В 1647 г. Крижаничу удалось после нелегких мытарств оказаться в Москве, куда он страстно стремился. Прибыл он в столицу Русского государства в составе польского посольства во главе с киевским воеводой Адамом Киселем. Пожалуй, самое сильное впечатление от всей поездки — знакомство с Кирилловой книгой, первую главу которой («Сказание на осьмой век») составил западнорусский полемист Стефан Зизания, опиравшийся на 15-е огласительное слово архиепископа иерусалимского Кирилла. В сказании Стефан Зизания доказывал, что римский папа — последний антихрист... Крижанич был потрясен и весь обратный путь думал о том, что следует ответить на эту ложь. В письмах к Конгрегации он просил дать ему разрешение составить полемический ответ и опубликовать его на русском языке.
Трудно сказать, каким именно путем Крижанич вторично добирался до Москвы. Возможно, примкнул к торговому каравану. Во всяком случае, в 1659 г. он снова в Москве. Дьяк Посольского приказа доложил царю Алексею Михайловичу, что в Россию приехал из Сербской земли ученый человек, знающий многие языки, риторику, арифметику, музыку. За этот «выход» Крижанич — по московской традиции за подобные добровольные приезды — получил «государево жалованье» и был принят на службу в приказ Большого дворца... — См: Вальденберг В.Е. Государственные идеи Крижанича. Спб., 1912; Гольдберг А. Историческая наука о Юрии Крижаниче // Ученые записки ЛГУ. 1949. № 117; Он же. Крижанич о русском обществе XVII в. // ИС. 1960. № 6; Пушкарев Л.H. Юрий Крижанич: Очерк жизни и творчества. М., 1984.
Ученый хорват, во второй раз прибыв в Москву, сразу же написал прошение царю, переданное в Посольский приказ. В нем, в частности, говорилось, что славяне не ведают своей собственной старины, а в книгах других народов можно найти «множайшие басни» о Русском государстве и обо всем народе «словенском». Пример — книга Адама Олеария, изданная на немецком языке и переведенная на итальянский. Между тем необходимо написать правдивую книгу. Он, Юрий Крижанич, мог бы стать придворным летописцем! В этом же прошении под заголовком «О лжи, о работе и о невольстве» Крижанич заметил, что поляки, в государстве которых нет порядка, лживо утверждают, что в Русском государстве «несть ни единые вольности, но паче есть пущее тиранство и нанужнейшая работа». Необходимо дать опровержение и этой клевете.
В следующем разделе послания — об именовании «царском», Крижанич задевает за живое царя, прямо указывая ему на то, что в европейских государствах никто «царем» русского монарха не называет, а только «великим князем». Делают это европейские государи специально, чтобы его унизить. И тут Крижанич готов показать «худобность» тех, кто так считает.
Наконец, он видит себя, помимо прочего, библиотекарем, составителем исторических сочинений, а также переводчиком таких иностранных книг, которые расскажут правдиво о других странах и народах. Крижанич высказал мысль о необходимости составить грамматику и лексикон русского языка. Это последнее и было поручено ему, наивно считавшему, что кто-то легко допустит иноземца, да еще и католика, до персоны русского царя и даст возможность на него влиять... В короткое время Крижанич познакомился со многими видными деятелями Русского государства (боярин Б.И. Морозов, Алмаз Иванов, Ф.М. Ртищев и др.) и заинтересовал их собою. Кроме того, 19 января 1660 г. Крижанич наряду с другими иностранцами удостоился чести быть приглашенным во дворец Алексея Михайловича. То, что с ним произошло в 1661 г., можно было бы, вероятно, отнести к разряду случайностей, если бы Крижанич был русский человек. Для него же, воспитанного в культурных условиях Западной Европы, вполне закономерно было оказаться в «сетях» такого института политического сыска, как слово и дело. Ничтожный случай решил судьбу ученого хорвата и привел его — без всякого судебного разбирательства — к ссылке в Сибирь, в Тобольск[548]. При этом приказано было дать ему на прокорм большие деньги (не всякий служилый человек такие получал) и поручить «государево дело», которое будет «пристойно». Сам Крижанич много лет спустя объяснял случившееся: «Некий бо господин меня о некоем деле спросил, и когда я мыслил наилутче отвечать и из чистого... сердца полезну речь произнести, тогда за мои грехи случилося мне погрешить и отвешать некое глупо слово, из которого слова он, господин, на меня сумню завзял; а чаю, что он об моем прежнем раденью не ведал. И за то слово я в ссылке 15 лет довольно бедности и муки претерпел»[549]. Тобольский воевода, узнав, чем Крижанич занимался в Москве, приказал ему продолжить составлять грамматику русского языка. Воевода не был уверен, что правильно понял царский указ, и в Москву был отправлен гонец, чтобы сообщить царю о прибывшем иноземце и уточнить, как быть воеводе дальше. До царя дошла эта челобитная, и он вновь подтвердил достаточно высокий статус ссыльного. В Сибири Крижанич подружился с архиепископом Симеоном, у которого брал книги для чтения. Так, ученый хорват познакомился с сочинением Иннокентия Гизеля «О мире человека с Богом», Книгой о вере, Прологом, Потребником Петра Могилы (1646), Кормчей книгой. Благодаря одному ссыльному поляку, он прочитал хронику Мартина Кромера, книги Цезаря Барония, «Мемуары» Филиппа де Комина. Позже, в 1668 г., он сблизится с митрополитом Корнилием, который будет помогать доставать нужную богословскую литературу, в частности, «Жезл правления» Симеона Полоцкого. Долгие беседы о вере между ними, конечно, определялись острым желанием Корнилия обратить Крижанича в православие, на что тот не соглашался. О глубине контактов между митрополией и Крижаничем свидетельствует также и то, что хорват-католик (!) составил — не без поддержки тобольского митрополита — «Обличение на соловецкую челобитную», полностью поддержав реформы Никона (см. подробнее гл. 4).
15 апреля 1663 г. он начал писать свой главный труд, так называемую «Политику»...
Сочинение «Беседы о правлении» (Razgwori ob wladatelystwu) в науке известно под названием «Политика» и входило в большой сборник, написанный Ю. Крижаничем в 1663-1666 гг. Сам автор считал эту часть самостоятельной и законченной. Первооткрыватель этого памятника П.А. Безсонов выдвинул предположение, что «Политика» была доставлена в Москву сибирским архиепископом Симеоном, который вместе с другими сочинениями Ю. Крижанича передал рукопись митрополиту Сарскому и Подонскому Павлу, ибо в описи его библиотеки 1675 г. среди прочих книг упоминается «книга Политика, письменная» в полдести и «книга Политика, Венгерская или Чесская». Исходя из того, что «Политика Венгерская или Чесская» была «взята к государю», П.А. Безсонов считал, что существовал еще один — беловой экземпляр «Политики», специально изготовленный для русского царя, до нас не дошедший. Хотя гипотеза П.А. Безсонова и подвергается серьезной критике, но все же нет сомнений в том, что сочинения Ю. Крижанича (и в том числе «Политика») дошли до царя и стали известны достаточно широкому кругу людей. Рукопись «Политики» находилась, например, — и это неопровержимый факт — в библиотеке Сильвестра Медведева, опись которой была произведена сразу после его ареста.
Первое издание «Политики» вышло в 1859 г. и составило шесть выпусков приложения к журналу «Русская беседа», имевших название «Русское государство в половине XVII века». —
См.: Безсонов П.А. Юрий Крижанич, ревнитель воссоединения церквей и всего славянства в XVII веке // Православное обозрение. 1870. Кн. 1. С. 134-135; Белокуров С.А. Юрий Крижанич в России. М., 1903; Крижанич Ю. Политика. М., 1997.
Послания, которые направлял Крижанич в Москву, до русского царя не доходили, оседая в чиновничьих канцеляриях. Отчаявшись получить освобождение из рук царя, он рискнул обратиться с посланием к царевичу Федору Алексеевичу, человеку образованному и умному. Федор Алексеевич знал латынь, и Крижанич написал ему письмо по-латыни. Он писал о «величайшей опасности», которая угрожает России со стороны немцев, греков, и просил вызвать его в Москву. Неясно, каким образом, но — заметим особо — письмо до Федора-царевича дошло и сыграло свою роль тогда, когда тот стал царем. После смерти Алексея Михайловича 30 января 1676 г. во все города страны были посланы специальные гонцы приводить к присяге служилых людей, и тогда было объявлено, что Крижанича новый царь пожаловал и велел из опалы выпустить[550]. 25 мая 1676 г. Крижанич приехал в Москву. Его назначили переводчиком в Посольский приказ с выдачей большого по тем временам жалованья на прокорм. Сам боярин Артамон Сергеевич Матвеев выразил желание его видеть.
Крижанич, не теряя времени, сразу же в приемной палате Посольского приказа стал писать челобитную новому царю: «Царю государю и великому князю Феодору Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу биет челом холоп твой Юрко Серблянин. Милосердный государь царь и великий князь Феодор Алексеевич, пожалуй меня, холопа своего, из Сибири привезенного, вели, государь, отвесть стан, где бы мне можно было пожить до Божие и до твоее государевы воли. Царь государь, смилуйся». 16 июня 1676 г. был объявлен указ Федора Алексеевича о своем венчании на царство. Крижанич направил царю послание, в котором он написал «о мудрости царской» и о том, каким должен быть правитель[551]. Важно отметить, что Крижанич ссылался на «политичное учение» Аристотеля, в котором философ греческий «тако светло подобну изъявил есть и разсудил, яко ничто же может вещей ни желати, ни прости». Если царю понадобится, он готов перевести Аристотелеву «Политику» на русский язык...[552] «Аще бо некогда мало что могох и желахь послужити, но уже ныне при сем моем пребеднаго и в неволи прежитаго и весма погибшаго живота вечере и отдаточнем часе, при глухоте, и при нападающемъ очесь мраца, и при всемъ животныя и умныя силы реш