Алёшка исподлобья поглядывал на Ксюшу, а Ксюша чуть свысока - в прямом и переносном смысле - на Алёшку.
Вечер растаял быстро, как свечки. Путешественники поужинали, успели ещё прогуляться вокруг базы, осмотрев ближние окрестности, подсвеченные фонарями, и детям пришла пора спать. Поднялись на этаж, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по номерам: Сергей - с Алёшкой, Ламка - с Ксюшей.
Ламка пришла к Сергею через полчаса:
- Моя не спит.
- Досадно. - Он кивнул на спящего Алёшку. - А моего сморило.
Обняв Ламку, он увлёк её на кровать. Однако присутствие беспокойно ворочавшегося Алёшки да мысль о Ксюше, дожидавшейся маму, их сковывали. Оставив на подушке запах своих волос, Ламка вскоре ушла...
...Субботнее утро выдалось тихое и солнечное. Повсюду искрился снег. Синие тени живописно подчеркивали все взгорки и лощины.
- Айда кататься! - предложил Сергей, когда вся компания собралась за завтраком. Ксюша захлопала в ладоши. Алёшка закричал: «Ура!» Дети, похоже, уже одолели вчерашнюю скованность. Сергей перевёл глаза на Ламку.
- Айда! - улыбнулась она.
- Тогда внизу через четверть часа, - добавил Сергей.
- Через полчаса... - уточнила Ламка.
Пока мама с дочкой наряжались, отец с сынишкой наведались в пункт проката. Для себя и Ламки Сергей выбрал по паре лыж, а для детей предложили санки.
- Вот эти, - показал Алешка на санки с рулевым управлением. - Я видел такие. Они называются «Чук и Гек».
На Алёшке был зимний коричневого цвета комбинезончик. Он походил в нём на медвежонка. Сергей был облачен в тёмно-синий спортивный костюм и синюю с белой полоской вязаную шапочку. Оглядев друг друга, они с сынишкой заключили, что выглядят неплохо. Но когда появились их дамы, они просто рты открыли. Ксюша была в голубом комбинезончике и белой пушистой шапочке. А на Ламке был ослепительно белый свитер и синие, облегающие её стройные ноги спортивные брюки. Слов у Сергей не нашлось. Он лишь украдкой показал ей большой палец.
Дом отдыха стоял в излучине реки. Поблизости оказалось множество откосов. Компания выбрала не очень крутой склон, где к тому же было безлюдно. Дети тотчас же сели на санки - Алёшка за руль, Ксюша у него за спиной - и, повизгивая, понеслись вниз. Сергей с Ламкой замерли, во все глаза следя за их спуском. Внизу Алёшка, видать, не справился с управлением, санки завалились на бок. До родителей донесся веселый заливистый смех. Облегченно вздохнув, Сергей с Ламкой тоже ринулись вниз.
Резвились они на склоне до полудня. Детвора вошла в раж и уже каталась не только на санках, но и кубарем друг на дружке. Глядя на эти кульбиты, Сергей с Ламкой от души хохотали и украдкой целовались.
Потом Пакратов-старший собрал всю компанию на пирожки.
- Откуда? - наперебой расспрашивали дети. Даже Ламка удивилась. А когда распробовали да обнаружилили, что они тёплые, все просто глаза вытаращили. Сергей держал пирожки за пазухой, завернув их в специальный термический пакет - они сохранились такими, какими он взял их на кухне. Однако охотничьей тайны Сергей никому не выдал.
- Лисичка принесла, - не моргнув глазом, слукавил он.
- Лисичка? - вскинулся Алёшка.
- Когда? Где? - чуть недоверчиво переспросила Ксюша.
- А вот там, - Сергей махнул рукой в сторону леска.
Дети немедленно побежали к опушке, забыв про санки и, кажется, про родителей. Сергей с Ламкой переглянулись и быстро поцеловались.
На опушке перелеска оказалось множество разных следов.
- Вот этот? Этот? - тыкали дети пальцами, наперебой поминая лисичку. Сергей подошел ближе.
- Не-е, это белочка, - пояснил он. - Следы задних лапок впереди и в стороне от передних. Видите? Она, должно быть, спрыгнула с этой осины. - Он тронул сероватый заиндевелый ствол. - Корм ищет.
- А разве она не в дупле его спрятала? - отозвалась Ксюша. - Разве не знает, где?
Сергей стал объяснять, что животные не всегда помнят свои тайники и закрома. Даже люди подчас забывают, куда что кладут, а уж звери да птицы и подавно.
Возле заваленного снегом стожка они обнаружили следы горностая - коготки хорошо виднелись на плотном насте.
- Наверное, охотился на мышек-полёвок, - предположил Сергей.
- А это? А это? - Алешка увидел свежую строчку.
- Это заяц-беляк, - определил Сергей. - Две лапки впереди - это задние. Они сильнее. Видишь, и след крупнее. А задний следок, наоборот, от передних лапок. Расстояние между ними невелико. Значит, здесь он неторопливо бежал, опасности не было.
Дружной цепочкой - дети впереди, Сергей с Ламкой позади - вся их компания двинулась по заячьему следу. След петлял, зайчишка метался из стороны в сторону, должно быть, готовился к залёжке. На очередном повороте след удлинился. На петле его пересёк другой - более крупный и вкрадчивый.
- Это лиса, - пояснил Сергей.
Дети вопрошающе обернулись. Он понял.
- Это не наша - другая. Из другого семейства. Зайчик её учуял и припустил. Вон как запетлял, путая следы.
- А это? - вдруг вскрикнула Ксюша, с неподдельным изумлением схватив Па- кратова-старшего за локоть. Она тыкала пальчиком в сторону довольно глубокой воронки, которая выделялась на совершенно нетронутом снегу. Сергей присмотрелся. По краям воронки виднелись характерные полоски - это были отпечатки крыльев. Скорее всего, следы эти оставила ворона, спланировавшая на полевую мышку. Но Сергей не дал правдивого объяснения. Он скорчил устрашающую гримасу и утробным голосом возвестил:
- О-о! Это коготь дракона. Он оставил этот след, когда вылетел поохотиться на симпатичных маленьких девочек.
Ксюша ойкнула, втянула голову в плечи, но по лукавым искоркам, вспыхнувшим в глазёнках, он догадался, что она приняла его игру. А Алёшка отнесся к этому ревниво.
- Па, - потянул он отца в сторону и, не зная, на что перевести его внимание, ткнул в первую же попавшуюся на глаза горку снега.
- Это, - Сергей приметил ещё несколько похожих горок, - это всё куропатки оставили.
До Сергея донёсся голос. Он не сразу смекнул чей. Обернулся. Глаза Ламки смеялись. А голос она душила, отчего смех прерывался каким-то по-птичьи счастливым клёкотом. Как тут было не отозваться!
- Это они, белые, выныривали из-под снега, являя белому свету свою упругую прелесть... - так вот велеречиво изрёк Сергей. Глаза же свои при этом отвёл, потому что остерегался не совладать с собою. Да и Ламка, глядя на него, на глазах у детей могла понаделать счастливых, но не понятных им глупостей. И чтобы окончательно отвести обоих от опасной черты, Сергей принялся объяснять Алёшке и Ксюше птичьи повадки.
- Видите, какие следы широкие. Будто и не птичьи. Правда? Это потому, что на зиму куропатки обувают сапожки.
- Сапожки? - удивилась Ксюша.
- Да, - кивнул Сергей. - Из перьев. Ведь лапкам на снегу холодно... А в мае, когда снег сходит, они эти сапожки разувают...
Он еще долго объяснял детям азы орнитологии, биологии зверей и птиц, пока не пришла пора отправляться на обед. Шли парами: впереди дети, следом они с Ламкой.
- А Алёшка-то, Алёшка! - кивал Сергей. Алёшка оказался кавалером - на обратном пути вёз Ксюшу на санках.
- Хороший пример тоже заразителен, - поощрила Сергея Ламка.
После обеда погода стала портиться. Солнышко скрылось, занялась позёмка, а к вечеру разыгралась нешуточная метель.
Остаток дня компания провела под крышей. Смотрели в кинозале мультфильмы. Играли в настольный футбол. Не спеша поужинали. А потом ушли к себе и устроили чаепитие с конфетами и сладостями.
За окном завывал ветер, а в номере было тепло и уютно. Дети малость приморились, но спать не соглашались.
- Дядя Серёжа, - попросила Ксюша, - расскажите ещё чего-нибудь... Пожалуйста.
- О чём? - улыбнулся Пакратов. Вчера ещё эта девочка глядела на него настороженно и почти подозрительно. А сегодня тянулась и доверчиво заглядывала в глаза. Сергей не обольщался на свой счет - новый человек всегда любопытен. Однако вывод сделал в свою пользу: видать, у папы-майора руки-то не доходят, чтобы приголубить дочурку.
- О чём хотите, - сказала Ксюша.
- Ну что ж, - отозвался Сергей и, решив приблизить час отбоя, стал рассказывать про лесную соню, мышку с длинным пушистым хвостиком. Рассказал, как она выглядит, как питается. Но когда завёл про зимовку и сказал, что лесная соня нередко поселяется в чужих гнёздах, сбился и умолк.
Ламка сидела в кресле возле окна. Она была не то рассеянна, не то задумчива.
- Пусть мама расскажет, - шепнул Пакратов. - Попроси.
Просить Ламку не понадобилось - она услышала с первого раза. Посмотрев на Сергея, она отхлебнула из бокальца сухого вина, потом кивнула Ксюше и, отвернувшись к окну, заговорила:
- Жил был Ветер, и была у него жена - простая русоволосая женщина. Ветер часто улетал, носился над лесами и долами, взмывал на высоченные вершины и опускался в глубокие ущелья. В поисках чего-нибудь неведомого он обследовал все земные уголки. Потом усталый возвращался домой, выпивал кувшин молока и затихал, склонив голову на колени жены. Жена вынимала гребень и принималась расчёсывать его спутанные волосы. А когда муж засыпал, латала его драный дорожный плащ. Наступал рассвет, и Ветер снова улетал в неведомые дали...
Алёшка задремал. Но Сергей с Ксюшей слушали Ламку, затаив дыхание и ловя каждое слово.
- Так продолжалось долго - всю жизнь. Но вот однажды Ветер улетел и назад не вернулся. Миновал день, прошёл другой, окончился третий... Каждый вечер женщина выходила на крыльцо и ждала мужа. Она до потёмок глядела в закатную сторону. На небе загорались звёзды и всё явственнее проступал Млечный Путь...
Ламка сделала глоток.
- В тот вечер, как всегда, женщина стояла на крыльце. С Млечного Пути брызнула звёздочка. Женщина проследила её коротенькую вспышку и вернулась в дом. На душе у неё было неспокойно. Сев у камелька, она принялась за пряжу, а сама всё прислушивалась. Неожиданно донёсся всхлип. Он шёл откуда-то издалека. Так ей показалось. Она замерла и сидела не шелохнувшись. Звук повторился. Только это был уже не всхлип, а жалобный стон. Женщина обвела глазами все углы. Стон доносился из печной трубы. Женщина встрепенулась, бросилась на улицу и запрокинула голову. Над печной трубой тревожно метался слабый дымок, очертанием повторяя блистающий Млечный Путь. «Вот ты где!» - грустно прошептала женщина. Она всё поняла. Её муж Ветер умчался за земные пределы. Создатель сделал его пастухом,