С приведенной директивой войска 2‑й армии и начали Танненбергское сражение.
3. Бои у Орлау, Лана и Франкенау
Утром 23 августа прошел сильный и холодный ливень. К утру 23 августа части, подчиненные командиру 20‑го корпуса ген. Шольцу, занимали оборонительное расположение и находились в следующем состоянии:
«Кадровые части имели за собой девять дней непрерывных маршей и контрмаршей, которые требовались от корпуса по ходу операций. Невероятное напряжение этих переходов при посредственном питании (в частности, не подвозился хлеб) при постоянных окопных и оборонительных работах переутомило и измучило войска»[41].
Как же могло случиться, что войска 20‑го арм. корпуса были измотаны маршами в течение девяти дней, в то время как эти войска не имели ни одного боя и продолжали оставаться в районе западнее Мазурских озер. Объясняется это только тем, что командир корпуса и его штаб не располагали, как и русские, сколько-нибудь верными сведениями о группировке и намерениях русских войск, что и обусловило мотание войск корпуса по довольно обширному району его действий. Корпус непрерывно перемещался то вдоль, то поперек порученного ему фронта обороны, реагируя на воображаемые немцами маневры русских и ведя, в сущности, разведку целым армейским корпусом. Следует заметить, что и германские солдаты, подобно русским, своими ногами восполняли пробелы в деятельности своего высшего командования. Также следует отметить неудовлетворительную организацию у немцев подвоза и питания. И это имело место в частях 20‑го арм. корпуса, действовавшего в районе своих зимних квартир[42].
3‑я рез. дивизия (ген. Морген) в течение 23 августа должна была закончить сосредоточение под Алленштейном. 37‑я пех. дивизия (ген. Штаабс) располагалась для обороны на фронте: высота севернее Орлау, деревня Орлау, Лана, высоты южнее Франкенау. Деревни Орлау и Лана были заняты охраняющими отрядами. Дивизия обороняла фронт общим протяжением около 8 км. В первом эшелоне располагалось 7 батальонов, а прочие 7 батальонов дивизии в качестве резервов – в 1, 2 и 3 км за первым эшелоном. Дивизия была усилена тремя батальонами, один из которых был егерский, и одной тяжелой батареей. Общая плотность фронта на 1 км: 2 батальона, 8 орудий, ½ эскадрона и 4 пулемета.
В числе артиллерии дивизия имела 18 легких гаубиц (калибр 105 мм) и 1 тяжелую батарею (калибр 150 мм). Из состава дивизии в районе Алленштейн был оставлен 3‑й батальон 151‑го пех. полка с двумя батареями 82‑го арт. полка.
Эта дивизия была атакована частями 15‑го русского арм. корпуса, почему мы более подробно касались ее расположения и группировки.
Западнее 37‑й оборонялась 41‑я пех. дивизия (ген. Зонтаг) с приданной ей 70‑й ландв. бригадой. От Франкенау через Михалкен до восточного берега озера Ковнаткен располагались три батальона 70‑й ландв. бригады. В районе от северного берега озера Ковнаткен до озера Гросс-Дамерау находился один полк 70‑й ландв. бригады и 41‑й пех. дивизии с 10‑м драг. полком с четырьмя эскадронами и двумя батареями. Общее протяжение фронта – 15 км, что дает общую плотность на 1 км: пехоты 11/5 батальона, ½ эскадрона кавалерии, 7½ орудий и 2 пулемета.
Юго-западнее 41‑й пех. дивизии, между озерами Гросс-Дамерау и Румиан, оборонялась сводная дивизия (ген. Унгер) в составе 20‑й ландв. бригады и бригады Земмерна (12 батальонов, 5 эскадронов и 36 орудий). Общее протяжение фронта – 5 км, что дает плотность фронта на 1 км: пехоты 2½ батальона, 1 эскадрон, 7 орудий и 5 пулеметов.
Общее протяжение фронта 20‑го арм. корпуса равнялось 27 км, на этом пространстве развернулись 45 батальонов пехоты, 17 эскадронов кавалерии и 192 орудия. Уступом за северным флангом 20‑го арм. корпуса выгружалась 3‑я рез. пех. дивизия (12 батальонов, 4 эскадрона и 36 орудий).
Перед фронтом 20‑го арм. корпуса на участке Валлендорф – Кослау действовал 15‑й русский арм. корпус в составе 6‑й и 8‑й пех. дивизий с приданной ему 2‑й пех. дивизией, четырьмя сотнями 2‑го Оренбургского каз. полка и двумя сотнями пограничников. Если принять во внимание отсутствие многих подразделений 8‑й и 6‑й пех. дивизий, оставшихся на охране железных дорог, то общая численность 15‑го корпуса может быть определена в 40 батальонов (со 2‑й пех. дивизией), 6 эскадронов и 150 орудий, в том числе 12 легких гаубиц[43]. Ввиду того что в бою на фронте Орлау – Михалкен 2‑я пех. дивизия не участвовала, общая численность корпуса снижается до 28 батальонов, 6 эскадронов и 108 орудий. Иными словами, на фронте Орлау, озеро Ковнаткен русские превосходили немцев на 12 батальонов пехоты и на 26 легких орудий; немцы же имели преимущество в гаубичной и тяжелой артиллерии, что, в общем, почти выравнивало артиллерийские средства противников.
Юго-западнее Клейн-Кослау, в районе Зольдау, против дивизии Унгера, бригады Земмерна и 20‑й ландв. бригады (группы 20‑го герм. корпуса) действовал 1‑й русский арм. корпус в составе 22‑й и 24‑й пех. дивизий (без восьми батальонов)[44] с 6‑й кав. дивизией и одним тяжелым артиллерийским дивизионом, а всего 24 батальона, 24 эскадрона и 120 орудий, т.е. соотношение сил на этом участке было в пользу немцев, имевших превосходство на три батальона пехоты, равенство в артиллерии с преимуществом у них в гаубицах; русские же имели превосходство над немцами в кавалерии на 12 эскадронов.
Прочие войска сторон, а именно: 6‑й и 13‑й арм. корпуса с 4‑й кав. дивизией, были удалены от района первого боя на расстояния, исключавшие тактическое взаимодействие, так же как и 15‑я русская кав. дивизия, действовавшая западнее Млавы. С немецкой же стороны не приняли участия 1‑й арм., 1‑й рез. и 17‑й арм. корпуса и ландверные бригады, маршировавшие с северо-востока и с запада к Танненбергскому полю сражения.
Ввиду того что этот первый бой у Орлау – Лана представляет большой интерес в тактическом отношении, мы описываем его более подробно.
Участок позиции 37‑й герм. пех. дивизии, особенно на северном фланге, находился в сильно пересеченной местности. Река Алле своим верховьем протекает здесь по заболоченной, весьма извилистой луговой низине глубиной 30 м, с обрывистыми и наполненными водой впадинами. К северному флангу позиции с юго-востока подходит лесной массив, являющийся хорошим подступом для наступающих, что осложняло немцам оборону этого участка и заставило их держать на этом направлении сильные резервы. На южном фланге германской позиции местность была более открытая и благоприятная для обороны и менее благоприятная для наступления. В общем, следует заметить, что позиция для обороны была выбрана немцами удачно. Хороший подступ на северном фланге в виде лесного массива не мог осложнить оборону, так как наступающие из леса войска не могли иметь артиллерийских позиций и наблюдательных пунктов и встречали на своем пути естественную преграду в виде р. Алле, стеснявшую маневр, ограничивавшую обстрел и исключавшую возможность стремительных атак, которым были обучены войска обеих сторон в мирное время.
Бой на этом участке мог обещать обороне длительное сопротивление, а от наступающих требовалось длительное время на преодоление как сопротивления противника, так и естественных препятствий. Оборона же на южном участке позиции 37‑й пех. дивизии и 18‑го ландв. полка 70‑й ландв. бригады при использовании далекого обстрела могла причинить наступающим серьезные потери. Наступающие же зато имели здесь возможность быстро преодолеть открытое пространство. Здесь были хорошие артиллерийские позиции и наблюдательные пункты, маневр и атака не были стеснены естественными преградами.
Немцы располагали довольно ограниченными данными о русских, во всяком случае, они не выяснили группировки и численности наступавших сил на фронте 37‑й пех. дивизии. Более того, вечером 23 августа штаб 20‑го арм. корпуса не знал в точности положения на фронте, о чем свидетельствует дневник военных действий 20‑го арм. корпуса, в котором отмечают, что русские наступают в западном направлении к левому флангу 37‑й пех. дивизии.
Исходя из этого ложного представления о направлении наступления русских, командир 20‑го корпуса приказал 3‑й рез. дивизии атаковать воображаемый правый фланг русских (15‑й арм. корпус), маршируя вдоль фронта 13‑го русского арм. корпуса, двигавшегося на Алленштейн. Штаб корпуса в точности не знал не только о том, что 3‑й рез. дивизии угрожает фланговый удар целого русского корпуса; он даже не знал, потеряна ли деревня Орлау частями 37‑й пех. дивизии. При хорошо поставленной разведке немцы знали бы о направлении 13‑го арм. корпуса и, естественно, не подставили бы под фланговый удар своей 3‑й рез. дивизии.
Интересно отметить и качество разведывательной службы.
Кроме дирижабля № 5 и конной разведки, других органов разведки у немцев не было. Дирижабль мог наблюдать и составлять суждение о расположении русских по их ружейному огню. Конница же, обстрелянная русскими, отошла на свою пехоту, которая по ошибке открыла по ней огонь. Мы обращаем внимание на последний факт. Очевидно, немецкие войска не знали, что впереди действует своя конница. Мотив, что их приняли за русских ввиду отсутствия них, неоснователен, так как русская кавалерия (кроме кавказских казаков) была вооружена пиками, причем регулярные полки имели с пиками одну шеренгу, а казаки имели пики поголовно. В общем, немцы знали о русских, конечно, недостаточно для того, чтобы успешно вести бой и операцию.
Посмотрим теперь, что знали русские о немцах.
Командир 15‑го арм. корпуса ген. Мартос предполагал, что войска 20‑го герм. корпуса, усиленного ландверными бригадами, обороняются на фронте Алленштейн, Уздау, т.е. довольно разбросанно. Данных же, которые бы давали основания для иных предположений, не было. Корпусная конница двигалась непосредственно перед авангардами дивизий и ничего не могла сообщить о противнике, если не считать того, что она собирала слухи от местных жителей и сообщала о стычках с разъездами немцев в полосе корпуса. Другими словами,