– Всегда пожалуйста, малыш.
Катя предпочла не уточнять, с какого перепугу она вдруг стала чьим-то «малышом», и постаралась выкинуть произошедшее из головы. Ясно же, что это какой-то сбой в матрице. Добежав до МИМИ и оставив зонтик в гардеробной, она погрузилась в рутину учебы, однако странности на этом не закончились.
Первой лекцией по средам поставили «Дизайн персонажей», и флегматичный препод в свитере, надетом задом наперед, без всякого энтузиазма предложил студентам разделиться на мини-группы. Катя с Таби удовлетворенно переглянулись, без слов договорившись работать в паре, но Женя вдруг высоко подняла руку и звонким голосом сказала:
– Мы со Стасом будем с Катей Сиротиной.
Чего? Таби с каменным лицом стиснула в пальцах ручку, а Катя разинула от удивления рот. Широко улыбаясь, Стас подтащил к их столу два дополнительных стула – для себя и Жени.
– О, я сегодня один среди роз, – галантно заметил он.
Таби укоризненно посмотрела на Катю, словно говоря: «Какого черта ты их притащила?», но Катя в ответ смогла только беспомощно пожать плечами. Она же была ни при чем!
– Селфи?
Женя подсела ближе, прижавшись к Кате плечом. С другой стороны пристроился Стас, и его бедро коснулось Катиной ноги, будто в этом нет ничего особенного. Катя булькнула что-то невразумительное, а Таби демонстративно повернулась к камере спиной.
Дальше – больше. Вечером, когда Катя укладывалась спать после очередной ссоры с Захаром (Катя хотела открыть окно и пустить в квартиру немного свежего воздуха, а Захар – умереть от духоты), ей в «Телеграм» вдруг прилетело сообщение: «Добрых снов, малыш». От Стаса! Это было так неожиданно, что Катя подавилась печеньем, которое грызла под пледом тайком от Захара (не тащи в кровать крошки, бла-бла-бла), и кашляла так долго, что он почти забеспокоился:
– Ты умираешь? Мне заказывать праздничный оркестр?
Катя показала ему средний палец и поплелась за стаканом воды. Подумав, она решила, что Стас наверняка ошибся номером, но утром он встретил ее у метро… Черт, да он прилип к Кате как репей! К сожалению, с репьем-близняшкой в комплекте.
Стас неизменно садился рядом с Катей на парах, постоянно спрашивал ее мнение о своих новых рисунках и, не дождавшись ответа, пускался в ужасно длинные и запутанные рассказы о том, как они с Женей круто тусили с золотой молодежью в Питере и США. Откровенно говоря, Катя совершенно не понимала, зачем ей вся эта информация. Твинсы в своем аккаунте иногда постили какие-то мутные сплетни (Женя пафосно называла их «разоблачениями мажоров»), но Катя всегда свайпала эту ерунду, не читая. К рисованию-то сплетни отношения не имели.
Конечно, внимание Стаса и Жени ей льстило! Но и смущало ужасно. Твинсы были неизменно дружелюбны (временами даже чересчур), но иногда Катя ловила их случайные взгляды или обращенные друг к друг смешки, и ей казалось, что они каким-то образом относятся к ней.
Может, у нее паранойя? Похоже на то.
Опыт отношений у Кати был, мягко говоря, ограниченный. Да что там – абсолютно смехотворный! В основном он сводился к детским играм в дочки-матери, но тогда ее «ребенком» был пластмассовый Рафаэль из черепашек-ниндзя, а мужем – Захар, которого она вынуждала играть с собой при помощи воплей и шантажа. И был еще Миша, да. Но мысли о нем Катя старательно запихивала в самый темный, самый тщательно охраняемый уголок своей души.
В любом случае этого было слишком мало, чтобы Катя могла разобраться в том, как относится к ней Стас. Он, хм-хм, как бы ухаживает? Эта мысль показалась Кате настолько дикой и нелепой, что она поспешила вымести ее из головы метелкой скептицизма. Утонченному Стасу из Твинсов совершенно точно не могла понравиться девчонка в носках с надписью «Ой, да кто сейчас не жирный?».
Так стоило ли вообще об этом размышлять?
В конце концов Катя убедила себя, что Стас видит в ней просто друга. А потом вдруг случилось это. Нет, ЭТО.
Какой-то умник поставил семинар по «Инструментам векторной графики» четвертой парой в пятницу. Катя изнывала от усталости и недосыпа, потому что всю ночь экспериментировала со шрифтами и пыталась придать словам экспрессию. Сделать так, чтобы слово «Ба-бах!» выглядело так, будто взрывается. А слово «Бр-р-р» казалось дрожащим от холода. Привыкшая рисовать вручную, Катя с трудом справлялась со слоями в After Effects, так что, когда ИИчко вышел, чтобы ответить на звонок, скрестила руки на парте и со вздохом уткнулась в них лбом.
Тут-то и случилось ЭТО. Стас вдруг подошел сзади и положил голову ей на плечо, едва не проткнув его подбородком. Катя в этот момент мысленно билась башкой о клавиатуру, потому что дурацкий хвост дурацкой рыбки, которую она нарисовала, никак не хотел шевелиться.
– Я помогу, – шепнул Стас, и его широкая ладонь опустилась на компьютерную мышку поверх Катиных пальцев. Теплое дыхание согрело ей щеку, и Катя оцепенела от неловкости. И почему она не встала утром пораньше, чтобы вымыть всю голову целиком, а не только челку? А ее футболка? На ней что, правда пятно от варенья?
Стас пощелкал мышкой, быстро переключаясь между инструментами, и – вуаля! – рыбий хвостик зашевелился. Аллилуйя! Катя так сильно выдохнула от облегчения, что стикеры на мониторе затрепетали, будто осенние листочки на ветру. Она повернулась к Стасу, намереваясь рассыпаться в благодарностях.
А он ее поцеловал.
Возможно, Катя бы даже ответила на этот поцелуй, вот только Стас поцеловал ее в лоб. Даже не поцеловал, а так, легонько клюнул. И что она, интересно, должна была сделать в ответ? Нахмуриться и ухватиться за его губы складками кожи?
– Не за что, малыш. – Стас похлопал ее по плечу и как ни в чем не бывало вернулся за свой комп. Пока Катя мучилась с одной единственной рыбкой, они с Женей нарисовали премиленький японский прудик с карпами, кувшинками и стрекозой.
С ума сойти.
– Это было охрененно странно.
Катя подпрыгнула и со всей силы жахнулась коленкой о крышку стола. Етить! Она совсем забыла про Таби за соседним компом! Та сидела, подперев щеку рукой, и поглощала крекеры из пачки с таким видом, словно это был попкорн, а перед ней на экране разворачивался новый блокбастер.
– Вот скажи мне, – напряженно пробормотала Катя, растирая саднящую коленку, – что ему от меня надо?
– Он напоит тебя и продаст на органы? – «оптимистично» предположила Таби, засыпая в рот остатки крекеров. Вместо рыбки на ее экране пульсировал, словно сердце, конвертик с любовным письмом. Когда он открывался, во все стороны разлетались брызги крови с кусочками костей и одиноким глазным яблоком, которое укатывалось за пределы экрана. Эта картина вызывала у Таби почти умильную улыбку.
– Ты не помогаешь.
Катя все еще ощущала чужое прикосновение – странно тревожащее и необъяснимое – и с трудом удерживалась от того, чтобы прикрыть лоб рукой. От беспокойства она начала нервно притоптывать и перекладывать вещи на столе так, чтобы все вертикальные линии (корешок пособия, боковая сторона тетради, карандаш) были параллельны друг другу.
Таби, понаблюдав за ней, громко вздохнула:
– Ладно, не хочу даже думать об этом, но, может, ты просто ему нравишься?
Катя громко фыркнула, а потом покачала головой и фыркнула еще раз.
– И что здесь такого? – нахмурилась Таби. – Ты красивая и крутая, а он посредственно симпатичный…
Ну, это уж слишком! Катя покраснела и яростно замахала в воздухе руками, будто отгоняя саму мысль о том, что может кому-то понравиться.
– Эй! – Таби больно щипнула ее за плечо. – Ты – красивая. Поняла меня?
К счастью, ИИчко вовремя вернулся в аудиторию и избавил Катю от необходимости продолжать этот нелепый разговор. Она первой вскинула руку, когда он спросил, кто готов, но, даже отвечая на каверзные вопросы о том, как ей удалось заставить свою рыбку шевелиться, все еще чувствовала на себе сердитый взгляд Таби.
Глава 10
Таби почти бежала домой, тихо матерясь себе под нос. Холодный ветер забирался под укороченный бомбер и тыкал ледяным пальцем в пупок, заставляя ежиться и вспоминать пророческое мамино: «А он не коротковат?» Эй, бабье лето! Сентябрь скоро закончится, так что пошевеливайся давай!
Таби пнула кучку опавших листьев у подъезда и погрохотала вверх по лестнице, не желая ждать лифт. Ей нужно было выпустить пар, а никто из случайных прохожих как нарочно не пожелал стать ее боксерской грушей. Что ж, придется довольствоваться кардионагрузкой.
По правде, она и сама не знала, почему ее так взбесила Катина неуверенность в себе. Может, из-за того что ей эти муки были отлично знакомы? Иногда Таби отчаянно нуждалась в том, чтобы кто-то подошел к ней и, схватив за плечи, хорошенько встряхнул, а потом строго посмотрел в глаза и уверенно сказал что-то в духе: «Ты офигенная. Да, Глеб тебя не замечает, но дело точно не в тебе!»
Вот только в чем тогда? Или в ком?
Мысли об этом не давали Таби покоя весь вечер. К ужину она так издергалась, что даже мама заподозрила неладное.
– У тебя все в порядке? – осторожно спросила она, понаблюдав пару минут за тем, как Таби свирепо пилит ножом кусок мяса. – Просто эта индейка совершенно точно мертва. Незачем убивать ее во второй раз.
Таби раздраженно отбросила нож в сторону и постаралась успокоиться. Еще не хватало, чтобы мама из-за нее переживала.
– По учебе кое-что не получается, – уклончиво буркнула она. Илья, не отрываясь от телефона, громко хмыкнул, и Таби пнула его под столом.
– Может, помощь нужна? – Мама подняла трясущуюся руку, чтобы поправить воротничок на черной шелковой пижаме Таби. – Хочешь, поговорю с Глебом? Вставлю ему по первое число, если он обижает мою девочку.
– Не бери в голову, правда. – Таби опередила маму и отогнула краешек воротника. – Справлюсь сама.
Воцарилась неловкая тишина. Мама вымучила улыбку и медленно опустила руку на стол, сжав пальцы в кулак.
– Не сомневаюсь.
– Кстати, – внезапно подал голос Илья, облизывая тарелку и с вожделением поглядывая на недоеденное мясо в тарелке старшей сестры. Таби показала ему язык и снова схватилась за нож. – Папа разве не сегодня должен был приехать?