Целый день я со страстью коллекционера-любителя подбирал с земли выкопанные вещи. Было ясно как день, что ископаемые куски металла никак не могли являться частью естественного грунта. Один из пастухов поведал мне, что железные осколки часто появлялись на поверхности после обильного дождя. Значит, не зря я затеял эту экспедицию!
К вечеру я обнаружил даже часть ограды с сохранившейся электрической обмоткой.
Я все больше воодушевлялся и даже пропустил мимо ушей лекцию братца Корсы, сортирующего груду птичьих перьев, о том, каких птиц надо убивать в первую очередь, если хочешь, чтобы они не испортили всю прелесть отдыха на природе. Интересно, подумал я, а не были ли предки Гриса родом с Модона?
И долго ли мой бедный рассудок сможет выдерживать общение с этой парочкой?
Около полуночи меня разбудил Шпиндель.
– Если мы собираемся найти какие-нибудь сокровища, – сказал он, – нужно работать ночью. Пойдемте. Будете снимать показания детектора.
Мы осторожно улизнули из лагеря.
– Сегодня, когда я летал в город за семенами травы, – сказал Шпиндель, – я еще раз взглянул с воздуха на это место. Если здесь и вправду когда-то стоял замок, разрушенный потом землетрясением, то обломки должны были упасть в сторону запада. Если посмотреть сверху на расположение камней, то можно увидеть очертания башни. Сдается мне, что, если в крепости имелась комната-сейф, у нас есть все шансы отыскать ее среди развалин. Пойдемте.
Мы начали пробираться среди глыб черного базальта, таинственно сверкающих в зеленом свете луны. Вот так, наверное, поступил бы и Боб Худворд.
Дул сильный ветер, зловеще завывающий среди камней, которые я окрестил про себя "могильными плитами". В голове у меня начинали складываться строки "Оды неприкаянному привидению". Я так задумался, что не смотрел под ноги.
И вдруг я куда-то провалился!
Упав с высоты пятнадцати футов, я, шатаясь, поднялся на ноги. Из темноты до меня донесся встревоженный голос Шпинделя.
– Эй, куда вы исчезли?
– Я здесь, внизу! – откликнулся я.
Я увидел, как на краю ямы на фоне освещенного лунами неба появился черный силуэт взлохмаченной головы Шпинделя.
– Надо было внимательнее смотреть под ноги! Вы могли разбиться!
– Мог разбиться? – простонал я. – Я и так чувствую себя совсем разбитым! Вытащите меня отсюда!
Осветив лучом фонаря дыру, в которую меня угораздило провалиться, Шпиндель присвистнул от удивления.
– Эй! – крикнул он. – Хорошие новости! Вы нашли комнату-сейф!
Мигом забыв о боли в костях, я осмотрелся вокруг. Да, эта дыра очень напоминала комнату.
Шпиндель закрепил на краю ямы веревку, но, вместо того чтобы вытащить меня наверх, сам спустился ко мне.
– На чем это вы стоите? – поинтересовался он. Я посмотрел вниз.
Дверь!
Она была сделана из какого-то неизвестного мне сплава и покрыта толстым слоем ржавчины и грязи.
Открыв дверь с помощью дезинтеграционной дрели, мы заглянули внутрь – и ничего не увидели. Тогда мы зажгли фонарь и обнаружили комнату, только лежащую на боку. Очевидно, она приняла такое положение после того, как башня рухнула.
Внутри мы обнаружили обломки мебели. Спустив в проем веревку с крючком на конце, мы вытащили сломанный стул, похожий на те, что я видел как-то раз в антикварном магазине. Сначала я подумал, что мы нашли старинный склеп, и оглядел все вокруг в поисках гроба или погребальных принадлежностей, но повсюду видел только осколки стекла.
– Давайте посмотрим, нет ли в стене потайного сейфа, – предложил Шпиндель. – Вы следите за приборами, а я надену изоляционные перчатки и спущу вниз конец энергетического кабеля.
Едва мы двинулись вдоль стен, вокруг нас заплясал фейерверк электрических искр. В воздухе запахло озоном.
Пройдя вдоль одной из стен, я заметил, что стрелка моего датчика едва не выпрыгивает из-под стекла корпуса. Шпиндель подбежал ко мне.
– Чтоб у меня шестеренки полетели! – прокричал он. – За этими стенами, должно быть, тонны железа!
Пройдя до самого конца стены, мы обнаружили под обломками еще одну дверь. Разобрав камни и сломав петли, мы открыли ее.
За дверью оказалась еще одна комната.
Я включил фонарик и застыл на месте: прямо напротив двери стояло то, что осталось от компьютера!
– Вот черт! – выругался разочарованный Шпиндель. – Это совсем не сокровища. Мы просто подзарядили электромагнитные стержни. Как мы промахнулись!
– Нет-нет! – воскликнул я. И тут я понял, куда мы попали.
Этот античный трон, найденный нами в первой комнате, эта дверь, эти столы – все совпадало с описаниями в рукописи Гриса!
Мы находились в кабинете Ломбара Хисста!
Это его компьютер!
О, мог ли я мечтать, что отыщу такое сокровище!
– Быстрее, Шпиндель! – крикнул я. – Вы можете заставить эту штуку работать?
Шпиндель скептически осмотрел машину. Когда башня рухнула, стены некоторых комнат выдержали, но компьютер представлял собой довольно жалкое зрелище.
– А зачем? – поинтересовался он.
– Чтобы получить информацию, разумеется!
– Ну, в таком случае мне очень жаль разочаровывать вас, Монти, но если после падения башни от записей что-то и осталось, то сейчас все уже стерто.
– Это еще почему? – простонал я.
– Ну, ведь чтобы найти клад, мы пропустили через машину это проклятое электричество, и теперь, наверное, все файлы уничтожены.
Это известие повергло меня в совершенное отчаяние.
Какой еще удар суждено было выдержать Бобу Худворду!
Если мне еще раз окажут такую «помощь», я могу распрощаться со всеми своими надеждами!
Я выбрался по веревке наружу и в унынии опустился на сверкающий в лунном свете валун.
С одной стороны – перспектива жизни на Модоне вместе с Корсой и ее братцем, с другой – монотонный и утомительный труд за канцелярским столом. Из этих двух видов изощренных пыток невозможно выбрать наиболее мягкий вариант. И никогда уже мое славное имя не воссияет огненными буквами на зеленом небосклоне Волтара. Нет, уж лучше овраг. Вне себя от горя, я начал сочинять "Оду загубленной жизни".
Глава 8
Весь следующий день я равнодушно слонялся вокруг лагеря, даже не желая подбирать куски и осколки, выкопанные из земли в соответствии с планом Корсы по восстановлению пастбища.
Во-первых, я не выспался. Во-вторых, я очень хорошо знал, что для племени пастухов вопрос о воде и траве имеет первостепенное значение, и мне сейчас было очень стыдно, что я мог раньше так равнодушно относиться к этому. Когда-то Великая пустыня представляла собой плодородную равнину, но это было очень давно – сто двадцать пять тысяч лет назад, а может, и больше. То здесь, то там еще встречались пересохшие русла оросительных каналов, но местное население, к сожалению, вымерло и плодородную землю покрыл толстый слой сухого песка.
Я начал размышлять о преходящей природе культуры: ход ее развития может быть прерван. В первый раз в жизни я задумался о нас. С первого взгляда кажется, что наше существование весьма стабильно, созданная нами культура – долговечна. Но что, если начнется разрушительная война, которая в минуту сожжет нас в своем горниле?
Прежде чем мне удалось закончить "Оду былой славе" в размере, вполне соответствующем моему унылому настроению, в голову мне пришла потрясшая меня своей оригинальностью мысль.
Может, вовсе и не было никакого сокрытия информации и уничтожения части истории Волтара? Может быть, войска Волтара полностью уничтожили Блито-ПЗ? Может быть, эта планета перестала существовать? Всего-то навсего. Может быть, так называемая Земля представляла для Волтара большую угрозу?
Я попробовал рассказать о своих догадках за ужином.
– Как вы думаете, могла ли какая-нибудь незавоеванная планета, находящаяся очень далеко отсюда, создать невероятно мощное оружие, разбить волтарианский Флот и уничтожить Конфедерацию?
– Что? – спросил братец Корсы. – Уничтожить сто десять планет? Вы, наверное, сошли с ума.
– А о какой это планете идет речь? – поинтересовалась любопытная Корса.
– О планете, не обозначенной на всех наших картах, – Блито-ПЗ. Местное население называло ее Землей.
– А что, на ней жили люди? – спросил братец Корсы.
– Да. Думаю, они могли называться землянами.
Громко фыркнув, он рассмеялся:
– Земляне наступают!
От его грубого хамского смеха у меня зазвенело в ушах.
Рядом задыхалась от приступов хохота Корса. Ее брат взглянул на сумеречное небо.
– Быстро в укрытие! В воздухе корабли чужаков! Определенно, они смеялись надо мной.
Я бы рассердился не на шутку, если бы меня не успокоил Шпиндель.
– Ох, Монти, – наконец выдавила из себя Корса, – я едва не лопнула от смеха! Ты такой забавный!
Я еще раз постарался объяснить этим людям, что имел в виду: Волтар, наверное, счел необходимым уничтожить эту планету, ибо она каким-то образом угрожала нашему спокойствию – но они и слушать меня не стали. И смеха ради заставили слуг поминутно выбегать из землянки, чтобы проверить, нет ли в небе вражеского флота, и те, притворяясь, что видят корабли инопланетян, сталкивались друг с другом в дверях с нарочитыми криками ужаса. Они резвились, как заводные, – догадываюсь, что во всем виноват свежий воздух Модона.
Позже братец Корсы забавлялся тем, что рисовал на листке бумаги воображаемых землян. Сначала он снабдил их щупальцами, потом невообразимо огромными рогами, после чего скатал из листка бумажный шарик и бросил в меня. Корса подобрала шарик и заявила, что ей не терпится показать рисунки своим друзьям.
Я рано пошел спать.
И правильно сделал. Около полуночи, едва я, вконец измученный мрачными мыслями о будущем, сомкнул веки, меня разбудил Шпиндель.
Кое-как одевшись, я последовал за ним. Когда мы отошли от лагеря достаточно далеко, чтобы поговорить, Шпиндель сказал:
– Вы должны были предупредить меня, что ищете компьютерный банк данных. Это секрет?
Я вздохнул, подумав, что лучше бы мне было утаить свой секрет от модонской парочки.