Зал взорвался аплодисментами, и Катя больно прикусила язык, подпрыгнув от неожиданности. Уже все? Очнувшись, она с недоумением поняла, что Таби закончила свой питч и теперь отвечает на вопросы – уверенно, смело, аргументированно…
Интересно, что бы она сделала, если бы на кону стояло сердце Глеба?
– Спасибо большое, Карина! – Глеб захлопал в ладоши, и Таби, спрыгнув со сцены, с облегчением упала в свое кресло.
– Так и знала, что это Женя! – торжествующе шепнула она, пихнув Катю в плечо. – Кстати, как я тебе? Хороша?
Катя не нашла в себе сил даже на то, чтобы кивнуть. Переглянувшись с Полиной и бросив быстрый нахмуренный взгляд в сторону Жени, Глеб снова подошел к микрофону.
– Ну что ж… вот и наш девятый финалист, – напряженно объявил он. – Комикс «НИЧЕГО ТАКОГО».
Тихо стало настолько, будто все разом затаили дыхание. Тикали чьи-то часы. Полина нервно щелкала кнопкой на ручке. Скрипнуло кресло. А потом Женин голос мелодично произнес:
– Это мой.
Глава 29
Женя говорила не так и не то.
Она не знала, не понимала, о чем говорила, и все внутри Кати корчилось и вопило от того, что происходило прямо сейчас. С ее комиксом. С ее собственной историей. С ее сердцем!
– Катя? – в голосе Таби смешались недоверие и злость. Она определенно злилась. Но Катя просто не могла найти в себе силы соврать что-нибудь правдоподобное. Даже просто повернуть голову и улыбнуться, потому что шею будто заклинило. А руки и ноги… хм. Катя не могла точно сказать, что с ними произошло, потому что перестала их чувствовать.
И как она могла не замечать раньше, насколько Женя фальшивая?
Все в ней – от прически до мимики – было как плохая театральная постановка в бесплатном любительском театре. Фальшь и пафос вместо искренности и доброты!
– Это моя… моя личная история. – Голос Жени драматично сорвался, и Катя закрыла глаза. Боль была физической. Ощутимой. Слишком реальной! Такой, словно всю ее целиком засунули в камнедробилку. – Но по статистике каждая пятая девочка в нашей стране подвергается сексуализированному насилию. Только вдумайтесь в эти цифры!
По статистике… При чем тут вообще статистика?!
А Катя бы сказала: «У таких историй вообще не бывает по-настоящему счастливых финалов. Но если девочки отважатся о таком говорить, есть надежда, что будет хотя бы справедливый».
– Я – женщина. Мой голос должен быть услышан в толпе!
Еще минута, и у Кати кровь пойдет из ушей. Просто фонтаном начнет хлестать! Пыщ-пыщ-пыщ! Ледяные пальцы Таби сомкнулись на Катином запястье, и знакомый голос тихо, но угрожающе прорычал:
– Либо ты прямо сейчас говоришь мне, в чем дело, либо я встану, и тогда ляжет Женя.
Заклинание сработало. Катя с трудом проглотила слюну, будто колючку, и яростно замотала головой. Каким-от чудом ей хватило сил даже на то, чтобы схватить Таби за руку и умоляюще посмотреть ей в глаза.
– Нет.
Ого. Это что, ее голос?
– Благодаря таким историям, – Женя заговорила громче и обожгла Катю предупреждающим взглядом, – мир становится лучше. Спасибо за внимание.
В зале раздались аплодисменты, но они не принадлежали Жене. Они были Катиными! И от этого что-то внутри нее переполнилось, потекло из глаз, и сил хватило только на то, чтобы отрывисто шепнуть:
– Карина, пожалуйста. Если наша дружба хоть что-то значит…
Катя не договорила, а Таби дернулась от удивления и уставилась на нее, открыв рот.
– Спасибо… Женя. – Катя почувствовала на себе взгляд Глеба, но смотреть могла только вниз, на странной формы пятно возле ножки кресла, похожее на утенка с тремя ногами. – Вопросы? Нет? Что ж, тогда… все тайны раскрыты, все авторы известны, питчинги прослушаны, поэтому члены жюри уходят на перерыв. Минут пятнадцать, Полин? Нет? Ладно. На двадцать минут, потому что мы все тут гуманитарии и за пятнадцать, очевидно, не успеем сложить все баллы. В общем, встречаемся через двадцать минут, чтобы узнать победителей челленджа!
Зал наполнился шумом отодвигаемых кресел и нарастающим гулом возбужденных голосов. Катя слышала свое имя, произнесенное десятки раз. Видела боковым зрением насмешки, косые взгляды, телефоны…
Хуже и быть не могло.
– Катя!
О-о-ох… У Кати перехватило дыхание. Она быстро заморгала, а Глеб спрыгнул вниз со сцены и устремился к ней. Полина тоже подошла. Катя узнала ее по классным туфлям, потому что не могла поднять взгляд выше. Не могла и не хотела. Ее сердце и так уже было разбито. Их разочарования оно бы просто не выдержало.
– Честно, удивлен. Сильно. – Глеб согнул ногу в колене и нервно постучал носком кроссовка по полу. – И, кажется… гм, в замешательстве.
– Вы вообще в курсе, что Евгений Геннадьевич планирует поднять вопрос о вашем отчислении с бюджета? – Голос Полины звучал резко. – Что это было вообще? Заигрались в хакера?
Катины губы задрожали.
– Так жалко… Зря ты, конечно. – В поле ее зрения появились красные лоферы Жени. – Я голосовала за «БЕЗ | МЯТЕЖНИЦУ», кстати.
– Не мой фаворит, но комикс неплохой, хотя и не совсем в вашем стиле. Я бы сказал, он, скорее, в стиле… – Голос Глеба теперь доносился до Кати немного иначе. Так, словно он повернул голову вбок и теперь смотрел на кого-то другого.
– Я тоже удивилась! – эмоционально подхватила его реплику Женя. – Мы, наверное, переобщались с Катей в этом семестре. Вот и нахватались друг от друга.
Она рассмеялась, а Катя даже не смогла разозлиться. Это было слишком… Это было уже слишком!
– Извините, мне надо… У меня там… – замямлила она, пятясь к двери и чувствуя подступающую истерику. Черный ботинок Таби шагнул в ее сторону, и Катя, струсив, бросилась наутек.
Она успела добежать до лестницы и с бешено колотящимся сердцем скатиться вниз, едва не подвернув лодыжку. Даже на улицу выскочила, забыв о теплой одежде. Но Таби все равно ее догнала.
– Ты что творишь? – рявкнула она, дернув Катю за водолазку на спине. Хорошо хоть не за волосы… – С ума сошла?
Рот у Кати вдруг наполнился слюной, колени задрожали, и ей пришлось опереться на колонну, чтобы не упасть.
– Катя, блин, ты меня пугаешь! – завопила Таби.
На улицу, на ходу доставая из карманов сигареты и телефоны, хлынули студенты. То ли пара закончилась, то ли это зрители с питчингов наконец добрались до крыльца. Им-то не нужно было торопиться и убегать от лучшей подруги, чтобы случайно не выболтать правду… Катя не замечала их взглядов и вместо связных реплик слышала какие-то обрывки звуков и слов.
– Что происходит? – Схватив Катю за предплечье, Таби подтолкнула ее к нише за колонной и загородила своей спиной. – Рассказывай. Рассказывай, говорю!
Катя отчаянно замотала головой.
– Отлично, тогда пойду спрошу у Жени. – Таби повернулась, собираясь уйти, но Катя обеими руками вцепилась в ее рубашку и потянула обратно в нишу.
Что же делать? Как же…
– Послушай, – нетерпеливо сказала Таби, – если ты попала в беду, мы будем искать выход вместе. Я же твоя подруга!
Наверное, нужно было что-то соврать. Или просто сказать, что ее это не касается! Порвать отношения, поссориться, наговорить гадостей – что угодно, лишь бы Таби отстала. Но Катя не смогла бы с ней так поступить.
– Я заслуживаю знать правду, – упрямо добавила Таби, и Катя сдалась.
– Только никому не говори, – побледневшими губами пробормотала она и вывалила Таби все. Вообще все, начиная с совместной жизни с Захаром и заканчивая Жениным шантажом…
– Вот же дрянь! – прошипела Таби, стукнув кулаком по бедру. – А ты идиотка. Боже, Катя, ты такая идиотка! Ничего страшного бы с твоим Захаром не случилось! Мы, блин, в двадцать первом веке живем! Какой только дичи не… бывает. – Она запнулась и понизила голос, услышав за колонной голоса. Судя по всему, дискуссия с той стороны тоже была жаркая.
– Рофлишь? А-а-а, реально? – загоготал низкий голос. – Тот, который с иняза?
Катя побледнела. О чем… о ком они говорят?
– Нельзя ради парня ставить свое будущее под удар! – продолжала вполголоса бушевать Таби. – Мы должны сейчас же пойти к Глебу, поняла? Ты меня слушаешь?
Катя умоляюще прижала палец к губам и, положив чуть дрожащие пальцы на колонну, прислушалась к разговору по ту сторону.
– Реально чулки и все такое, – взвизгнул все тот же голос. – Я тебе отвечаю, сам посмотри видос! – Кто-то громко сплюнул. – Черт, ты реально офигеешь сейчас.
Вжикнула молния.
– Думаешь, Ринц в курсе? Может, переслать ему? – Второй голос тоже был мужским, но более хриплым, будто простуженным.
– Да он уже видел, без вариантов. Смотри-смотри!
До Кати донеслись звуки (очевидно, один из парней включил видео на телефоне), слишком тихие, чтобы можно было хоть что-то разобрать.
Но Женин смех она узнала безошибочно.
Обогнув Таби, которая, нахмурившись, прислушивалась к разговору вместе с ней, Катя выскочила из-за колонны, едва не врезавшись в троих парней, склонившихся над телефоном.
– О ком вы говорите? Что происходит? – она ухватила ближайшего парня за рукав черной кожаной куртки. Тот с недовольным видом дернул рукой и скривился, явно планируя отшить Катю, но увидел что-то (кого-то?) за ее спиной и тут же сдулся. Даже, кажется, покраснел, из чего Катя сделала единственно возможный вывод: Таби вышла из-за колонны и встала рядом.
Она постоянно производила на парней такое впечатление.
– У тебя что, телефона нет? – буркнул он, заинтересованно зыркая Кате за спину. – Кто-то вкинул в группу пост про одного из дружков Ринца, не помню, как зовут…
– Фамилия точно Гордеев, с иняза, – вставил простуженный.
– …он, короче, извращенец. У него там целая комната всяких блестящих крылышек, колготок, юбок… – заржал первый, затягиваясь электронной сигаретой. – У него там такая коллекция!
Таби положила руку Кате на плечо и стиснула пальцы. Катя не поняла, что она пыталась выразить этим жестом. Поддержку? Или просто боялась, что Катя набросится на парней с кулаками? Онемев, она смотрела видео, которое Женя уже показывала ей сегодня в туалете, но… но…