В таком «слоеном» боевом порядке части 2‑й дивизии сблизились с русскими на дистанцию ружейно-пулеметного огня.
Полки 24‑й пех. дивизии занимали позиции западнее железнодорожного полотна линии Зольдау, Уздау и частью за полотном железной дороги.
Встреченные жестоким ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем русских перемешавшиеся части 2‑й герм. пех. дивизии залегли, а некоторые стали осаживать назад. В это время в боевой порядок 1‑го русского корпуса влились батальоны 1‑й стр. бригады, атаковавшие южный фланг 2‑й герм. пех. дивизии. После трехчасового огневого боя атакованные русскими с юга 4‑й грен. и 44‑й пех. полки начали отступать.
5‑я ландв. бригада, оборонявшаяся в перелесках восточнее Гейнрихсдорфа, в 7 ч. 20 м. перешла было в наступление, чтобы поддержать 2‑ю пех. дивизию, и, сначала успешно продвигаясь, оттеснила охранение русских, но вскоре она была контратакована ими. Огонь русских и недолеты своей артиллерии грозили вызвать панику.
К 8 ч. 00 м. наступление 2‑й пех. дивизии и 5‑й ландв. бригады было остановлено. Это позволило русским привести себя в порядок, а также влило в них веру в свои силы. Около 9 ч. 00 м. с фронта Скурпиен – Гогендорф части 22‑й пех. дивизии и 1‑й стр. бригады переходят в контратаку в общем направлении на северо-запад, во фланги 5‑й ландв. бригады и 2‑й пех. дивизии. Эта атака носила стихийный и бурный характер. Немцы на всем фронте атаки начали поспешное отступление. Их артиллерия едва поспевала уводить орудия с поля сражения. Некоторые батареи 37‑го арт. полка пытались картечью остановить атаку русских и облегчить отход своей пехоты, но это не удалось, и артиллеристы с трудом оттащили свои пушки к передкам. 3‑я пех. бригада немцев была смята и в полном беспорядке отошла на свою 4‑ю пех. бригаду. 5‑я ландв. бригада отступила и укрылась в перелесках западнее Рутковиц.
Впечатление этой контратаки было настолько сильно, что, по свидетельству немцев, некоторые части оказались в Монтово, находившемся в 20 км от поля сражения. Шефер сообщает, что в Монтово вечером 27 августа оказались 2‑й батальон и пулеметная рота 4‑го грен. полка, пулеметная рота 44‑го пех. полка, 10‑й конно-егерский полк (без двух эскадронов). При этом Шефер дает сообщения лишь о тех частях, которые оказались в Монтово, но ничего не пишет о частях, которые были ближе к полю сражения, но покинули его во время русской контратаки, между тем, как известно, в таких случаях части бегут не в один только пункт и не только на 20 км от поля сражения.
В общем, к тому времени, когда 1‑я пех. дивизия и бригада Шметтау овладели Уздау, правый фланг 1‑го герм. арм. корпуса был разбит русскими, и положение в общем ходе сражения сложилось благоприятно для русских и невыгодно для немцев.
Но здесь у русских случилось примерно то же, что в это же время произошло у немцев в дивизии Унгера под Мюленом. Неизвестно кто от имени командира 1‑го арм. корпуса ген. Артамонова по телефону отдал приказ об отступлении частям 24‑й пех. дивизии. Она начала отходить более или менее в порядке и без всякого давления со стороны немцев. Это телефонное сообщение электрическим током дошло до всех подчиненных 1‑му корпусу войск и было ими принято к исполнению как прямое приказание.
Ген. Артамонов, отличавшийся большой личной храбростью, в меньшей мере обладал качествами военачальника, способного управлять войсками: если он еще справлялся с управлением корпусом в ходе оборонительного боя, то остановить корпус, начавший уже отход, ни он, ни его штаб не были способны.
Бой под Уздау на этом не закончился.
5. Отход 1‑го русского корпуса и действия 1‑го германского корпуса после полудня 27 августа
Контратака частей 1‑го корпуса против 2‑й герм. пех. дивизии и 5‑й ландв. бригады не была развита вследствие того, что артиллерия и пехота расстреляли свои огнеприпасы, а некоторые части понесли тяжелые потери. На поле сражения царил хаос. Русские части смешались, так же как это имело место у немцев. Командир 22‑й дивизии ген. Душкевич утратил управление над 88‑м Петровским пех. полком, в его руках сохранилось 5 батальонов 87‑го и 88‑го пех. полков.
88‑й Петровский пех. полк разбился на три обособленных группы: один батальон – с 87‑м Нейшлотским пех. полком, один батальон – с 4‑м стр. полком, два батальона под командой командира полка оказались на левом фланге 24‑й пех. дивизии. Стрелковые полки, введенные в бой с марша, действовали самостийно, без общего руководства, так как командир 1‑й стр. бригады со своим штабом и артиллерией следовал еще в потоке железнодорожных эшелонов. Связи между частями не было; обстановки на фронте корпуса не знали не только командиры полков, но и начальники боевых участков, т.е. командиры дивизий и командир бригады ген. Савицкий (начальник правого боевого участка).
Перемешавшиеся части 22‑й и 24‑й пех. дивизий, 1‑й стр. бригады и Литовского полка к 10 час. прекратили атаку. Отдельные группы бойцов стали отходить якобы в поисках своих частей. К 11 час. войска уже отходили согласно ложному приказу на всем фронте корпуса.
Отдельные части, вопреки ложному приказу командира корпуса, решили не покидать позиций. Такими частями оказались 4‑й стр., Литовский, 1‑й стр. полки и один батальон 88‑го пех. полка. Эти части остались на местах и прикрыли отход корпуса. Только позднее они были официально назначены для прикрытия отхода; долгое время они прикрывали отход самостоятельно.
Когда отступление 1‑го русского корпуса шло полным ходом, войска 2‑й герм. пех. дивизии еще не оправились от полученного удара.
В 10 ч. 50 м. – 10 ч. 55 м. командир 1‑го герм. корпуса ген. Франсуа, переменивший уже третий пункт своего расположения (он переехал в 1‑ю пех. дивизию), получил известие о положении 5‑й ландв. бригады и неудаче во 2‑й пех. дивизии. Он выслал на поддержку 2‑й пех. дивизии свой корпусной резерв – 1‑й батальон 43‑го пех. полка – и донес командующему армией о том, что «корпус стоит на линии Рутковиц, Вессолово, Мейшлиц. За Вессолово шла борьба с переменным успехом, сейчас оно в руках 1‑го корпуса. До сих пор наступление развивалось хорошо; теперь оно, по-видимому, остановилось. Корпус испытывает тревогу за свой правый фланг (Зольдау)»[100].
Вскоре после отправления донесения в штаб армии с командного пункта командира 1‑й пех. дивизии ген. Франсуа увидел, что пехота 1‑й дивизии заняла Уздау. Это облегчило положение корпуса.
При такой обстановке ген. Франсуа принял решение изменить задачу 1‑й пех. дивизии. По его первоначальному замыслу, после овладения Уздау она должна была вести наступление на восток в общем направлении на Нейденбург. Теперь ген. Франсуа приказал ей наступать не на восток, а на юг с целью восстановить положение на правом фланге корпуса. О своем решении в 11 ч. 20 м. он донес командующему армией.
В 11 ч. 30 м. командир 1‑й пех. дивизии ген. Конта, непосредственно следовавший за своей пехотой, отдал приказание продолжать наступление в общем направлении на Гросс-Тауерзее. Части дивизии, выполняя этот приказ, беспрепятственно продолжали свое выдвижение на юг, пока не столкнулись с 4‑й пех. бригадой 2‑й пех. дивизии, также беспрепятственно наступавшей в общем направлении на Гросс-Тауерзее.
Наступавшие войска 1‑го корпуса перемешались. 1‑я пех. дивизия оказалась уступом вперед относительно отрядов Мюльмана и Шметтау, а 2‑я пех. дивизия отстала и образовала как бы второй эшелон корпуса. Продвигаясь от Гросс-Тауерзее, части 1‑й пех. дивизии встретили сопротивление русских (4‑го стр. и Литовского полков и батальона 88‑го Петровского пех. полка), занявших промежуточную позицию южнее Борхсдорфа и Скурпиена, эти части встретили немцев огнем (последними снарядами и патронами) и в 14 час. остановили их продвижение.
В 14 ч. 30 м. командир 4‑го стр. полка доносил командиру 1‑го арм. корпуса:
«Полк лег костьми у дер. Рутковиц, с малыми остатками полка удерживаюсь на полотне железной дороги в одной версте к югу от Борхсдорфа. Четыре роты 88‑го полка силы более не представляют»[101].
Литовский полк со 2‑й батареей сдержал наступление немцев юго-западнее Борхсдорфа и в 15 час., расстреляв все снаряды и присоединив к себе батарею тяжелого дивизиона, также расстрелявшую снаряды, стал отходить на Зольдау.
К 15 час. на поле боя оставались только разрозненные роты и батальоны частей 1‑й стр. бригады и 2‑й бригады 22‑й пех. дивизии без артиллерии и без патронов или с весьма ограниченным количеством их.
В это время войска 1‑го русского корпуса отходили на юг и юго-восток за Зольдау в полном беспорядке, не имея указаний о путях и рубежах отхода. Командир и штаб корпуса растерялись. Усилия их были направлены на то, чтобы останавливать отдельные части и разворачивать их для прикрытия отхода корпуса.
Поток отступавших войск в течение всего дня и ночи с 27 на 28 августа неудержимо катился на юг. Некоторые части ушли в Иллово, некоторые в Млаву, причем ни одна часть не знала, куда, собственно, надо следовать, где и что предпринять далее.
Не было даже дано указаний, куда повернуть фронт корпуса – на запад, северо-запад или на север. Так, 1‑й саперный батальон, по инициативе командира батальона, узнав о начавшемся отходе корпуса, подготовил позицию у Зольдау фронтом на северо-запад, точнее флангом к наступавшим немцам.
Только в 1 ч. 05 м. 28 августа в Иллово был отдан приказ по корпусу, подписанный за командира корпуса начальником артиллерии корпуса, в котором была поставлена войскам задача занять для обороны фронт южнее Зольдау по южному берегу р. Нейде.
На северном берегу р. Нейде, в 1,5—2 км севернее Зольдау остались стрелковые и Литовский пех. полки и отдельные батальоны 87‑го и 88‑го пех. полков, всего 14 батальонов.
О таком положении в 1‑м арм. корпусе штаб 2‑й армии ничего не знал.
В 15 час. командир корпуса ген. Артамонов в разговоре по телефону с начальником штаба армии указывал на тяжелое положение корпуса, на утомление войск и большие потери, понесенные войсками в бою, прося вместе с тем доложить командующему армией, что «он исполнит поставленную корпусу задачу до конца, что на правом фланге корпуса Выборгский полк стоит, как скала, а на левом генерал-лейтенант Душкевич с успехом возобновил наступление»