со избранными мужи избранен бывал еси и со преподобными преподобен, и со неповинными неповинен, яко рече блаженный Давид, и животворящаго креста сила помогающе ти и воинству твоему»[808].
«Избранная рада» — термин, которым Курбский определял «избранных» мужей при православном государе. Пребывая в «чистоте», они обретали Божью помощь. Потому и великий князь был подобен Граду Божьему Но, пишет дальше Курбский, «церковь твою телесную осквернили различными нечистотами», когда «вместо избранных и преподобных мужей, правду ти глаголющих не стыдяся, прескверных паразитов и маньяков поднес тобе [дьявол. — А.Ю.], вместо крепких стратигов и стратилатов — прегнусодейных и богомерзких Бельских с товарыщи [речь идет о Малюте Скуратове и Б.Я. Бельском. — А.Ю.], и вместо храбраго воинства — кромешников, или опришнинцов кровоядных...»[809]. А.М. Курбский делает различие между теми, кто был избран Богом и царем в первые годы его правления, и теми, кого Грозный, по наущению дьявола, избрал в годы опричнины. «Избранной раде» противостоит «совет и дума» ласкателей царя, избранных по наущению дьявола, а не Бога. Именно потому князь, как бы споря с царем, утверждал, что опричники-кромешники, сила ада. Тема «избранных» — больная, ведь речь идет о спасении: «Вспомяни дни свои первые, в них же блаженне царствовал еси! Не губи к тому собя и дому твоего!» — восклицал князь. Вот почему Курбский в конце послания, говоря о грехах царя, писал, что ждет «Суда Христова» и плачет «сего ради»[810].
Проблема «избранных» с особой остротой в русской культуре возникала тогда, когда ожидалась какая-нибудь сакраментальная дата. В преддверии 1666 г. у старообрядцев пробудилось ощущение, что «российский народ — последнее, оставшее на земли семя Авраамле, то есть Новый Израиль, людие обновления» (по словам протопопа Аввакума). Тут обнаруживается типологическое сходство двух веков — XVI и XVII. «Надеющиеся на Христа разумеют истину и вернии любовью пребудут в нем: яко благодать и милость на преподобных его и посещение во избранных его», — писал Аввакум. Протопоп так же, как и Курбский, мог сказать, что у царя сначала была своя «избранная рада» — кружок ревнителей благочестия. Но дьявол не дремлет: «...ныне, аще бодрственне и со опасением не трезвятся, то и избраннии будут прельщатися многокозненною вселукавою последнею прелестию, по числу приходящего зверя 666»[811]. Таким образом, понятие «избранные» употребляется не для обозначения политической близости к государю — центральной фигуре богоспасаемого царства, а говорит о стремлении окружения царя к нравственной чистоте и соблюдению верности Богу.
Коснемся атрибутики кромешного воинства, — в ней можно увидеть проявление специфики средневекового сознания.
Таубе и Крузе писали: «Опричники (или избранные) должны во время езды иметь известное и заметное отличие, именно следующее: собачьи головы на шее у лошади и метлу на кнутовище. Это обозначает, что они сперва кусают, как собаки, а затем выметают все лишнее из страны». Такое объяснение символики внешнего вида конного опричника устраивает большинство историков. Не отрицая в принципе традиционного прочтения этой атрибутики, попробуем все же несколько иначе объяснить символ собачей головы.
В Откровении Иоанна Богослова сказано, что «егда скончается тысяща лет, разрешен будет сатана от темницы своея, и изыдет прелстити языки сущыя на четырех оуглех земли, Гога и Магога, собрати их на брань, ихже число яко песок морский» (Откр. 20. 7). О народах Гог и Магог, которые придут в «последние времена» говорит Иезекииль непосредственно перед описанием Града Божьего (Иез. 38-39), что чрезвычайно симптоматично, если учесть практическую реализацию идей Иезекииля в Опричном дворце.
В эсхатологических мифах иудаизма и христианства, а также в мусульманстве представлены народы — антагонисты «народа Божьего», которые придут в «последние времена» с севера или востока для того, чтобы осуществить Божье наказание людям за их грехи. Именем «Гог» обычно определяли предводителя; «Магог» — вся страна и народ. Магог упоминается в Священном Писании как сын Иафета (Быт. 10. 2). В пророческой книге Иезекииля Гог — князь Роша, Мешеха и Фувала; он поведет свои полчища от севера, и это произойдет именно в «последние дни». Сам Яхве выступит против Гога; произойдет землетрясение, Бог пошлет на землю Магог огонь. — См.: Мифы народов мира. М., 1980. Т. 1 (А—К).
Перед соединением Бога со своим народом во Граде Божьем описываются Божьи наказания. Приход народов Гог и Магог — это высший Промысл: «И приидеши от места своего от конца севера, и языцы мнози с тобою: конницы на конех вси, собор велик и сила многа, и взыдеши на люди моя Израиля, яко облак покрыти землю: в последния дни будет, и возведу тя на землю мою, да мя оуведят вси языцы, егда освящуся в тебе пред ними, о Гог!.. И будет в той день, в оньже приидет Гог на землю Израилеву, глаголет Адонаи Господь, взыдет ярость моя во гневе Моем» (Иез. 38. 15-16, 18). В Откровении не уточняется, кто эти народы: «И взыдоша на широту земли, и обыдоша святых стан и град возлюбленный. И сниде огнь от Бога с небесе, и пояде я: и диявол льстяй их ввержен будет в езеро огненно...» (Откр. 20. 8-10). В толковании Андрея Кесарийского на это место Откровения говорится: «Как дикие звери из ущелий... предводительствуемые диаволом и его бесами разойдутся из своих мест по всей земле, чтобы пленить и разрушить стан Святых, т.е. Христову Церковь»[812]. В русских лицевых апокалипсисах XVI в. упомянутые места в Откровении специально иллюстрируются. Изображаются Гог и Магог отдельно от Антихриста и лживого пророка. Гог и Магог осаждают «стан святых», предводительствуя песьими головами.
На миниатюрах нередко изображаются именно головы; от Гога и Магога их отличает только то, что на головах их нет корон. Песьи головы изображаются также в качестве тех, кто принимает участие в наказании грешников (в одной из миниатюр песьи головы копьями толкают в адский огонь грешницу). Они изображены под стенами города, где восседает Вавилонская блудница; песьи головы побивают народ, пожирают падших[813].
Поиски истоков этого художественного образа вновь привели нас эсхатологическому апокрифу, который приписывается Мефодию Патарскому[814]. В седьмую тысячу лет (напомним суть этого пророчества) «семя Измаила», загнанное Гедеоном в пустыню, выйдет из нее, и падет Греческое царство; Бог отдаст христиан в руки безбожных за их беззаконие. Но внезапно восстанет на измаильтян царь греческий, которого все считали мертвым, придет он от «моря Ефиопского», попленит измаильтян, их жен и детей. Во вселенной наступит последняя тишина. Настанет на земле веселие перед концом века. После этого 33-летнего благополучного царствования греческого царя придет к власти «царь от сынов Рахилиных на три лета» и сотворит такое беззаконие, какого не было от Сотворения мира. В промежутке между этими царствиями (по прошествии семи тысяч лет) в «последняя же дни на скончание миру, яко Езекиль пророк рече, за беззаконие людей отверзет Господь Бог горы тии сиверские, и выйдут из тех гор 24 нечистых тех царей, что загнал и заключил Александр, царь македонский... Гог бе крылат держат его 29 человек, четырми чепьми разпелен на четыре страны, дабы не заел вси человекоядцы. А иным скотия ноги, песия главы, а ины о семи руках»[815].
Шатровая, на погребах и подклетах церковь Троицы на Государевом дворе, дошедшая до нас в составе Успенского девичьего монастыря в г. Александрове, была специально достроена в 1570-1571 г.[816], судя по всему, сразу после опричного похода на Новгород и Псков. В.В. Кавельмахер считает, что церковь совершенно уникальна. Это была домовая церковь-капелла русского государя. К алтарной части ее было пристроено специальное помещение для хранения личных сокровищ царя. Именно в трапезной, примыкавшей к церкви, как предполагает В.В. Кавельмахер, происходили опричные монастырские оргии, описанные иностранцами. Для нас, конечно, особый интерес представляет то, что шатровая церковь в 1570-1571 гг. была расписана сюжетными изображениями, хотя для шатровых храмов XVI в. это не было характерно. О тематике росписей В.Д. Сарабьянов пишет: «Идея богоизбранности Московского царства, осененного небесным покровительством, продемонстрирована здесь достаточно определенно... В росписях... шатра нашли отражение эсхатологические настроения, чрезвычайно характерные для русского мировоззрения XVI столетия»[817]. Одна из фресок — изображение большой художественной силы, в котором обращают на себя внимание такие детали: в полыхающем адском огоне (геенне огненной) дьявол, оскаливающий рот, держит в своей правой руке цепь, а по обе стороны от него — двуглавый зверь (видимо, червь ада): изображены, судя по всему, оскаленные песьи головы, пожирающие грешников[818].
Итак, символический смысл опричной атрибутики не сводим к наказанию вообще; суть в ином — Божье наказание осуществляется избранными людьми царя в «последнее время».
А.М. Панченко и Б.А. Успенский считают, что «доктрина наказания, как она сложилась в «политическом богословии» Грозного, в сущности проста. Ее можно выразить с помощью параллелизма: на том свете наказание определяет Бог, а осуществляют сатана и бесы; на этом свете опалу полагает царь, а карательной практикой занимаются опричники-кромешники во главе с Малютой...»