15‑й арм. корпус наступал вслепую, как вслепую же оборонялся 20‑й герм. арм. корпус.
23 августа войска 15‑го арм. корпуса в четырех колоннах (побригадно) выступили: 1‑я бригада 8‑й пех. дивизии из Валлендорфа на Орлау, а 2‑я бригада той же дивизии из Нейденбурга через Радимин на Лана, т.е. 8‑я пех. дивизия, до того занимавшая фронт около 20 км, с подходом к оборонительной полосе противника сократила свой фронт до 3 км. Бригады 6‑й пех. дивизии из района Пильграмсдорф побригадно следовали: 2‑я бригада на Ронцкен, 1‑я бригада на Скоттау, т.е. на фронте около 5 км. Общее протяжение фронта 15‑го арм. корпуса от Орлау до Скоттау достигало 12 км. Пройдя 12—15 км, войска корпуса встретили сперва охранение, а затем и оборонительную позицию немцев. Бывшие в охранении и разведке на предполье 4 эскадрона ландверной конницы около Ронцкена были опрокинуты огнем артиллерии авангардов 6‑й пех. дивизии и в панике бросились к своей пехоте, которая, как известно, приняла их за русских казаков и также встретила огнем, пока они не доскакали на расстояние, позволившее германским пехотинцам узнать своих по обмундированию. Сблизившись на расстояние 2—3 км с оборонительной полосой немцев, части 8‑й пех. дивизии атаковали выдвинутый к Лана 1‑й егерский батальон, а части 6‑й пех. дивизии взяли под интенсивный артиллерийский обстрел расположение правого фланга 37‑й пех. дивизии и ее соседа – части 70‑й ландв. бригады.
«Под впечатлением огня русской артиллерии, сообщает Шефер, ландверные части, находившиеся в резерве у Янушкау, начали отходить и остановились только в 6 км севернее»[45].
В то время когда часть ландвера в панике отступала от огня артиллерии 6‑й пех. дивизии, три сотни 2‑го Оренбургского каз. полка, бывшего в качестве войсковой конницы в 15‑м корпусе, около 15 ч. 00 м. пытались атаковать 1‑й егерский батальон, но, встреченные сильным артиллерийским огнем и огнем пулеметов из Аллендорфа и Лана, отошли за линию своей пехоты. В 15 ч. 30 м. два батальона 30‑го Полтавского полка 8‑й пех. дивизии перешли в наступление из леса, что севернее Грюнфлисс, и охватили фланги выдвинутой в предполье 12‑й роты 147‑го пех. полка. Несмотря на огневую поддержку с главной оборонительной полосы, 12‑я рота оставила свою позицию и отошла на главную оборонительную полосу, при этом рота зажгла мост через р. Алле у мельницы близ д. Орлау.
Тем временем к Лана подошел авангард 2‑й бригады 8‑й пех. дивизии (три роты 31‑го Алексеевского и три роты 32‑го Кременчугского пех. полков), который охватил фланги оборонявшихся здесь егерей (2‑я и 4‑я роты). После короткого боя, во время которого егеря пытались было переходить в контратаку, д. Лана была взята штыковой атакой 9, 12 и 13‑й рот 31‑го Алексеевского пех. полка, которые закрепились на северной окраине деревни. На этом участке вечером немцы пытались было наступать, но были отбиты.
Авангард 1‑й бригады 8‑й пех. дивизии (2 батальона 30‑го пех. полка), овладев с ходу д. Орлау, по горящему мосту и вброд через р. Алле бросился на главную оборонительную полосу немцев, где ввязался в бой с 1‑й и 3‑й ротами егерского батальона и 12‑й ротой 147‑го пех. полка. Следовавшие за авангардом батальоны 29‑го Черниговского пех. полка во главе с командиром полка полк. Алексеевым быстро развернулись для поддержки авангарда и атаковали передний край оборонительной полосы немцев. Завязавшийся в 1‑й бригаде бой протекал стихийно, так как командир бригады с первыми же выстрелами был контужен и уехал с поля боя. Управление бригадой принял командир 30‑го Полтавского пех. полка полк. Гаврилица. Батальоны обоих полков перемешались, но ожесточенно дрались против перешедшей в контратаку ударной группы 37‑й герм. пех. дивизии.
К 19 ч. 00 м. части 2‑й бригады 6‑й пех. дивизии, овладевшие д. Гутфельд, сблизились со 2‑м батальоном 18‑го пех. полка и 1‑м батальоном 150‑го пех. полка на дистанцию, допускавшую штыковую атаку. Командир 75‑й герм. бригады ген. Бекман подтянул к угрожаемому атакой участку 3‑й батальон 150‑го пех. полка, бывший в бригадном резерве. Вследствие сильного артиллерийского и пулеметного заградительного огня 2‑я бригада 6‑й пех. дивизии не могла атаковать немцев, и некоторые роты вынуждены были несколько отойти, но часть рот осталась на месте в расстоянии 400—600 м от германских окопов.
Бой на участке 73‑й герм. пех. бригады ген. Вильгельми у Орлау, после отхода 12‑й роты 147‑го пех. полка, 2‑й и 4‑й рот 1‑го егерского батальона, привлек внимание командира 37‑й пех. дивизии, который распорядился выдвинуть на участок бригады свой дивизионный резерв: 1‑й и 2‑й батальоны 151‑го пех. полка и 2‑й батальон 18‑го ландв. пех. полка. Командир 73‑й бригады, объединив эти части с 147‑м пех. полком и 1‑м егерским батальоном, предпринимает контратаку против 29‑го Черниговского и 30‑го Полтавского пех. полков.
Контратака немцев на р. Алле была встречена сильным ружейно-пулеметным огнем и огнем артиллерии. На северо-западном берегу р. Алле немцы несут тяжелые потери, особенно в офицерах, и останавливаются. К этому времени немцы уже лишились поддержки своей артиллерии, и им пришлось затратить немало времени и жертв, пока была восстановлена связь с артиллерией. Около 18 ч. 00 м. немцам удалось выдвинуть вперед 1‑ю и 3‑ю батареи 37‑й арт. бригады, при содействии огня которых в 18 ч. 30 м. пехота преодолела р. Алле. В боевой порядок контратакующих частей вливается 3‑й батальон 146‑го пех. полка, направленный командиром 37‑й пех. дивизии вслед за батальонами 151‑го и 18‑го ландв. пех. полков. Таким образом, к 19 ч. 00 м. немцы вводят в бой 8 батальонов и ценой тяжелых потерь к 20 ч. 00 м. отбрасывают русских к Орлау, но при этом части 18‑го ландв., 146‑го, 147‑го, 151‑го пех. полков и 1‑го егерского батальона сильно перемешались. Деревни же Аллендорф и Лана остались в руках русских; бой продолжался и ночью.
Вечером командир 29‑го Черниговского пех. полка полк. Алексеев вводит в бой последний батальон своего полка и во главе батальона с полковым знаменем бросается на немцев в штыковую атаку, во время которой он был убит. Батальон же понес тяжелые потери, но остановил наступление немцев.
Когда стемнело, командир 73‑й бригады ген. Вильгельми, вернувшись на свой командный пункт, запрашивает командира 37‑й дивизии, не должен ли он отвести свои перемешавшиеся и серьезно потрепанные войска на главную позицию. Командир дивизии предоставил право решить этот вопрос командиру бригады. Тогда ген. Вильгельми решил отвести свои части на главную позицию, но это оказалось весьма затруднительным, так как мест расположения штабов никто не знал, не знали, кто из командиров частей цел, кто погиб, к тому же с наступлением темноты в долине р. Алле поднялся густой туман, осложнивший и без того плохую видимость и возможность сбора войск.
Но вернемся к общему положению 37‑й пех. дивизии.
Вводом в бой дивизионных резервов на участке 73‑й пех. бригады против одной бригады 15‑го русского корпуса командир 37‑й пех. дивизии лишил себя возможности имёть резерв на 24 августа, когда его дивизии предстояло вести бой с главными силами всего 15‑го русского арм. корпуса.
Положение же на участке 73‑й пех. бригады было печальное, о чем ген. Вильгельми так доносил командиру дивизии:
…«Часто бригады совершенно перемешались, и в темноте вряд ли возможно будет привести их в порядок. Потери очень велики»[46].
Немцы сами еще не понимали, что случилось в результате контратаки 73‑й пех. бригады и дивизионных резервов. Даже спустя 20 лет немцы продолжают считать, что они одержали победу под Орлау и Лана. На самом же деле они, потрепав 29‑й Черниговский пех. полк, понесли столь тяжелые потери и настолько расстроили свои части, как это видно из донесения ген. Вильгельми, что сомневалась в возможности удержаться на основных позициях на следующий день. К тому же немцы уже израсходовали все дивизионные резервы на завязку боя с одной бригадой 15‑го корпуса. На самом деле 37‑я пех. дивизия потерпела серьезное поражение вследствие контратаки против 29‑го Черниговского пех. полка.
Действия командира 73‑й пех. бригады ген. Вильгельми напоминают в точности образ действий командира 1‑го арм. корпуса ген. Франсуа под Сталюпененом, с той лишь разницей, что Франсуа пытался с дивизией атаковать русский корпус, а Вильгельми с 8 батальонами атаковал 7 русских батальонов[47]. Что же касается метода обороны (короткий контрудар), то метод, конечно, правильный, но немцам следовало этот удар осуществить только после того, как русские будут потрепаны огнем обороны.
Командир 20‑го герм. корпуса ген. Шольц во время боя на участке 37‑й пех. дивизии находился со своим штабом в Мюлене. Обстановка на фронте корпуса, по свидетельству Шефера, была такова:
«Дивизия Унгера до сих пор еще не была атакована, в 41‑й пех. дивизии только левофланговые части были под артиллерийским огнем русских, а на фронте 37‑й пех. дивизии шел упорный бой. Командир корпуса распорядился направить все резервы войск корпуса на участок 37‑й пех. дивизии. Около 19 ч. 00 м. 37‑я пех. дивизия была запрошена штабом корпуса, сможет ли эта дивизии утром 24 августа перейти в наступление, чтобы отбросить русских. Получив утвердительный ответ командира дивизии, ген. Шольц отдал приказ о переходе корпуса в наступление с утра 24 августа. Предполагая привлечь для наступления и части 3‑й рез. дивизии, выгружавшиеся в Алленштейне, ген. Шольц рассчитывал иметь успех в задуманном им наступлении. Однако спустя некоторое время обстановка приняла иной оборот. 3‑я рез. дивизия к этому времени вследствие перебоев в железнодорожном движении не закончила своего сосредоточения, почему ее командир ген. Морген просил оставить его дивизию у Алленштейна»[48]