Боже, как давно Таби их не видела!
– Сама в шоке, – беззвучно ответила она, в комичном выражении ужаса прижав руки к щекам.
Каким-то непостижимым образом Катя всех их согрела и за мгновение, как будто по щелчку, стала членом семьи. Вероятно, Таби должна была ревновать или завидовать, ведь Кате явно лучше удавалось то, что не удавалось ей самой. Но вместо этого она чувствовала себя так, словно Катя стала недостающим кусочком пазла, который впервые, с тех пор как папа уехал, смог собрать их всех в одну счастливую картинку.
– О! А вот и мама звонит, – обрадовалась Катя, когда с завтраком было покончено. – Извините!
Она поскакала в коридор, и Таби улыбнулась, заметив ее носки с утятами, однако улыбка быстро превратилась в гримасу. Глебу бы такие носки точно понравились, а думать о Глебе Таби не хотелось совершенно. Мама, склонив голову набок, осторожно уткнулась Таби в плечо.
– Какая хорошая у тебя подруга.
– Хорошая, – искренне согласилась Таби. Собственно, ни о чем другом они поговорить не успели. Катя снова ворвалась на кухню, словно разноцветное торнадо, и, прежде чем мама успела хоть как-то среагировать, сунула ей в руки свой телефон.
– Тут моя мама хочет с вами поговорить.
Мама изумленно покосилась на телефон, но все-таки поднесла его к уху.
– Здравствуйте, э-э-э…
– Светлана Сергеевна, – подсказала Катя.
– Здравствуйте, Светлана Сергеевна, – проговорила мама, с трудом сдерживая беспомощный смех. – Инна Викторовна. Да. Да, мне тоже очень приятно. Нет, я… – Мама Таби замолчала и сердито нахмурилась. – Послушайте… Нет, это вы послушайте, я же не малый ребенок, чтобы так со мной разговаривать. Я взрослая… Я… Но… Нет. Погодите, что? Откуда? Я…
Таби покосилась на Катю, и та, посмеиваясь, прошептала:
– Блин, узнаю это ошарашенное выражение лица! У меня такое же, когда я пытаюсь спорить со своей мамой!
Таби снова перевела взгляд на маму, с любопытством наблюдая за сменой эмоций на ее лице и безуспешными попытками вставить в тираду Катиной мамы хотя бы словечко.
– Хорошо-хорошо, – с тяжким вздохом сдалась мама. – Я поняла. Да поняла я! Найти Говорова Олежку, сказать, что от вас. Обязательно передам. Ага. До свидания.
Отключившись, она передала Кате телефон и беспомощно покачала головой, явно недоумевая, как это она согласилась на то, о чем еще совсем недавно даже не помышляла.
– Ну что, братцы-кролики. – Она погладила уголок стола и по очереди посмотрела на Катю, Илью и Таби. – Поехали, что ли, в больницу?
Чего-о-о? Таби так удивилась, что едва не выронила остатки бутерброда, а Катя довольно покивала и прочавкала с набитым ртом:
– Ну а я фто фофафила?
Следующие полчаса ушли на торопливые сборы. Таби была так счастлива, что бросала в мамину сумку все подряд, от пижамы до косметички. Руководила процессом, как ни странно, Катя. Именно она в последний момент вспомнила про документы, и Илья немедленно бросился их искать, демонстрируя прямо-таки чудеса услужливости и энтузиазма. Таби решила пока не троллить его за то, какими влюбленными глазами он смотрел на Катю. Тем более она и сама в нее, кажется, чуточку влюбилась.
– Такси приехало! – крикнул Илья, и вся компания осторожно спустилась вниз под Катину болтовню, успешно отвлекающую внимание от того, как тяжело далось маме Таби даже это небольшое усилие.
Они уже загружались в такси, когда к подъезду лихо подкатил вишнево-красный «Опель». Таби прекрасно знала и водителя, и пассажира, поэтому постаралась как можно быстрее закинуть в багажник сумку. И все-таки не успела.
– Соседушка-а-а! – шутливо пропел Глеб на манер диснеевской принцессы, с радостной улыбкой бросаясь к маме Таби. Та немедленно опустила стекло со своей стороны и с улыбкой протянула ему тонкую руку. – Уезжаете? Блин, а я как раз хотел напроситься на завтрак!
Таби с трудом проглотила тот факт, что они с Полиной, судя по всему, сегодня не ночевали дома. Проглотить проглотила, а вот переварить сможет вряд ли…
– Меня похитили и везут в больницу, – беспомощно рассмеялась мама. – Если оставят в стационаре, присмотришь за моими детками?
Таби с силой захлопнула багажник. Блин, мама как всегда! Она нарочно задела Глеба плечом, обходя такси, и тот, изменившись в лице, схватил ее за руку.
– Погоди. Какая больница? Почему я не знал, что твоей маме стало хуже?
Таби оглянулась на красную машину. Так и есть, на месте водителя сидела Полина. Судя по всему, она ожесточенно с кем-то спорила по телефону, но, заметив ее взгляд, посигналила и дружелюбно махнула рукой.
– Карина! – Глеб сердито дернул ее за рукав, но Таби вырвала куртку из его пальцев.
– Ты бы знал, если бы перестал от меня бегать.
Глеб отшатнулся, и Таби скользнула на сиденье рядом с Катей, которая выглядела так, словно мама и папа ссорились у нее на глазах и дело шло к разводу. Болезненное выражение на лице Глеба неожиданно причинило боль и ей самой, но Таби не позволила себе обернуться и извиниться.
Он не достоин другого объяснения. А если ее слова его задели… Что ж, так ему и надо.
– Уф, – выдохнула Катя, когда они с Таби и Ильей наконец вышли из больницы. Вид у всех троих был совершенно ошалевший.
– После теток из регистратуры мне теперь вообще ничего не страшно, – поежился Илья.
Маму Таби все-таки оставили на обследование благодаря хлопотам Говорова «Олежки», который оказался Говоровым Олегом Петровичем – тем самым врачом, который был знаком с Катиной мамой. Оказалось, они были одноклассниками и даже когда-то встречались. Катя старалась не думать об этом, пока толстенький и лысенький Олег Петрович вспоминал свою бурную молодость и «Светочку, первую мою любовь».
Жесть какая… У нее определенно останется психологическая травма. И все же оно того стоило: Таби светилась, это было заметно даже сквозь маску усталости на ее лице.
– Выпьем кофе? – предложила Таби, кивнув на крошечную кофейню возле метро. Катя немедленно кивнула. Ей нужна литровая кружка и килограмм сахара, иначе она свалится замертво прямо в холодную грязную лужу, по размерам больше похожую на Дунай. Пока они были в больнице, Москву снова основательно полило дождем.
– Бе, – скривился Илья. – Блевота этот ваш кофе… Я к Мишке, ладно? Его мамка мне предложила на ночь остаться.
Таби широким жестом махнула рукой в сторону метро, мол, проваливай.
– Денег дай, – толсто намекнул Илья. Катя прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. – Побольше, че ты жмотишься!
– Дожили, у меня даже на подзатыльник сил нет, – пробормотала Таби, протягивая ему пятьсот рублей. Издав довольное «Йу-у-у-ху!», Илья обнял Катю на прощание и с воплем «Детка, я на тебе женюсь!» бросился бежать к метро прямо по лужам.
Таби проводила его взглядом и искоса посмотрела на Катю.
– Что? Размышляешь над процентной вероятностью того, что я в этой семейке солнышек случайный подкидыш?
Катя хотела отшутиться, но вовремя заметила напряженные плечи подруги. Таби с ее пирсингом, мрачным видом и темными волосами и правда казалась пришельцем в собственной семье. Но это же просто внешность. Доспехи и колючки, под которыми она была точно таким же солнышком.
– Честно, я немного тебе завидую, – смущенно призналась Катя, когда они с Таби сделали заказ и уселись за крошечный круглый столик у окна. Из динамиков доносилась тихая музыка, под потолком покачивались бумажные фонарики, а запах свежесваренного кофе витал в воздухе, словно предвкушение праздника. М-м-м, блаженство. – Не тому, что твоя мама болеет, конечно, а тому, как она с вами обращается.
– А как она с нами обращается?
– Как со взрослыми людьми, чье мнение имеет значение. – Катя уже пожалела, что завела этот разговор, но отступать было поздно. – Я люблю свою маму, но иногда мне кажется, что она считает меня клинической бестолочью, которая способна принимать только неправильные решения. Ты же слышала, с ней вообще бесполезно спорить! Есть только два мнения: мамино и неправильное.
Официантка принесла кофе и особый Катин заказ.
– Фу, что это? – процедила Таби, косясь на Катин десерт с таким омерзением, словно его доставили прямиком из преисподней.
Катя рассмеялась и подтянула поближе к себе банановый сплит. Банан, три шарика мороженого, литр сиропа и взбитые сливки. Что вообще может быть лучшей компанией к кофе? Таби отодвинулась подальше.
– Я почти готова начать читать молитвы и брызгать в тебя святой водой.
– На, попробуй. – Катя отделила щедрый кусок десерта и поднесла ложку к лицу Таби. На стол между ними с дурацким чмокающим звуком шмякнулась изрядная порция сливок. – Ну же, открой ротик, скажи «а-а-а».
– Изыди, – буркнула Таби, пряча улыбку за чашкой. Катя рассмеялась и отправила ложку себе в рот.
За окном куда-то спешили люди. Как странно… Живут себе как раньше, даже не зная, сколько всего сегодня произошло в ее, Катиной, жизни. Сколько всего сломалось… Таби вдруг снова заговорила, глядя в окно:
– Я тоже тебе немного завидую, – тихо призналась она. – Я тоже люблю свою маму, конечно, но иногда она меня просто бесит своим детским упрямством и неприспособленностью. Она, например, до сих пор не знает, как оплачивать счета. Да и не хочет знать, потому что считает, что всеми проблемами должен заниматься мужчина. А если мужчины рядом нет… ну, тогда кто-нибудь еще, лишь бы не она. Хотела бы я, чтобы она была хоть чуточку похожа на твою…
Катя задумчиво кивнула. Она столько злилась на маму, что как-то даже забыла обо всем хорошем, что та для нее сделала. Может, все-таки стоило ей рассказать про…
– Ну, теперь твоя очередь, – вдруг вклинилась в ее мысли Таби. Катя перевела на нее непонимающий взгляд. – День рождения прошел… не по плану?
Ох, не то слово… Мгновенно помрачнев, Катя начала пересказывать события вчерашнего вечера. В какой-то момент горло снова перехватило от обиды, но она даже не поняла, что плачет, пока Таби не протянула ей салфетку.