…Командующий флотом старался чем мог помочь кораблям, выслал к ним еще девять истребителей — все, что в готовности находилось на аэродроме.
— Где остальные два корабля? — спросил я.
— Буксируют «Харьков».
— Прикажите им оставить его!
Но было уже поздно. На корабли налетело еще четырнадцать пикирующих бомбардировщиков. Два «юнкерса» атаковали «Харьков» и буксировавший сто «Способный». Отдав буксир, «Способный» стал маневрировать вблизи поврежденного лидера, ведя огонь по самолетам. От близких разрывов бомб на эсминце разошлись швы в правом борту кормовой части. Морякам пришлось бороться с течью. Тем временем десять-двенадцать пикировщиков атаковали эсминец «Беспощадный». Корабль получил серьезные повреждения и лишился хода. Командир отряда, находившийся на «Беспощадном», приказал «Способному» буксировать поочередно оба поврежденных корабля. Все это происходило в 90 милях от Кавказского побережья. Г.П. Негода надеялся, что из Геленджика поспеет помощь, и тогда корабли, держась вместе, смогут эффективнее отражать атаки вражеской авиации. Моряки лидера «Харьков» ценой героических усилий восстановили одну машину, дав кораблю ход 9-11 узлов (напомню читателю, что узел — мера скорости, равная миле — 1852 метра в час). Эсминец «Способный» взял на буксир «Беспощадного», команда которого самоотверженно боролась за живучесть своего корабля. Но фашисты не отставали. В небе появилось пять «юнкерсов» под прикрытием двенадцати истребителей. «Способный» тотчас дал полный ход и, маневрируя, открыл огонь. Команда «Беспощадного» тоже героически отражала атаки. Но неподвижно стоявший корабль не мог уклониться от ударов. После попадания нескольких бомб «Беспощадный» затонул. Командир «Способного» немедленно радировал об этом в базу. К великому сожалению, радиограмма до адресата не дошла, и комфлот не смог действенно вмешаться в ход событий. Пока корабли поднимали из воды людей с затонувшего «Беспощадного», враг совершил очередной авиационный налет и потопил лидер «Харьков». После прекращения воздушной атаки командир «Способного» приступил к спасению моряков «Харькова». Но последовал еще один, самый крупный налет. В нем участвовало двадцать пять пикирующих бомбардировщиков. «Способный» затонул от двух прямых попаданий бомб.
Для спасения команд были высланы торпедные и сторожевые катера, тральщики и гидросамолеты.
Никогда не забуду напряженной обстановки на командном пункте флота. Донесения и распоряжения следовали одно за другим. Но все усилия ни к чему не привели. Флот потерял три прекрасных боевых корабля и несколько сот моряков. В Туапсе я встретил командира дивизиона Г.П. Негоду. Он спасся чудом, пробыв несколько часов в холодной осенней воде. Хотел с ним поговорить. Но он был так потрясен происшедшим, что разговора не получилось бы.
Позже мне довелось беседовать со многими участниками тех событий. Ясно одно — повторные походы к побережью, занятому противником, сопряженные с очень большим риском, требовали особой внимательности. Закончив обстрел берега, командир дивизиона должен был, не теряя ни минуты, полным ходом отходить в свои базы. Ему ни в коем случае нельзя было задерживаться, даже когда удалось сбить немецкий разведывательный самолет. Поврежденный, потерявший ход лидер следовало бы покинуть, сняв с него команду, либо, оставшись на «Харькове», Г.П. Негода должен был приказать остальным эсминцам следовать на базу, а сам ждать усиленного авиационного прикрытия или же подхода наших кораблей.
Случай этот еще раз доказывает, как много значит инициатива командира. Даже имея с ним связь, командующий с берега не мог повлиять на события. Морской бой настолько скоротечен, что все зависит от командира, от его находчивости, решительности, умения оценить обстановку.
На войне потери неизбежны. Но случай с тремя эсминцами ничем нельзя оправдать. Вернувшись в Москву, я со всей откровенностью, признавая и свою вину, доложил обо всем И.В. Сталину. В ответ я услышал горький упрек. Он был справедлив. Обстрел берега осуществлялся с согласия генерала И.Е. Петрова. Ему тоже досталось от Верховного. (В то время Черноморский флот оперативно подчинялся командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову — Л.М.). А больше всего, конечно, досталось командующему фронтом Л.А. Владимирскому. Урок был тяжелый — на всю жизнь».{237}
А вот как изложены события, связанные с гибелью трех кораблей, во флотских документах того времени, «по горячим следам» — в шифротелеграммах, журналах боевых действий, хронике:
«6 октября… В 8 ч 39 мин летчики заметили попадание бомбы, сброшенной вражескими бомбардировщиками, в «Харьков», в результате чего лидер потерял ход. (Это по данным истребителей, прикрытия, которые находились в районе кораблей — Л.М.). В 9 ч 25 мин «Способный» взял «Харьков» на буксир. В 10 ч 00 мин два истребителя (111 гв. ап) вели бой с двумя разведчиками Ю-88 и один из них сбили. К этому времени до девяти наших самолетов прикрывали корабли. В 11 ч 50 мин шесть самолетов Ю-87 атаковали отряд кораблей и добились прямого попадания в эскадренный миноносец «Беспощадный», он потерял ход. Около 14 ч 00 мин «Харьков», исправив повреждения, дал ход 9 узлов. Капитан 2 ранга Негода приказал эскадренному миноносцу «Способный» оставить лидер и взять на буксир «Беспощадный», что и было им выполнено. С 14 ч 10 мин до 14 ч 50 мин пять немецких самолетов Ю-87 под прикрытием двенадцать Me-109 последовательно бомбардировали отряд наших кораблей. В воздушном бою наши истребители сбили несколько самолетов противника. В 14 ч 13 мин «Беспощадный» получил прямое попадание бомб и затонул. «Способный» успел отойти, но на 30-40 минут лишился хода, С 14 ч 40 мин до 15 ч 37 мин самолеты противника бомбардировали «Харьков», который от попадания бомб в 15 ч 37 мин потонул. «Способный» продолжал оставаться в районе гибели кораблей и занимался спасением личного состава. С 17 ч 40 мин до 18 ч 30 мин двадцать пять Ю-87 бомбардировали эскадренный миноносец. В 18 ч 35 мин в результате нескольких попаданий бомб «Способный» потонул…»{238}
Далее в документах говорится о действиях по поиску и спасению экипажей погибших кораблей, но об этом — несколько позже.
Подробнее всего о событиях на кораблях во время этой трагической эпопеи рассказывается в книге контр-адмирала инженера В.Я.Красикова.
«В результате атаки самолетов в период с 8 ч 35 мин до 8 ч 50 мин в лидер «Харьков» попало три бомбы. Одна, весом 200-500 кг, пробив верхнюю палубу в кормовой части (в районе 135-141 шпангоутов), прошла через второе дно, масляную цистерну, наружную обшивку и взорвалась под килем. Две бомбы, калибром 150-200 кг, взорвались в носовых, 1-ом и 2-ом котельных отделениях в районе 75-95-115 шпангоутов.
Над кораблем поднялся черный столб дыма. Когда он рассеялся, то увидели, что первая труба легла поперек корабля и свешивалась на правый борт. Появился и увеличивался дифферент на нос, крен на правый борт — 5°. Взрывом сбросило за борт 37-миллиметровый автомат с правого борта. Возникло несколько очагов пожара. От стрельбы и разрывов бомб нельзя было определить, где что происходит, связь с постами частично нарушилась, первое время докладов с них не поступало. Но вскоре сообщили, что носовые котельные отделения разрушены, затоплены, как и носовое машинное отделение. Из-за неисправностей вспомогательных механизмов пришлось остановить кормовой турбозубчатый агрегат, корабль остался без движения.
Таким образом, в результате попадания трех бомб корабль лишился носового эшелона движения, значительно сократились возможности кормового эшелона, потерян значительный запас плавучести, так как затоплены два котельных и одно машинное отделение, принято около 1145 т воды, запас плавучести остался около 500 т. Крен на правый борт достигал 9º, дифферент на нос — около 3 м. От палубы полубака до воды оставалось не более 1 м, осадка стала носом 7,43 м, кормой 4,82 м (исходная средняя 4,1 м, метацентрическая высота уменьшилась до 0,95 м (при начальной 1,19 м).
Командир корабля вызвал на мостик командира БЧ-5 для доклада о состоянии корабля, но инженер-капитан-лейтенант Н.И. Куцевалов был тяжело ранен, его обязанности принял инженер-механик дивизиона инженер-капитан 3 ранга Г.А. Вуцкий, который доложил командиру о запасе плавучести и принимаемых мерах для введения в действие кормового эшелона.
Командир направил в штаб флота донесение о налете авиации и полученных повреждениях. Личный состав продолжил борьбу за живучесть корабля. Восстановили энергопитание, удалось поднять до рабочего давление в пожарной магистрали, для чего трюмному машинисту П.П. Резниченко пришлось несколько раз нырять в затопленное носовое машинное отделение, чтобы перекрыть нужный клапан и отключить поврежденный участок пожарной магистрали.
В результате всех принятых мер удалось зафиксировать корабль с креном на правый борт и с дифферентом на нос, распространение воды было приостановлено. Дымовую трубу, создающую крен на правый борт отрезать было нечем. 3-е котельное отделение (на корабле три котла) пока в строй не было введено, хода корабль не имел.
По приказанию командира отряда в 9 ч 25 мин к лидеру подошел эсминец «Беспощадный» для взятия на буксир за корму. «Беспощадный» в это время ходил вокруг в охранении. Подача буксира, к сожалению, затянулась, концы рвались, приходилось заводить новые. Буксировка длилась около часа со скоростью 6-7 узлов.
В 11 ч 50 мин корабли были снова атакованы бомбардировщиками противника. Два из них атаковали лидер и буксировавший его эсминец «Способный». Бомбы взрывались в кильватерной струе между лидером и эсминцем и справа от «Способного» в 40-50 м. Командир приказал отдать буксирный конец (в 12 ч 10 мин) и продолжал вести огонь по самолетам, маневрируя около лидера. От разрывов бомб на эсминце разошлись швы, возникла незначительная течь.