В 23 ч. 00 м. 26 августа командир 20‑го корпуса отдал приказ, согласно которому под командой ген. Шметтау собиралась из всех частей корпуса сводная бригада (6 батальонов, 3 эскадрона и 3 легких батареи). Эта бригада имела задачу сосредоточиться на правом фланге корпуса и нанести удар от Берлинга на Уздау во фланг и тыл обороняющемуся там 1‑му русскому корпусу. 41‑й пех. дивизии было приказано продолжать наступление в прежнем направлении, согласуя свои действия с 1‑м арм. корпусом и отрядом Шметтау. 37‑й пех. дивизии было приказано атаковать находящегося перед ней противника южнее Мюленского озера. Из состава дивизии Унгера должны были участвовать в наступлении 70‑я ландв. бригада и три батальона 20‑й ландв. бригады. Прочие части дивизии Унгера, сводная бригада Земмерна, 20‑я ландв. бригада и 3‑я рез. дивизия Моргена должны были обороняться на фронте от Мюлена до Дробниц. Однако утро 27 августа внесло изменения и в этот план. Дивизии 20‑го корпуса с первыми ружейными выстрелами приступили к действиям вопреки приказу командира корпуса.
Опасаясь прорыва русских у Мюлена, командир 37‑й пех. дивизии ген. Штаабс оставил здесь 147‑й пех. полк и 70‑ю ландв. бригаду, а для наступления, предписанного командиром 20‑го корпуса, направил только 75‑ю пех. бригаду генерала Бекмана. Таким образом, для обороны укрепленной позиции у Мюлена и севернее были оставлены значительно бóльшие силы, чем требовалось приказом командира корпуса.
Около 7 ч. 00 м. артиллерия 6‑й пех. дивизии начала обстрел германской укрепленной позиции у Мюлена. К 9 ч. 00 м. артиллерийский огонь по участку Мюлен ослабел. С этого времени русские перенесли свой огонь севернее Мюлена по участку дивизии Унгера.
Около 12 ч. 00 м. оборонявшийся в озерных дефиле между железной дорогой на д. Мюлен 5‑й ландв. полк и запасный батальон 5‑го полка дрогнули, не выдержав огня артиллерии и сблизившейся с ними русской пехоты (6‑я пех. дивизия). Запасный батальон 5‑го полка (кап. Фридрих) стал отступать.
К этому же времени части 3‑й рез. дивизии ген. Моргена (5‑я рез. бригада), занимавшие восточный берег р. Древенц, были отброшены на западный берег реки.
В 12 ч. 30 м. командир взвода связи доложил командиру дивизии ген. Унгеру о том, что сводный полк Фельдкеллера[92] отступает в западном направлении. Это сообщение вызвало панику в штабе дивизии. Ген. Унгер со своим начальником штаба поскакал на участок этого полка, где установил, что запасный батальон 5‑го полка действительно покинул позицию, но остановлен и возвращается в свои окопы.
Сообщение командира взвода связи немедленно дошло до штаба 20‑го арм. корпуса. Под впечатлением воображаемого прорыва русских у Мюлена и отступления частей дивизии Унгера командир 20‑го арм. корпуса ген. Шольц отдал приказ 37‑й пех. дивизии повернуть свою 75‑ю пех. бригаду на северо-запад, чтобы закрыть образовавшийся прорыв фронта «по возможности скорее». Командир бригады ген. Бекман, получив этот приказ, распорядился для ускорения маневра бросить вещевые мешки, повернуть бригаду и поспешно двигаться к участку прорыва для удара в южный фланг якобы прорвавшихся русских. Когда 75‑я бригада достигла участка дивизии Унгера, паника улеглась; было выяснено, что эта дивизия продолжает удерживать занимаемые позиции. Однако 75‑я пех. бригада за этот день уже порядочно была измотана сначала наступлением на восток, а затем поспешным броском назад на северо-запад. Поэтому бригада была оставлена во втором эшелоне дивизии Унгера.
Кроме 75‑й пех. бригады к участку воображаемого прорыва было приказано бросить резервы 3‑й рез. пех. дивизии.
В результате паники в дивизии Унгера наступление 37‑й пех. дивизии южнее Мюленского озера было сорвано. Из состава 20‑го арм. корпуса для выполнения наступательной задачи оставалась еще 41‑я пех. дивизия.
Но вернемся к полю сражения севернее Мюлена.
Части 15‑го русского корпуса только между 16 ч. 00 м. и 18 ч. 00 м. сблизились с немецкой оборонительной полосой, так как части 8‑й пех. дивизии предварительно должны были проделать марш, а затем так или иначе произвести разведку оборонительной полосы.
В 18 ч. 00 м. 6‑я пех. дивизия атаковала южный фланг дивизии Унгера и д. Мюлен. Передовые части немцев, оборонявшиеся в районе ст. Мюлен, были опрокинуты, но д. Мюлен осталась в руках немцев. В бою этого дня 6‑я пех. дивизия потеряла около 2000 чел., огнем германской артиллерии были подбиты 2 орудия и 2 пулемета.
Тем временем 2‑я бригада 8‑й пех. дивизии отбросила передовые части 3‑й рез. дивизии на запад за р. Древенц, заставив последнюю удлинить фронт 20‑го герм. арм. корпуса на север, и принудила немцев вместо активного использования этой дивизии для наступления пассивно растянуться по западному берегу р. Древенц севернее участка дивизии Унгера. 1‑я же бригада 8‑й пех. дивизии была выведена в корпусный резерв.
В итоге дня на участке Мюлен и севернее русские имели относительный тактический успех, но этот незначительный сам по себе успех отвлек 37‑ю герм. пех. дивизию от ее прямого назначения – наступления в районе южнее Мюленского озера.
На этом участке фронта (Мюлен и севернее) против 15‑го корпуса немцы сосредоточили для оборонительных действий 3‑ю рез. дивизию, дивизию Унгера и 37‑ю пех. дивизию, а всего 3½ пехотные дивизии[93].
В то время как у Мюлена немцы ожидали атаки двух русских корпусов, правофланговые части 20‑го герм. арм. корпуса двинулись в наступление южнее Мюленского озера.
Ночевавшие на поле боя у Гросс-Гардинен и Гансхорна части 41‑й пех. дивизии были подняты для наступления в 4 ч. 00 м. 27 августа. За минувшую ночь соприкосновение с русскими было утрачено. С 4 ч. 00 м. до 6 ч. 00 м. части 41‑й пех. дивизии продвинулись на фронт озеро Ковнаткен – д. Скоттау, но не встретили русских.
В 6 ч. 00 м. командир 41‑й дивизии ген. Зонтаг с согласия командира 20‑го арм. корпуса решил продолжать наступление юго-западнее озера Ковнаткен. Между тем находившийся в авангарде 3‑й батальон 152‑го полка со 2‑м эскадроном 10‑го драг. полка и одной ротой сапер восточнее Скоттау вошел в соприкосновение с русскими, немцы обнаружили части 1‑й бригады 2‑й пех. дивизии, отходившие от Янушкау к Франкенау, и открыли по ним огонь. Русские войска, по свидетельству немцев, держались спокойно и, казалось, хотели сдаться. Предполагая забрать русских в плен, авангард 41‑й пех. дивизии продвинулся на 2 км восточнее Скоттау. Но когда немцы зарвались в своем движении, русские открыли по ним огонь и обратили их в бегство.
Гул боя в районе Мюлена и Уздау, а также стычка восточнее Скоттау поставили командира 41‑й дивизии ген. Зонтага в неловкое положение. Шефер так описывает его положение утром 27 августа:
«В 41‑й пех. дивизии с беспокойством ожидали дальнейшего развития событий. Чтобы не оставаться в бездействии, ген. Зонтаг хотел помочь 1‑му арм. корпусу и в 7 ч. 00 м. приказал 74‑й пех. бригаде с одним пехотным полком, с кавалерией и артиллерией атаковать противника в тыл через Фредау на Уздау. Этот маневр не был, однако, произведен, напротив, два часа спустя ген. Рейзер (командир 74‑й пех. бригады) сообщил, что 1‑й дивизион 35‑го арт. полка подтверждает отход противника из-под Уздау в восточном направлении».
Пока батальон 152‑го пех. полка вел перестрелку восточнее Скоттау, а 74‑я пех. бригада наблюдала отход русских от Уздау, развернулась для наступления и 37‑я пех. дивизия. К 9 ч. 00 м. части 75‑й пех. бригады достигли перешейка озер Конти и Тимау, не встретив сопротивления русских. Здесь бригада устроила привал для отдыха. Командир 37‑й дивизии предложил командиру 20‑го корпуса направить бригаду в обход озера Мюлен с юга на Ваплиц для удара в тыл русским, действующим севернее Мюленского озера.
Артиллерия 75‑й пех. бригады, обнаружив наступление своего соседа, 3‑го батальона 152‑го пех. полка, взяла под обстрел д. Янушкау, где в то время располагались части 1‑й бригады 2‑й русской пех. дивизии. Пока части 75‑й бригады отдыхали, под Мюленом произошла уже известная нам паника и солдаты, бросив ранцы, спешно направились на закрытие прорыва у Мюлена.
Тем временем 41‑я пех. дивизия продолжала наблюдать отход русских от Уздау, не принимая участия в бою этого дня, в то время как она могла сделать многое.
1‑я бригада 2‑й русской пех. дивизии с тремя батареями занимала позицию у д. Янушкау. С 8 ч. 00 м. артиллерия 37‑й пех. дивизии открыла огонь по этой деревне. По словам участников, окопы, занятые Калужским и Либавским полками, буквально осыпались бомбами и шрапнелями тяжелой немецкой артиллерии, что производило на людей потрясающее моральное впечатление. По немецким источникам, огонь вел 73‑й полевой арт. полк, т.е. легкая артиллерия.
Русские легкие пушки не могли бороться с артиллерией немцев. К тому же бригада справа и слева не имела соседей, а ее флангам с севера угрожал охват 75‑й пех. бригады, а с юга 41‑й герм. пех. дивизии. Полки начали отступать. Начальник 2‑й дивизии ген. Мингин успел приостановить отступление, принимавшее беспорядочный характер, и к 12 ч. 00 м. дня части закрепились на новой позиции впереди (западнее) д. Франкенау. Роты были перемешаны, часть их отошла на Франкенау, и только к вечеру ген. Мингин привел расстроенную бригаду в порядок и на ночь остался на занятой позиции. Со стороны немцев преследования не было.
Что касается 2‑й бригады 2‑й пех. дивизии, то ее постигла еще большая неудача. Без всякого давления со стороны противника, под впечатлением боя 26 августа бригада стала отходить от д. Липпау, где ночевала с 26 на 27 августа, к Нейденбургу. Отход протекал в полном беспорядке. Получив донесение об отступлении бригады, командующий армией послал одного офицера генерального штаба с приказанием остановить и привести бригаду в порядок. Оказалось, что к Нейденбургу отходил 8‑й Эстляндский пех. полк с полубатареей 2‑й арт. бригады.