ующий армией в этот день ожидал решения сражения, не перешел «с величайшей энергией» в наступление. Ген. Шольц полагал, что главные силы русских находятся гораздо севернее, чем до сих пор полагало командование армии, и серьезно угрожают охватом германскому северному флангу. Для продолжения сражения на решающем участке южнее Мюлена имелась только 41‑я пех. дивизия, которая по настоянию командующего армией должна была хотя бы вечером достигнуть Ваплица и этим взять в тылу русских под обстрел дефиле между озерами Мюлен и Гросс-Маранзен.
Следовательно, после полудня 27 августа командование 8‑й герм. армии вместо грандиозных «Канн» добивалось всего только выдвижения 41‑й пех. дивизии к Ваплицу для фланкирования 15‑го русского корпуса с юга. Вернувшись из штаба 20‑го арм. корпуса в штаб армии в Лебау, командующий армией получил известия, что 1‑й арм. корпус разбит, а остатки корпуса прибывают в Монтово. Запрос по телефону коменданту ст. Монтово подтвердил, что там собирались войска 1‑го арм. корпуса.
В очерченной обстановке вырабатывалось и принималось решение вечером 27 августа. Первоначально штаб 8‑й армии выработал такой текст приказа:
«Усиленному 20‑му арм. корпусу, ландверной дивизии в Бисселене и усиленному 1‑му рез. корпусу атаковать русские 13‑й и 15‑й корпуса и окружить их.
В 4 ч. 00 м. 20‑му арм. корпусу и 3‑й рез. дивизии атаковать с правого фланга противника от Гогенштейна.
В 5 ч. 00 м. ландверной дивизии перейти в наступление одной бригадой от Остероде на Рейхенау, Виттигсвальде, другой из Бисселена через Манхенгут на Гогенштейн.
Усиленному 1‑му рез. корпусу наступать севернее Алленштейнского городского леса через Клаукендорф, Бертунг на Штабиготтен, Грислинен и выдвинуть усиленную бригаду от Пассенгейма через Куркен, Шведрих на Гогенштейн.
13-й арм. корпус отбросил сегодня противника от Уздау в южном направлении на Зольдау и прикрывает тыл производящих окружение войск»[104].
Приведенный текст приказа был помечен «14 час.», но предлагалось отдать его после возвращения Гинденбурга и Людендорфа из 20‑го корпуса, т.е. после 19 час. Содержание этого приказа свидетельствует о том, что его авторы предлагали окружение 13‑го и 15‑го русских корпусов силами 1‑го рез. и 20‑го арм. корпусов, 3‑й рез. дивизии, ландверных дивизий Унгера и Гольца, а также одной ландверной бригады, приданной 1‑му рез. корпусу. Обеспечение этой операции возлагалось на 1‑й арм. корпус с юга и, вероятно, на 17‑й арм. корпус с востока, хотя последнему не было поставлено никаких задач.
Однако этот приказ был изменен. Вечером 27 августа штаб армии получил донесение из штаба 1‑го рез. корпуса, в котором сообщалось, что, по сведениям офицерского разъезда, в Алленштейн вступила русская пехотная дивизия и что 1‑й рез. корпус намерен 28 августа вместе с 17‑м арм. корпусом наступать на Алленштейн, причем 17‑й арм. корпус должен был «по соглашению» двигаться по дорогам севернее 1‑го рез. корпуса.
Ввиду этого на 28 августа был отдан приказ, предусматривавший наступление на Алленштейн двух корпусов, направление же усиленной бригады на Куркен, Шведрих отпадало. Приказ по армии был отдан в 22 час. 27 августа в такой редакции:
«Усиленному 20‑му арм. корпусу, ландверной дивизии в Бисселене, 1‑му рез. и 17‑му арм. корпусам атаковать и окружить русские 13‑й и 15‑й арм. корпуса. В Алленштейне находится одна русская дивизия. В 4 ч. 00 м. 20‑му арм. корпусу и 2‑й рез. дивизии атаковать с правого фланга противника под Гогенштейном.
Ландверной дивизии в 5 ч. 00 м. перейти в наступление через Манхенгут на Гогенштейн.
Усиленному 1‑му рез. корпусу и частям 17‑го арм. корпуса атаковать противника под Алленштейном, в случае его отхода на юг повернуть правым крылом на Штабиготтен.
17‑му арм. корпусу, кроме того, продолжать преследование в направлении на Вилленберг.
1‑й арм. корпус сегодня отбросил противника под Уздау и южнее в направлении на Зольдау и прикрывает тыл производящих окружение войск»[105].
Последний приказ выгодно отличается от проекта, потому что на этот раз для удара против 13‑го и 15‑го русских корпусов с востока направлялись два корпуса. Согласно этому приказу 17‑й корпус направляется не севернее, а южнее 1‑го резервного.
В 22 ч. 15 м. Людендорф донес главному командованию:
«Русский 1‑й арм. корпус отброшен от Гильгенбурга на Зольдау. Русский 6‑й арм. корпус отброшен от Бишофсбурга на Ортельсбург. Части 23‑го корпуса разбиты и отходят на Нейденбург. 13‑й и 15‑й арм. корпуса занимают еще район лесов Гогенштейн, Алленштейн и завтра будут атакованы, по возможности со всех сторон.
Относительно 23‑го арм. корпуса нет еще вполне точных сведений, разбитые его части отошли на Нейденбург. Надеемся завтра к вечеру уничтожить всю русскую южную группу»[106].
Вечером 27 августа командующий 2‑й армией должен был принимать решение на основании следующих сведений о корпусах: 13‑й корпус 27 августа находился в Алленштейне, 15‑й корпус со 2‑й дивизией истекали кровью в двухдневном бою, 6‑й корпус не может пройти к Алленштейну, и рассчитывать на его содействие 28 августа не приходилось, положение 1‑го арм. корпуса было неизвестно, предполагалось, что корпус удерживает свои позиции в районе Уздау[107].
Исходя из этого, командующий 2‑й армией принял решение двумя корпусами нанести удар в направлении Гильгенбург, Лаутенбург, полагая, что этот удар будет фланговым, а отнюдь не в лоб 20‑му арм. корпусу. Фронт главных сил немцев представлялся севернее Уздау на рубеже Мюлен, Гильгенбург, Лаутенбург, т.е. в таком начертании, которого не было в действительности.
В 22 ч. 30 м., находясь в Нейденбурге, командующий 2‑й армией отдал приказ по армии на 28 августа:
«Сегодня, 27 августа, 1‑й арм. корпус вел бой на фронте Уздау – Гейнрихсдорф, Гросс-Ленск, причем атаки немцев отбиты. 2‑я пех. дивизия после упорного боя у Янушкау заняла позицию западнее д. Франкенау. 15‑й арм. корпус занял д. Мюлен и лес Вальсдорф. Бригада 13-го арм. корпуса – за крайним правым флангом 15‑го корпуса, остальные части 13‑го арм. корпуса занимают Алленштейн.
22 августа 1‑му арм. корпусу во что бы то ни стало удерживать позиции впереди Зольдау, для обеспечения левого фланга армии.
23‑му арм. корпусу (2‑я пех. дивизия и подошедшие части 3‑й гвард. пех. дивизии) во что бы то ни стало удерживать позиции на фронте к западу от д. Франкенау. Командиру 23‑го арм. корпуса подчиняется бригада 6‑й кав. дивизии.
13‑му и 15‑му арм. корпусам под общим начальством ген. Мартоса энергично с рассветом наступать в общем направлении на Гильгенбург, Лаутенбург с целью атаковать противника, находящегося против 23‑го и 1‑го арм. корпусов, во фланг и тыл. 6‑му арм. корпусу передвинуться в район Пассенгейма. Штаб архив Нейденбург»[108].
Приведенный приказ является образцом ложного представления о противнике и своих войсках.
О положении на фронте армии и принятом решении в 23 ч. 30 м. 27 августа командующий 2‑й армией донес командующему фронтом:
«Сегодня второй день армия ведет бой на всем фронте. По опросу пленных оказалось, что со стороны неприятеля участвуют 1, 17 и 20‑й арм. и 1‑й ландв. корпуса. На левом фланге 1‑й корпус удерживал свои позиции до 15 ч. 00 м. Затем корпус был отведен без достаточных оснований в район Зольдау, за что я удалил ген. Артамонова от командования корпусом, и корпус принял ген. Душкевич. В центре 2‑я дивизия понесла большие потери, но доблестный Либавский полк удержал свои позиции у Франкенау. Ревельский полк почти уничтожен: остались знамя и взвод. Эстляндский полк в большом беспорядке отошел к Нейденбургу, где, по моему распоряжению, был устроен.
В 11 ч. 00 м. дня 15‑й корпус перешел в наступление, по моему приказанию, на Гогенштейн и Мюлен. Сюда была отправлена бригада 13‑го корпуса. Эта атака увенчалась успехом: Мюлен взят в 12 ч. 00 м. вечера. Замечен отход немцев в юго-западном направлении. Остальные части 13‑го корпуса взяли Алленштейн. Последние сведения о 6‑м корпусе были получены в 14 ч. 00 м., что он в 13 ч. 00 м. был у Щепанкен, выдержав 23—26 августа упорные бои у Бишофсбурга»[109].
В этом донесении нашли отражение действительные факты вместе с вымышленными. Справедливым является то, что перед 2‑й армией были четыре германских корпуса (т.е. главные силы 8‑й герм. армии). Сообщения о действиях 2‑й пех. дивизии, Либавского и Ревельского пех. полков были целиком ложны. Ложным являлось сообщение о повороте 15‑го корпуса и о занятии Мюлена. Корпус повернул, по решениям частных начальников, ночью с 26 на 27 августа, а Мюлен взят не был.
Правильно установив наличие четырех германских корпусов против 2‑й армии, штаб и командующий не знали группировки этих корпусов, полагая, что они группируются перед центром и левым флангом армии и маршируют частью сил севернее Алленштейна на запад. Впрочем, в этом не было уверенности. Смутно представлялось, что 6‑й корпус получил удар от двух германских корпусов, последующего движения которых от Бишофсбурга штаб и командующий 2‑й армией не знали. Допуская, что эти корпуса отступают на запад под давлением левого фланга 1‑й армии, полагали, что удар по 6‑му корпусу был произведен попутно в процессе отступления германских корпусов.
Впрочем, донесение ген. Самсонова возымело, наконец, свое действие. До сих пор командование северо-западного фронта считало, что немцы отходят к Висле, и торопило 2‑ю армию для преграждения им пути отхода. Только теперь стали понимать, что немцы произвели перегруппировку и сосредоточили главные силы против 2‑й армии.
Это донесение открыло, наконец, глаза фронтовому командованию на действительное положение дел на фронте, а также побудило его впервые попытаться организовать взаимодействие армий.