики. Зато гонору достаточно, чтобы хоть генетику оборотней преподавать!
На этот выпад он вообще решил не реагировать, потому я кинула в довесок заклинание, которому Сат сам же меня и учил:
– Ди-арши!
Он не поднялся в воздух, а резко отъехал вместе со стулом к противоположной стене. Ничего опасного или даже забавного – летать намного веселее. И теперь Сат был обязан ответить тем же, как всегда делал раньше. Вот только он встал, спокойно подхватил стул за спинку и поставил на предыдущее место, заметив равнодушно: