«С большим удовлетворением принято к сведению намерение вашего высокопревосходительства держаться на указанной вами позиции. Очень важно силой отразить оттуда наступающего противника. Однако выдвижение вперед на слишком большое расстояние нарушило бы общий план намеченной здесь операции. Этого особенно надо избегать на левом фланге. Наконец, мне поручено просить строжайше внушить войскам при всяких обстоятельствах избегать фронтальных атак на окопавшуюся русскую пехоту… Под Гумбиненом слишком стремительная атака привела к ненужным тяжелым потерям. Вальдерзее»[35].
Судя по этой телеграмме, 22 августа командование 8‑й германской армией (Притвиц и Вальдерзее) намечало операцию по охвату фланга 2‑й русской армии западнее Мазурских озер силами 1‑го резервного и 17‑го армейского корпусов[36], почему в этом смысле специально предостерегало командование 20‑го армейского корпуса, которое, надо полагать, своими действиями могло скорее повредить намеченной операции, чем содействовать ей. Такое опасение Вальдерзее было основательным, так как командир 20‑го корпуса и его начальник штаба, не доверявшие своему армейскому командованию, не могли подняться выше корпусной инстанции, и можно предполагать, что без соответствующего предостережения со стороны Вальдерзее, «дорвавшись до русских», они могли испортить всю операцию, так же как это 17 августа сделал командир 1‑го арм. корпуса ген. Франсуа под Сталюпененом.
Если допустить, что 20‑й герм. корпус бросился бы навстречу русским корпусам 2‑й армии, то его постигла бы худшая участь, чем ген. Франсуа и его корпус. Если допустить, что Шольц предпринял бы встречный удар всеми силами с фронта Алленштейн, Уздау против русских, то на этом фронте завязались бы фронтальные бои, направленные для фланговых ударов, 1‑й рез. и 17‑й арм. корпуса удлинили бы фланг группы Шольца на северо-восток против 6‑го и 13‑го русских корпусов, а 1‑й арм. корпус удлинил бы фланг группы Шольца на юго-запад против 1‑го русского корпуса. Все это вместе взятое означало бы срыв операции по нанесению флангового удара. К тому же 2‑я русская армия могла разбить немцев по частям, т.е. сперва 20‑й корпус, усиленный 3‑й рез. дивизией и дивизией Унгера, а затем фланговые корпуса.
Русским было бы выгодно, если бы немцы поступили так, как намеревались ген. Шольц и полк. Гелль, т.е. нанесли бы встречный удар 2‑й русской армии с фронта 37‑й, 41‑й дивизиями и дивизией Унгера, а с фланга 3‑й рез. дивизией. Русские, безусловно, разгромили бы немцев, и тогда, конечно, повторился бы второй Гумбинен, но с более тяжелыми для немцев оперативными последствиями. 1‑й рез. и 17‑й арм. корпуса, лишенные опоры с юго-запада, были бы вынуждены или принимать бой со 2‑й армией или отходить на северо-восток за Вислу; сосредоточение 1‑го арм. корпуса пришлось бы немедленно отнести за Вислу, чтобы спасти корпус от разгрома.
Но благодаря своевременному вмешательству командующего 8‑й армией (Притвиц) и его начальника штаба оперативный промах Шольца и Гелля был предотвращен.
Что касается предостережения относительно фронтальных атак, то в этом мы находим еще одно подтверждение того факта, с которым немцы не соглашаются или соглашаются только отчасти, что в бою под Гумбиненом они понесли серьезные потери от огня русской пехоты.
9. Обстановка на Галицийском театре
В то время когда на территории Бельгии и северной Франции маршировали густые колонны германских корпусов, а русские войска северо-западного фронта вторглись в Восточную Пруссию и уже успели порядочно потрепать 8‑ю герм. армию, на галицийском театре передовые части обеих сторон еще вели пограничные стычки.
22 августа главнокомандующий австро-венгерской армией отдал приказ о выдвижении 1‑й армии на восточную опушку Таневских лесов. 4‑й армии было приказано содействовать операции 1‑й армии, 3‑й армии и частям 2‑й армии – отражать наступление русских.
С 18 августа левое ударное крыло из 8‑й и 3‑й русских армий начало свое наступление в предположении, что австро-венгерская армия расположена за пограничной канавой, но так как последняя развернулась на два-три перехода к западу от границы, то наступление этого ударного русского крыла привело за этот период лишь к преодолению свободного от противника пространства.
К 23 августа на галицийском театре стороны сблизились на такое расстояние, что на следующий день должно было произойти решительное встречное столкновение.
Таким образом, с 23 августа на восточноевропейском театре войны наступает период сражений, которые должны были завязаться на пространстве от Мазурских озер до Днестра.
В рамках этой общей стратегической обстановки завязалось и Танненбергское сражение.
Глава IVЗавязка сражения
1. Работа германского командования
Мы оставили новое командование 8‑й герм. армии – Гинденбурга и Людендорфа – в Мариенбурге, где они должны были вступить в управление войсками 8‑й армии. Прибывших спасать положение генералов штаб армии встретил довольно холодно, так как Притвиц и Вальдерзее, по мнению сотрудников штаба, не заслужили смещения с занимаемых ими постов. В день прибытия нового командования, по взаимному соглашению командиров корпусов, а главным образом при участии начальника оперативного управления штаба 8‑й армии подполк. Гофмана, 1‑й и 17‑й корпуса устроили дневку для своих частей. Однако после обмена мнений, когда было установлено, что новое командование будет проводить операцию по старому, уже принятому плану, холодок во взаимоотношениях руководящего состава штаба армии сменился умеренной теплотой.
Первые решения нового командования вылились в отдачу (после полудня 23 августа) распоряжений, уточнявших задачи войск.
Комендант Торна должен был помимо главного резерва крепости выслать 1‑му арм. корпусу еще батальон (дивизион) тяжелой артиллерии.
По свидетельству Шефера, из этой крепости больше нечего было взять вследствие недостатка для крепостного гарнизона снаряжения, обмундирования и обоза.
1‑му арм. корпусу было приказано стянуться в Неймарк и восточнее и выступить немедленно по выгрузке строевых частей. Когда затем в 7 ч. 00 м. сам ген. Франсуа прибыл на автомобиле из Кёнигсберга за приказами ген. Гинденбурга, у которого он за 10 лет до этого был начальником штаба в Магдебурге, ему сообщили, что 1‑й корпус назначен для наступления во фланг и тыл 2‑й русской армии.
1‑й рез. корпус должен был 24 августа подтянуться к армии, для этого свернуть головой колонны от Шиппенбейля к югу от Гросс-Швансфельд.
17‑му корпусу предложено было продолжать марш в западном направлении и переправиться через р. Алле.
1‑я кав. дивизия должна была прикрывать марш обоих корпусов. Вопрос о дальнейших действиях 17‑го корпуса и 1‑й кав. дивизии оставался еще открытым.
Крепости Кёнигсберг и Лётцен были предоставлены своим собственным силам. Их задачей было сковать возможно большие силы Неманской русской армии и тем самым удержать их от участия в решительном сражении. 6‑я ландв. бригада, стоявшая под Лётценом, должна была подтянуться к 1‑му рез. корпусу, так как нельзя было оставлять позади ни одного лишнего бойца.
Таким образом, корректив Гинденбурга и Людендорфа сводился лишь к тому, что 1‑й рез. корпус должен был повернуть на юг, 1‑й арм. корпус сосредоточиться в районе Неймарк, а из Торна на усиление этого корпуса должен был быть переброшен один дивизион тяжелых гаубиц.
Вечером 23 августа Гинденбург донес главному командованию, что соединение армии для охвата противника намечено на 26 августа.
Что же касается утверждений некоторых наших и немецких авторов, в частности авторов II тома «Мировой войны», изд. Рейхсархива, о том, что идея Танненбергской операции принадлежит Гинденбургу и Людендорфу, то это утверждение не соответствует действительности, так как идея операции, как мы видели, не в меньшей, если не в большей мере принадлежит Притвицу, Вальдерзее и Гофману, в особенности последнему. Во всяком случае, новое командование 8‑й герм. армии не внесло ничего нового в план операции, намеченной прежним командованием 8‑й армии, о чем свидетельствуют официальные германские документы. С приездом Гинденбурга и Людендорфа в Мариенбург старый план получил только некоторое уточнение, при этом далеко не окончательное, в частности не был решен еще вопрос об использовании 17‑го арм. корпуса и 1‑й кав. дивизии.
2. Работа русского фронтового и армейского командования и состояние войск 2‑й русской армии
Мы уже знаем, что командование 1‑й русской армии получило согласие фронтового командования двумя корпусами блокировать Кёнигсбергскую крепость, а прочими войсками армии содействовать блокаде в качестве заслона с запада, между тем обстановка на фронте требовала, чтобы против Кёнигсберга был оставлен заслон, а главные силы преследовали 8‑ю герм. армию и совместно с войсками 2‑й армии уничтожили ее.
Последующая деятельность 1‑й русской армии, вытекающая из блокадной операции, нам уже известна как из решения командующего 1‑й армией ген. Ренненкампфа, так и из германских документов, освещающих поведение войск 1‑й русской армии после Гумбинен-Гольдапского сражения.
В то время когда 1‑я русская армия остановилась, а ее командование искало осадную артиллерию и снаряды к ней, немцы уходили на запад с намерением атаковать разобщенные корпуса 2‑й русской армии.
Деятельность командования северо-западного фронта в отношении 2‑й армии получила выражение лишь в ряде упреков по адресу командующего в отношении его деятельности, а также недовольства действиями войск этой армии.
Ввиду того что руководство русского фронтового командования имело решающее значение для операции, полезно подробно остановиться на этом руководстве.
2‑я русская армия до завязки Августовского сражения продолжала выполнять приказ командующего северо-западным фронтом от 13 августа, согласно которому обе армии фронта должны были совместными действиями разгромить немцев, сосредоточенных, по мнению фронтового командования, за Мазурскими озерами. После Гумбинен-Гольдапского сражения, имевшего место 20 августа, было очевидно, что 8‑я герм. армия в составе более трех корпусов находилась севернее Мазурских озер и во встречном сражении потерпела поражение, в связи с чем характер действий обеих армий резко менялся. Между тем фронтовое командование не поставило новых задач 2‑й армии, которой следовало бы поставить новую задачу – уничтожить противостоящий заслон немцев, т.е. 20‑й арм. корпус. При этом главный удар нужно было наносить не на фронте Руджаны, Пассенгейм, а на фронте Нейденбург, Зольдау, Лаутенбург, т.е. уклонить армию на запад, чтобы в дальнейшем наступать в общем направлении на Дейч-Эйлау. В этом случае на рубеже озерного района Дейч-Эйлау 2‑я армия могла рассчитывать отрезать пути отхода главным силам 8‑й герм. армии. В этом случае 2‑я армия, уклоняясь на северо-запад, еще более отрывалась бы от 1‑й армии, что было нежелательно, но зато 2‑я армия могла отдохнуть за счет дневок, а затем затратить известное время на бои против 20‑го герм. корпуса. Тем временем преследовавшая немцев 1‑я армия сблизилась бы своим левым флангом с правым флангом 2‑й армии на расстояние, обеспечивающее их оперативное взаимодействие.