Совершенно не случайно в тексте завещания Ивана Грозного вместо Колоденского стана возникают новые рубежи — реки Плова и Солова. Если в начале XVI в. южные границы Русского государства проходили по рубежам Тульского уезда, частью которого был Колоденский стан, то к концу века новым рубежом становится Крапивна «на Плове и на Солове», что подверждается, кстати, разрядными книгами, фиксирующими этот процесс освоения новых территорий на юге. Крапивна вошла в состав «сторожевой черты», идущей от Брянска, через Одоев, Венев и Рязань к Шацку. Вся эта линия представляла собой непрерывный ряд городков, острожков, окопов...[227]
Вот какая тончайшая и сложнейшая работа проводилась переписчиками духовных грамот великих князей.
На этом примере можно убедиться: духовная великого князя никогда не писалась заново, так, чтобы ни в чем она не совпадала с предыдущими документами такого рода. Русские великие князья не были людьми легкомысленными и боялись внезапной смерти. Можно ли оставить государство без главного государственного документа? За ним — передача властных функций, основных домениальных владений и т.д. Подтверждение тому — события марта 1553 г., когда Иван Грозный опасно заболел.
В летописном рассказе отразилась характерная реакция на возможность внезапной смерти государя: «Царя же и великого князя дияк Иван Михайлов воспомяну государю о духовной; государь же повеле духовную съвершити, всегда бо бяше у государя сие готово»[228].
Итак, попробуем выявить модель отношений собственности и власти, выраженную языком средневековья. Зная ее, можно подумать и об адекватном переводе выявленного категориально-понятийного аппарата на язык современной науки.
Обратимся к духовной Ивана Грозного, которая завершает собой саму традицию оформления подобных документов[229]. Оно дошло до нас в позднем списке XVIII в. Оно составлено не ранее сентября 1577 г. и не позже сентября 1579 г.
Первым, кто высказался о дате написания завещания царя Ивана Грозного, был переписчик XVIII в.: «Сия духовная, хотя по обстоятельству дела и слогу видно, что им, государем, сочинена, однако ж действительно быть не могла, потому написана задолго до его кончины и суще видится около 7080 году, понеже...» Увы, дальше текст обрывается. С.Б. Веселовский обосновал традиционную датировку: это — июль-август 1572 г. О пересмотре этой датировки см.: Юрганов А.Л. О дате написания завещания Ивана Грозного. С. 125-141. Отметим здесь особо позицию Р.Г. Скрынникова. Споря с Веселовским, он приходит к таким выводам. Духовная не могла быть составлена в двухмесячный срок, поскольку в ней обнаруживаются взаимоисключающие распоряжения царя относительно удела князя М.И. Воротынского. Историк выяснил документальную основу завещания, сделав при этом вывод: «Царская духовная содержит названия сотен географических пунктов, имена многих десятков лиц и предметов, поэтому маловероятно, чтобы при ее составлении не были использованы разнообразные подлинные документы». Скрынников обозначил этапы создания завещания. Однако анализ, предпринятый им в этой связи, проводился только на основе дошедшего до нас списка, без учета традиции оформления подобных документов. «Противоречивость» духовной в целом ученый объясняет тем, что к написанию завещания Грозный приступал неоднократно, всякий раз не доводя дело до конца. Так, по мнению Р.Г. Скрынникова, царь принимался за него в начале опричнины, в первые годы после ее введения, но документ так и не был завершен. В августе 1566 г. «Грозный вернулся к завещанию под влиянием кризиса, возникшего после выступления против опричнины участников созванного в Москве Земского собора...». Но и в августе 1566 г. завещание не было закончено, поскольку «в тексте духовной можно обнаружить целый ряд слоев, которые никак не могли появиться на свет ранее весны-лета 1572 г.». В конце концов, пишет Скрынников, царь «вовсе забросил черновик завещания» (Скрынников Р.Г. Начало опричнины. С. 44-55; Он же. Опричнина и последние удельные княжения на Руси // ИЗ. Т. 76. 1965. С. 163-165, 167, 173). Как видим, традиция переписывания подобных документов осталась незамеченной историком. А «давность» ее подтверждается и таким образом:
Василий II Темный А даю ему треть в Москве и с путми, с моим жеребьи, чем мя благословил отец мои, и Добрятинским селом з бортью, и Василцовым стом, и численными людми, и ординцы (ДДГ. С. 194).
Иван IV Даю ему город Москву... и с Добрятинским селом и с бортью, и с Васильцовым столом, и с числяки, и сродницы... (ДДГ. С. 433).
В датировке завещания, которую предлагает Р.Г. Скрынников, главное — это противоречие в распоряжениях царя относительно стародубских и родовых владений князя М.И. Воротынского, умершего в 1573 г. Их было четыре:
1. «Да сыну же моему Ивану даю к Володимеру в Стародубе в Ряполовим стародубских князей вотчины...»
2. «А князь Михайло Воротынский ведает треть Воротынска, да город Перемышль, да город Одоев Старое, да город Новое иль, да Остров, Черну, со всем по тому, как было изстари, а Иван сын в то у него не вступается».
3. Сыну Ивану «город Стародуб Ряполовский, да волость Мошок, село Княгинино, что было за Воротынским в Нижегородском уезде, да Фокино сельцо».
4. «А что есьми был пожаловал князь Михаила княжь Иванова сына Воротынского старою его вотчиною городом Одоевым, да городом Новосьию [так! — А.Ю.], да городом на Черни, и яз ту вотчину взял на себя, а князю Михаилу дал естьми в то место вочтину Стародуб Ряполовский, да в Муромском уезде в Зовском стану волость Мошок, да в Нижегородском уезде село Княгинино с деревнями, да на реке на Волге Фокино селище, а ведает ту вотчину князь Михайла по меновым грамотам по тому жь, как ведал свою вотчину».
После опалы 15 сентября 1562 г. Иван Грозный «отписал» на себя родовые земли князей Воротынских. В завещании (распоряжение № 2) указано владение князя до опалы 1562 г. Ситуация изменилась в 1566 г., когда М.И. Воротынский был прощен: ему была возвращена лишь южная часть прежнего владения: Одоев, Новосиль, острог на Черни. В духовной князь писал: «Государь на нас опалу свою положил, город Перемышль да треть Воротынскую со всем у нас взял» (Беликов В.Ю., Колычева Е.И. Указ. соч. С. 96). Таким образом, уже к 1566 г распоряжение № 2 не соответствовало действительности. В феврале 1569 г. правительство конфисковало земли Одоевско-Новосильского княжения, дав М.И. Воротынскому взамен Стародуб Ряполовский, в Муромском уезде — с. Мошок, в Нижегородском — с. Княгинино, в Василегородском — с. Фокино. Этому соответствуют распоряжения царя № I и № 4. После победы на Молодях в 1572 г. М.И. Воротынский (в 7081 г. — 1572/73 г.) получил вместо Стародуба Ряполовского город Перемышль (№ 3).
Архивная находка В.Ю. Беликова заставляет по-новому взглянуть на вопрос о владениях М.И. Воротынского. Неотредактированность духовной Грозного лишь иллюстрирует практику постоянного переписывания завещаний. Упоминание разных моментов в истории совладельческих прав царя и князя М.И. Воротынского показывает, что в каждом случае происходило дополнение завещательной основы. Вместе с тем очевидно, что при любой дате завещания все четыре распоряжения царя относительно этих владений, взятые в совокупности, выглядят как явный анахронизм. Традиция переписывания царских духовных предусматривала наличие нескольких завещательных вариантов. И перед нами, видимо, один из них, технически не вполне законченный.
Более полутора веков назад был опубликован один важный и интересный документ — послание польского канцлера Иоанна 3амойского к папскому нунцию. Послание это было отправлено из Вильно 7 апреля 1579 г. В нем, в частности, говорилось, что царь заболел, вызвал к себе высших иерархов и объявил наследником престола Ивана Ивановича. Судя по всему, описываемое событие произошло в марте 1579 г., когда — можно предположить — и было составлено завещание. Но царь выздоровел. В мае 1579 г. Грозный находился в Иосифо-Волоколамском монастыре, а 27 июня прибыл в Новгород. Судьба подарила ему еще 5 лет жизни, но легкими они не были. В это время царь стал ощущать свой возраст: организм был изношен не по годам и до предела...
Как же в царском завещании фиксируется система распоряжений в отношении владений?
Для завещательной традиции оформления великокняжеских духовных важными были такие ключевые слова, как «пожаловал» и «благословил». Именно эта пара являла собой в сознании людей некую первичную модель отношений собственности, именно в ней отразилось то, что мы называем правом распоряжения.
В духовной Ивана Грозного слово «жаловать» упоминается с различными смысловыми оттенками. Жаловаться, негодовать по поводу чего-либо; роптать; проявлять жалость; горевать, скорбеть по кому-либо, оказывать внимание, проявлять «милость», благоволить; миловать, щадить, вознаграждать[230] — вот, по крайней мере, основные лексикографируемые значения этого слова
Однако полисемантизм этого слова проявляется не во всех частях завещания царя Ивана Грозного, а только в преамбуле. В царском «заповедании» — «как людей держати, и жаловати, и от них беречися, и во всем их умети к себе присвоивати, и вы б тому навыкли же. А людей бы есте, которыя вам прямо служать, жаловали и любили... и оне прямее служат». Нетрудно заметить, что слово «жаловать» семантически связано со словом «служить» (жалуют тех, кто служит).
Другой оттенок этого слова проявляется тогда, когда Иван Грозный, заботясь о мире в царской семье, призывает старшего сына к моральной ответственности перед младшим братом: «А ты бы, сын Иван, моего сына Федора, а своего брата молодшаго, держал, и берег, и любил, и жаловал его, и добра ему хотел во всем...». Иван Грозный указывал сыну Ивану, как надо «жаловать»: «И ты бы его [Федора. —