— Пять! Пять! — радостно закричала Катруся, подпрыгивая на стуле и хлопая в ладоши. — Покажу завтра маме и па пе! Давайте ещё писать что-нибудь, Варвара Ивановна.
Но Варвара Ивановна покачала головой.
— На сегодня хватит, — сказала она. — Посидим лучше на диване да поговорим.
Ну конечно, Катруся охотно согласилась. Она очень любила сидеть с Варварой Ивановной на её широком диване и слушать интересные сказки и разные истории из жизни. Варвара Ивановна знала множество таких историй. Вот они уселись на диване. Варвара Ивановна подсунула себе под бок подушку и спросила:
— Про что тебе рассказать?
Катруся немножко подумала, а потом попросила:
— Расскажите, как вы были маленькая, как учились читать.
— Ну хорошо, слушай, — улыбнулась Варвара Ивановна и начала рассказывать. — Это было очень-очень давно…
— Когда меня ещё не было на свете? — спросила Катруся.
Не только тебя, а и мамы и папы твоих не было. Очень давно, ещё задолго до Октябрьской революции…
— В самом первом, тысяча девятьсот первом году? — перебила снова Катруся.
— Ну, не в тысяча девятьсот первом, а немного позднее… Только ты не перебивай меня после каждого слова, а то я тебе ничего не смогу рассказать… Жили мы в маленьком домике, на окраине большого города. Мой отец работал на заводе. А завод этот принадлежал богатому фабриканту, капиталисту. У того фабриканта было много денег, он жил в роскошном доме и ничего не делал. А мой отец и другие рабочие на него работали.
— А зачем же они на него работали? — удивилась Катруся.
— Да ведь им нужно было зарабатывать деньги, чтобы как-то жить. Тогда все заводы и фабрики принадлежали капиталистам. Вот и приходилось на них работать, чтобы заработать денег. Только платили рабочим совсем мало, а семья у нас была большая. Вот отцова заработка и хватало только на то, чтобы кое-как прокормиться да одеться. А уж на конфетки да на игрушки нечего было и заглядываться. Ни игрушек, ни книжек с картинками у нас не было. Я даже и не знала, что бывают такие детские книжки…
— И вы не читали «Муху-Цокотуху»? И про гадкого утёнка? И совсем никаких сказок не знали?
— Нет, сказки я знала, сказки нам бабушка рассказывала. А буквы я знаешь как выучила? По вывескам на магазинах. Вот пойдём с мамой на рынок, идём улицей, я и спрашиваю маму: «Это что написано, это какая буква?» Она мне скажет, а я и запомню. Скоро я все вывески научилась читать.
Особенно запомнилась мне одна вывеска на нашей улице. Там была такая большая прачечная, где стирали бельё, — конечно, для богатых людей. И вот там над дверью висела огромная вывеска: «Прачечное заведение». Эту вывеску я долго не могла прочитать. Но наконец и её прочитала!
Тогда отец увидел, что мне хочется учиться, кое-как собрал деньжонок и купил мне букварь. «Пора, говорит, тебе, Варенька, в школу». И начала я ходить в школу.
— И вам учительница ставила пять, правда же?
— Правда. Я хорошо училась, учительница меня всегда хвалила. А потом я ещё любила сама учить. Приходила до мой и всё, что в школе выучила, сестричке Марусе показывала. Маруся в пять лет у меня грамоте выучилась. Отец радовался, говорил: «Вот вырастешь, учительницей будешь».
А мама хоть и жаловалась, что приходится мне платья да башмаки справлять, чтобы ходить в школу, но всё же и ей было приятно послушать, как я хорошо читаю.
— И так вы учились, учились, а потом и правда стали учительницей, как ваш папа говорил? — спросила Катруся.
— Э, нет, не так оно всё просто было! — покачала головой Варвара Ивановна. — Проучилась я в школе два года. Тут вдруг началась война, отца моего забрали в солдаты. Пошёл он на войну, а там его убили. Осталась наша мама со старой бабушкой да с четырьмя детьми.
Что делать? Как жить? Пришлось маме самой на хлеб зарабатывать. И пошла она работать в это самое «Прачечное заведение», на котором я вывеску читала. А бабушка была совсем старая да хворая, не могла одна с ребятишками управиться. Мама и забрала меня из школы. «Ты, говорит, большая, десятый год пошёл, да и грамотная уже. Хватит учиться, будешь дома хозяйничать». Тем и кончилось моё ученье.
— А дальше? Вы больше и не учились? А как же вы стали учительницей? — удивилась Катруся.
Варвара Ивановна сидела задумавшись, видно вспоминая свою маму, старую бабушку, сестёр да братишку… Потом она погладила Катрусю по голове и поднялась с дивана:
— Про то, что дальше было, расскажу в другой раз. Уже девятый час, пора тебе спать. Пойдём, накормлю тебя и по ложу в постельку — у тебя уже глаза закрываются.
Катрусе очень хотелось послушать теперь же, а не в другой раз, что было дальше. Но глаза у неё и правда сами собой закрывались. Поэтому она не стала спорить и послушно пошла в свою комнату.
Катруся катается на санках
Есть на свете такие странные люди, которым почему-то не нравится зима. Они жалуются, что зимой холодно, что нужно на себя надевать много разной тёплой и тяжёлой одёжи. Им не нравится, что нет зелени да цветов, что вся земля покрыта
снегом, а по снегу ходить скользко, можно упасть… Они только и думают: пускай бы зима поскорей линовала да наступила бы весна!
А на самом деле эти люди ничегошеньки не понимают. Ну что из того, что зимой холодно? Так и надо, чтобы было холодно. Ведь если будет тепло, снег сразу растает. А если не будет снега, как же тогда кататься на санках? И на лыжах тоже нельзя ходить и бегать на коньках по льду. Ведь и лёд бывает тоже только тогда, когда холодно, а от тепла он тотчас растает.
Коньков у Катруси, правда, не было. Мама сказала: «Ещё рано». Но Катруся не раз видела, как катаются большие ребята, которые уже ходят в школу. И это было так весело!
Зато санки Катрусе давно уже купили, ещё в прошлом году. Очень хорошие, лёгонькие саночки! Катруся сама носила их вниз по лестнице, когда шла с мамой гулять.
Она каталась на своих санках по дорожкам в сквере, съезжала со снежной горки.
А один раз вместе с ними пошла гулять и Наташа. У Наташи тоже есть санки. Они и с горки катались, и возили в санках друг друга. А потом привязали Наташины санки к Катрусиным, сели каждая на свои санки, и мама начала бегом катать их по дорожке обеих сразу.
— Бабушка так не смогла бы, — сказала Наташа, — ведь моей бабушке шестьдесят лет. А твоей маме двадцать пять, потому она и умеет бегать!
Катрусина мама и правда бегала очень хорошо. Какой-то большой мальчишка хотел прицепиться к Наташиным санкам, но мама так на него крикнула, что он сразу же убрался прочь и только издали показал маме язык.
День прошёл очень быстро. Начало темнеть, пришлось возвращаться домой.
Наташина бабушка встретила их и сказала:
— Очень вам благодарна, Надежда Павловна, за то, что взяли с собой Наташу! А завтра уж я пойду с девочками, а вы можете остаться дома.
— Вот и хорошо! — обрадовалась мама. — В котором часу вы пойдёте?
— Да хоть бы в два часа. Пускай Катруся с санками вый дет ровно в два. А мы уже будем готовы и сразу пойдём.
На другой день, ровно в два часа, Катруся надела шубку и шапочку, валенки да рукавички, попрощалась с мамой и вышла из квартиры. Она оставила санки около своей двери, а сама побежала на четвёртый этаж и постучала в Наташину дверь.
Открыла бабушка, только совсем неодетая — в халате и фартуке и в тёплых домашних туфлях.
— Ах, да это Катруся! — заволновалась она. — А я и забыла предупредить: не пойдём мы сегодня гулять. У Наташи что-то горло болит и температура повышена. Не ангина ли начинается…
Вот тебе и раз! Катруся даже не нашлась что сказать. Только вздохнула и тихо пошла вниз.
Около своей двери она остановилась, посмотрела на санки и опять вздохнула. Неужели так и пропало гулянье? Мама, конечно, не пойдёт гулять, она уже разложила на столе чертежи и начала работать.
А что, если Катруся одна погуляет? Она же не какая-нибудь малышка! До сквера недалеко, и только один раз надо переходить улицу. А Катруся хорошо знает, как надо переходить: посмотреть в одну сторону, а потом в другую — не идёт ли машина? — и тогда поскорей перебежать. Вот и всё!
Зато как хорошо в садике! Ровные белые дорожки, снежная горка, много детей… Что случится, если Катруся погуляет немножко одна?
И, подумав так, Катруся решительно взяла санки и пошла вниз по лестнице.
Вот она уже и на улице. Недалеко от парадного старый дворник дядя Панас с метлой в руках расчищал тротуар. Катруся испугалась — вдруг он скажет: «Ты что вышла одна, без мамы?» Но он стоял к ней спиной и не оглянулся. Она скорей пробежала вперёд со своими санками и повернула за угол, на ту улицу, которая вела в сквер.
Улица была тихая, белая. Пушистый иней густо покрывал ветки деревьев, что стояли вдоль тротуара. Людей на улице было немного. Встречные прохожие либо не обращали на Катрусю внимания, либо ласково улыбались и давали ей дорогу. И Катруся шла себе не спеша со своими санками. Ей было очень приятно, что она идёт одна, как большая.
Дойдя до перекрёстка, Катруся остановилась и приготовилась переходить улицу. Посмотрела в одну сторону — нет машины, посмотрела в другую — тоже нет. Тогда она покрепче ухватила за верёвочку свои санки и быстро-быстро перебежала улицу.
Вот и сквер — весь засыпанный сверкающим снегом садик с расчищенными дорожками, со снежной горкой. Возле горки со смехом и гомоном толпились ребятишки с санками. Как тут весело! Вот когда можно наиграться вволю!
Катруся уже собралась войти в сквер, но вдруг остановилась. Возле снеговой горки, среди других ребят, она издалека увидела того самого большого мальчишку, который вчера цеплялся за Наташины санки. Он тогда ещё так противно высунул язык, когда мама крикнула на него. Сейчас этот мальчишка тоже озорничал — орал, выкрикивал какие-то глупые слова, лез без очереди на горку, расталкивал маленьких. Малыши разбегались от него в разные стороны, а спорить с ним боялись. Все только испуганно и сердито смотрели ему вслед, когда он с диким криком скатывался с горки.