С самого начала история человечества основывалась на растущем единстве человека и природы. Оно есть общественный процесс, который начался в первобытном обществе и лишь в коммунистическом обществе достигнет своей высочайшей ступени. Карл Маркс написал в статье «Экономическо-философские рукописи 1844 года»:
«Такой коммунизм, как завершённый натурализм, = гуманизму, а как завершённый гуманизм,— натурализму; он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком…» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 42, с. 115).
Благодаря современным естественным наукам и промышленному способу производства человечество создало самую высокую до сих пор ступень единства человека и природы. Ленин написал об основе владения природой:
«Господство над природой, проявляющее себя в практике человечества, есть результат объективно-верного отражения в голове человека явлений и процессов природы» («Материализм и эмпириокритицизм», Ленин, ПСС, т. 18, с. 198).
Своим трудом человек улучшил плодородие почвы и создал культурные ландшафты, изобилующие многообразием. Бурный рост производства, торговли, транспорта, связи, науки и искусств сделал возможными огромные скачки производства и воспроизводства человеческой жизни. С 1900 по 2010 гг. население Земли выросло в четыре раза с 1,6 до более 7 млрд человек.
Капитализм не только проложил дорогу современному естествознанию и промышленному производству, но в то же время поставил под вопрос этот самый прогресс, так как, направленный только на достижение непосредственной прибыли, он игнорирует вредные последствия для единства человека и природы.
Псевдонаучная реакция на кризис окружающей среды
Представители так называемого «контроля климата» пропагандируют наивную веру, будто бы единство человека и природы вовсе не может быть разрушено до основания, потому что естественнонаучный и технический прогресс всегда найдёт спасительное решение.
Приверженцы этого направления — такие как физик Герд Гантефёр в своей научно-популярной книге «Климат — светопреставление не состоится» (Gerd Ganteför, Klima — Der Weltuntergang findet nicht statt) — заносчиво ставят большую заботу о сохранении природных, жизненных основ на одну ступень с пророчествами средневековья.
С методической точки зрения при рассмотрении этих «анализов» и предложений бросается в глаза вопиющее невежество: не воспринимаются связи и комплексные взаимодействия между грозящей климату катастрофой и другими главными факторами глобального экологического кризиса. Поэтому такие «анализы» не представляют собой ничего иного, кроме псевдонаучного предоставления полной вседозволенности для продолжения ведения расточающего ресурсы образа жизни при капитализме, прежде всего направленного на достижение максимальной прибыли энергохозяйства.
Массы, обеспокоенные обострением экологического кризиса, в растущей мере ставят под вопрос империалистическую экологическую политику. Это осложняет господствующим кругам произвольное продолжение хищнической разработки окружающей среды. Поэтому они пытаются манипулировать экологическим сознанием и, разлагать его.
Как отражение этого конфликта, в международном экологическом движении ведётся мировоззренческая дискуссия об обращении человека с природой. Идеалистические толкования и метафизические искажения неизбежно выражаются в ошибочных оценках и неэффективных (или даже вредных) предложениях по решению проблем.
Одной из широко распространённых идеалистических точек зрения наряду с другими придерживается и норвежский философ Арне Нэсс. Он является одним из основателей «глубинной экологии», мировоззренческой предшественницы «зелёного движения». В 1999 г. в одном интервью он заявил:
«Глубинная экология исходит из философской или религиозной точки зрения, говорящей, что все живые существа сами по себе ценны и поэтому нуждаются в защите от разрушения со стороны миллиардов человек» (www.nancho.net от 20 января 2014 г.— собственный перевод).
Арне Нэсс считает человека гостем в целой, изначально данной природе, который самым грубым образом злоупотребляет её гостеприимством, подвергая опасности своим неподобающим поведением её естественность и «драгоценность». При этом он умышленно упускает из виду, что человек сам является частью и самим высоким продуктом именно этой природы.
Природная окружающая среда менялась во взаимодействии с жизнью и трудом человека. Биосфера на своей сегодняшней ступени развития решающим образом несёт на себе отпечаток активного воздействия человека; она предоставляет природную основу человеческого существования и его дальнейшего развития.
По мнению Нэсса, «интересы планеты» и «интересы человека» представляют собой незыблемую противоположность. Из этого для него следует, что надо защищать природу от человека. Под влиянием своего религиозного воззрения о божественном мироздании Вселенной он отрицает её дальнейшую эволюцию с момента мнимого сотворения. Влияние человека на оформление сегодняшней природной окружающей среды он обобщённо поносит как разрушение. Исходя из этого, человек не может сам быть творцом своей судьбы и тем самым не может созидательно преобразовывать и дальше развивать свою естественную среду обитания. Тем самым остаётся только зыбкая надежда, что высшая власть защитит природу от человека, а человека от самого себя. Это есть не что иное, как экологически приукрашенное религиозное увековечение предполагаемой греховности и бессилия человека!
«Научным» вариантом этого утверждения бессилия является позитивизм, который приобрёл доминирующее влияние на буржуазное естествознание в XX веке. Естествознание якобы должно ограничиваться «положительно» данным, т. е. наблюдаемыми предметами и процессами. Выходящие за эти рамки вопросы о более глубоких причинах, о внутренней сути и всесторонних связях позитивизм отвергает и клеймит «чистой спекуляцией».
По мировоззрению позитивизм сочетает в себе идеализм и материализм: Он не отрицает существования объективной реальности вне духа, но распространяет точку зрения, будто человек не в силах познать универсальную действительность, как и бессилен созидательно оформлять её (агностицизм).
Позитивизм считает математические абстракции главным действенным научным методом. Доктор физики, профессор Бертрам критиковал этот метод, атакуя преуменьшение вредного воздействия радиоактивного излучения на человека:
«Для исследования воздействия радиоактивного излучения на живые системы используются модели, не учитывающие (или недостаточно учитывающие) действительный физический и физиологический ход разрушения ткани организма и влияния на процессы обмена веществ» (Prof. Dr. Rolf Bertram, Zu den verhängnisvollen Konsequenzen durch die Verwechslung von Modell und Wirklichkeit («О роковых последствиях смешения модели с действительностью»), в: Gesellschaft für Strahlenschutz e.V., Internationaler Kongress 20 Jahre nach Tschernobyl 2006, Kurzfassungen der Beiträge (Объединение за защиту от облучения, зарегистрированное объединение, «Международный конгресс 20 лет Чернобыля 2006 г., краткое резюме докладов»), с. 22).
Научные высказывания об объективной реальности или о существовании объективных закономерностей, по взглядам позитивизма, невозможны или есть чистые догматы веры. В особенности он выступает против точки зрения, что человеческое познание, используя практический опыт и диалектико-материалистический метод, учится всё лучше осознавать, точнее осмыслять и более целенаправленно применять объективные закономерности природы. Таким образом он вуалирует капиталистическую прибыльную экономику как причину драматического разрушения окружающей среды.
Апологеты[5] империалистической экологической политики приукрашивают позитивистские возвещения блага до гротеска, восхваляя мнимые положительные эффекты глобального потепления Земли. С прямо-таки извращёнными гипотезами они изыскивают новые источники прибыли для международных монополий, такие как открытие пока не доступных сырьевых ресурсов после сокращения полярных запасов снега и льда или прибыли от необходимости восстановления после стихийных бедствий. В передаче n-tv говорится об этой дискуссии:
«Следуя этим вычислениям, от глобального потепления выигрывают прежде всего такие страны, как Россия, Монголия и Канада, а также северная Европа. Соответственно, они смогут получать более высокие урожаи и использовать ранее не доступные месторождения нефти и новые места для отдыха» (www.ntv.de/wissen/Gibt-es-Gewinner-.article223579.html от 25 июля 2007 г.).
В экологическом движении влияние позитивизма прежде всего имеет влияние в форме мелкобуржуазно-скептического способа мышления. Он направлен против самосознания масс о том и против их убеждения в том, что они, активно сопротивляясь и борясь совместно с революционным рабочем движением, смогут предотвратить развитие ситуации в экологическую катастрофу.
Позитивизм ведёт к разъединению, к мышлению «мелких душонок», прагматизму и мелкобуржуазно-реформистскому способу мышления, всегда ставящему на повестку дня только непосредственно осязаемые и испытываемые цели реформ. Но нужно диалектико-материалистически анализировать глобальные связи и делать выводы из этого руководящим принципом человеческого мышления, чувств и действий. Поэтому переход к глобальной экологической катастрофе можно остановить, только если мировоззренческое влияние позитивизма будет преодолено.
Другой распространённой среди учёных экологического движения формой метафизики и идеализма является теория «энтропии». Она утверждает, что действительность определена «мировым законом гибели». Д-р Християн Шютце, бывший руководящий редактор по внутренней и экологической политике в газете «Süddeutsche Zeitung», объясняет закон энтропии:
«Энтропия — это сумма больше не используемой энергии, также называемой связанной энергией. …Свободная энергия, делая работу, выходит в массу больше не используемой энтропии. Эта энтропия в замкнутой системе будет всё больше и больше…. Течение энергии всегда имеет только одно направление до теплоты низкой температуры. Этот факт относится к фундаменту нашей экономики и поясняет в то же время всю проблематику окружающей среды» («Wie ist qualitatives Wachstum möglich?» («Как возможен качественный рост?»), www.gcn.de/Kempfenhausen/Zyklusl, скачивание 8 февраля 2014 г.— выделение автором).
Всё должно быть объяснено из этой термодинамики? Закон энтропии действует только для замкнутых систем. Но в действительности нет абсолютно замкнутых систем, не обменивающихся с окружением ни материей, ни энергией. Вселенная не есть, как утверждают теоретики гибели, абсолютно замкнутая система, спешащая навстречу так называемой «тепловой смерти». Она есть — в отличие от конечных форм конкретной материи — бесконечно движущаяся и развивающаяся материя — без начала и без конца. Профессор Вальтер Тирринг метко опровергает действенность закона энтропии в космическом масштабе:
«Тепловая смерть Больтцманна не только не состоялась, но, напротив, Вселенная развила ‹…› горячие скопления, звезды. Поэтому мы можем наслаждаться солнечным светом, который богат энергией и беден энтропией» (Prof. Walter Thirring, The Stability of Matter: From Atoms to Stars («Стабильность материи: От атомов до звёзд»), Springer Verlag, Berlin 1991 г., с. 6).
Кроме того, теория о «мировом законе гибели» противоречит факту существования эволюции во Вселенной, равно как и на Земле. B нашей Солнечной системе это делает возможным солнечная энергия. Теория энтропии просто упускает из виду эту силу Солнца, которая постоянно даёт Земле энергию, прежде всего в форме тепла, и отделяет познания об энтропии в отдельных процессах, которые непременно могут быть значительными, из совокупного контекста универсально действующих законов природы. В качестве мировоззрения эта теория в крайнем случае годится к оправданию фатализма.
Представление о постоянном спаде обезоруживает экологическое движение и распространяет настроения капитуляции перед сложностью проблем. «Позволить себе ещё несколько прекрасных лет» или, в крайнем случае, отсрочить неизбежную гибель — это могло бы был лозунгом, если бы человек не мог остановить развитие катастрофы окружающей среды. Не случайно этот взгляд на мир особенно распространён в тех общественных слоях, в которых, на основе их мелкобуржуазного и буржуазного способа жизни, кажется немыслимым поставить под вопрос капиталистический общественный строй.
Религиозные толкования единства человека и природы
Идеалистические толкования единства человека и природы особенно ярко выражены в религиозных учениях.
Примитивные религии первобытного общества на очень низкой ступени сознания исходили от единства человека и природы. Природа противостояла людям как «чуждая, всемогущая и неприступная сила…». У них ещё было «чисто животное осознание природы» («Немецкая идеология», К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, с. 29).
Примитивные религии основывались на уважении могущественной природы, в которой человек должен был оформлять свою жизнь. До тех пор, пока знание людей о закономерностях природы было мало развито, они приписывали и плодотворность природной окружающей среды магическим «высшим силам». Охотники и собиратели уважали божество животных, которое им помогало добывать дичь. Земледельцы восхваляли «Мать-Землю», приносящую им хороший урожай.
Только с формированием классов и разделением общественного труда на материальный и духовный стало возможным создание самостоятельного, отделённого от непосредственных действий сознания. Таким образом образовались научно мыслящие и научно действующие люди. Со способностью к абстрактному мышлению возникла наука.
С возникновением классовых обществ господствующее теоретическое толкование природы и общества приняло характер метафизического идеализма или механического материализма. Оба служили оправданию соответственного классового господства и его общественных учреждений.
Под влиянием монотеистического[6] религиозного учения теория противоположности между духом и материей, человеком и природой, душой и телом добилась признания.
Христианский дуализм считает дух нематериальной субстанцией, в противоположность телу как материальной субстанции. Он ставит духовную сферу выше телесной, потому что духовная сфера якобы коренится в божественной воле. Он превозносит религиозного человека как «подобие богу» и властителя над низким телесным существованием в природе и обществе. Для идеологического оправдания своего феодального единовластия над человеком и природой светские или религиозные феодальные господа выдавали себя за заместителей бога на Земле.
Возникновение в буржуазном обществе современного естествознания произвело переворот в до тех пор господствовавшем представлении о мире. Примитивные, враждебные науке формы религии стали терять влияние. С момента возникновения империализма, а ещё в большей степени — возникновения единовластия международного финансового капитала во всём мире, началось странное новое возрождение религиозных учений, восстановивших надежды на благополучие и процветание. Монотеистические религии присвоили себе в «современном гражданском обществе» качество инстанции морали, не полностью отбрасывая свою клевету на естественнонаучный прогресс и не отказываясь от борьбы против него.
В 1981 г. католический теолог Евген Древерманн, известный как острый критик церкви, опубликовал книгу под названием «Смертельный прогресс — о нарушении Земли и человека в наследстве христианства». В ней он по заслугам указывает на крайние опасности разрушения окружающей среды и клеймит позором традиционное христианское учение за существенное содействие этому:
«Душевный уклад Европы решающим образом положит дорогу этому развитию. Только он впоследствии и в секуляризованном наследии христианства признал человека не как часть сотворения, а как господина над природой, и в человеке самом опять-таки признал только ум и желание господства» (Eugen Drewermann, Der tödliche Fortschritt — Von der Zerstörung der Erde und des Menschen im Erbe des Christentums, c. 7).
Эта точка зрения, названная Древерманном «христианским антропоцентризмом»[7], должна была быть преодолена, чтобы дело не дошло до катастрофы. В 1991 г. католическая церковь лишила Древерманна права преподавания и затем отстранили его также от должности священника.
Но выставление «антропоцентризма» как мировоззренческой причины скрывает общественные причины разрушения человечески: жизненных основ, возлагает ответственность на определённый душевный уклад или человеческую цивилизацию как таковую. Антропоцентризм несёт мысль, будто человеку можно — и надо как можно — не вмешиваться в природу. Но это было бы идеалистическим отречением оформляющей роли человека в природе.
Ислам основывается на той же самой идеалистической истории сотворения мира, что и христианство. Он ставит человека выше прочей жизни, по поручению бога человек должен господствовать над Землёй.
Буддизм приписывает всем живым существам совместную «природу Будды»: универсальную способность становиться «просвещённым существованием». Человек не имеет собственного, отличающегося от других живых существ «Я», поэтому он должен быть мягкосердечным ко всем живым существам. Этим буддизм отличается от самомнения господства над природой, отмечающего другие религии. Но оборотной стороной является отказ от активного влияния человека на природную окружающую среду и общество. Поэтому буддизм также противостоит сознательному дальнейшему развитию единства человека и природы.
Американские буддисты соединили буддистские религиозные взгляды с индейскими. Чаще всего приверженцы этого течения индивидуально живут в тесной связи с природой, но они вносят идеалистический и индивидуалистский культ природы в экологическое движение. Их идеология односторонне подчёркивает природу, противопоставляет её человеку и его природной окружающей среде. Таким образом может быть оправдана собственная капитуляция перед надвигающейся экологической катастрофой.
Эзотерика обещает и продаёт духовную связь с природой тем, кто считает себя выросшим из традиционного отправления культа. То, что напрашивается как чувственное дополнение голой рациональности, автор Ютта Дитфурт метко характеризует «дурно пахнущим густым супом из вытащенных, вырванных из их социальной и культурной связи элементов всех традиционных религий» (Jutta Ditfurth, Feuer in die Herzen («Огонь в сердца»), с. 191).
Вера в одушевление природы, происходившая от примитивных религий земледельцев и скотоводов, была вновь оживлена частью мелкобуржуазного экологического движения и многократно эзотерически украшена. Целью было, как говорят, сделать непосредственно испытываемым спиритуалистический мир в природе. Такая тоска по возобновлению «естественных стоимостей» и связанные с этим обещания благополучия происходят из иллюзии счастливой жизни в единстве с природой, из побега из отчуждённого от природы мира капитализма. Эзотерики сделали защиту окружающей среды своего рода запасной религией.
Призыв «назад к природе» стал лозунгом абсурдных учений, возродивших надежду на благополучие и процветание. Образ мыслей движения хиппи по уходу от общества блаженно ориентировал на возвращение к лону «Матери-природы».
Идеал нетронутой природы есть нереальная конструкция мелкобуржуазных мечтателей, которой они хотят оправдать свой индивидуалистический образ жизни. Или последние «нетронутые» пункты Земли должны быть заселены всеми теми, кто — каждый сам по себе — хотят убежать от всё более враждебных человеку жизненных условий в мегаполисах и от усилий борьбы против разрушения окружающей среды?
В действительности существуют только природа и её постоянные изменения, в которых творческая деятельность человека участвует в существенной мере.
Мелкобуржуазное экологическое движение 70-х гг. внесло важный вклад в возбуждение экологического сознания масс. Но оно не признало революционного развития производительных сил как основы единства человека и природы. Оно вело себя заносчиво в отношении к рабочему движению, претендовало на руководящую роль в борьбе за спасение природной окружающей среды и общественный прогресс и отрицало социальный вопрос как основу разрешения экологического вопроса.
Многие двинулись в поход, чтобы защищать «дикую», «нетронутую» природу от святотатства индустриализации. Они клеймили позором классовую борьбу и цель революционной перемены общественных отношений как устаревшую традицию давно прошедших времён. Сначала они хотели вернуться к мелкому производству, затем экологически перестроить капитализм, пока не дошли до «благоразумия», что надо пропагандировать единство экологии и капиталистической экономики. Немало их представителей остановилось в удобных комнатах капиталистического общества. Соблюдая строгую биологическую диету, ездя на «био»-дизеле и имея солнечное электрические крыши над своими индивидуальными домами, они лишь служат буржуазному политиканству в качестве «greenwasher»[8]. Своё всё более очевидное превращение в активных поборников буржуазного общества они часто прикрывают тирадами современного антикоммунизма.
Диалектико-материалистическое рассмотрение единства человека и природы
В своей знаменитой статье «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» Фридрих Энгельс представил материалистическую точку зрения о взаимодействии человека и природы:
«Коротко говоря, животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет её служить своим целям, господствует над ней. ‹…›
И так на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо находящийся вне природы,— что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри её, что всё наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать её законы и правильно их применять» («Диалектика природы», К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, с. 495 и 496).
Человек возвысился из царства животных и всё дальше развивался, сознательно воздействуя на природу. С новодостигнутой способностью сознательной жизненной деятельности возникло и противоборство между человеком и природой. Но прежде всего возрастали творческие способности к решению этого противоборства посредством работы и науки и к дальнейшему развитию единства человека и природы.
Кризисный подрыв жизненных условий и угроза образу жизни человечества между тем породили тенденцию к распаду или ликвидации основополагающего единства человека и природы, прямо-таки вызывающую классовую борьбу и массовое сопротивление.
Фридрих Энгельс дальновидно указал на то, что всестороннее владение природными и общественными действиями производственной деятельности человека и их регуляция возможны только тогда, когда капиталистический способ производства будет свергнут и социалистический способ производства будет осуществлён:
«…Мы, путём долгого, часто жестокого опыта и путём сопоставления и анализа исторического материала, постепенно научаемся уяснять себе косвенные, более отдалённые общественные последствия нашей производственной деятельности, а тем самым мы получаем возможность подчинить нашему господству и регулированию также и эти последствия.
Однако для того, чтобы осуществить это регулирование, требуется нечто большее, чем простое познание. Для этого требуется полный переворот в нашем существующем до сего времени способе производства и вместе с ним во всём нашем теперешнем общественном строе» (там же, с. 497 — выделение наше).