оздушно—десантные, артиллерийские, танковые, авиационные части и соединения. В ходе учений на практике отрабатывалась теория глубокой операции, разработанная в конце 20–х — начале 30–х годов. Ее разработчиками были известные военачальники — М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, К.Б. Калиновский, В.К. Триандафиллов, Г.С. Иссерсон, Н.Е. Варфоломеев и другие.
Войска одной из сторон — «синих» должны были прорвать оборону противника — «красных», затем, сочетая удары с фронта с ударами в глубине, устремлялись вперед, чтобы окружить и уничтожить силы противоборствующей группировки.
Прорыв осуществлялся стрелковым корпусом, усиленным танковыми батальонами и артиллерией РГК, и развивался кавалерийским корпусом при поддержке крупного воздушного десанта.
В маневрах задействованы были войска Харьковского и Киевского военных округов. «Синими» — наступающей стороной — руководил командующий войсками Харьковского военного округа Иван Дубовой, «красными» — обороняющейся стороной — Семен Туровский, заместитель Дубового. Учения проходили на территории Киевского военного округа под общим руководством его командующего Ионы Якира.
12 сентября разыгралось невиданное доселе «сражение». Все попытки «синих» занять переправы на Днепре и захватить Киев успешно отбивались «красными». Через два дня «синие» под прикрытием истребительной авиации выбрасывают воздушный десант, крупнейший в истории мировых армий, в районе Бровары, Требухово, Княжичи.
Четвертый день учений был особенно напряженным. 45–й механизированный корпус, в который входила 134–я танковая бригада Богданова, переправившись через реку Ирпень, стремительно выдвинулся в район Мотыжинского леса, создавая угрозу 17–му стрелковому корпусу и выходя в тыл 24–й и 44–й стрелковым дивизиям. «Синие» вынуждены были приостановить наступление на Киев.
Во время учений Катуков во всей полноте почувствовал важность и ответственность оперативной работы, от быстроты и качества которой зависело очень многое. Изрядно пришлось потрудиться в тот момент, когда наступающая сторона, перегруппировав свои силы, готовилась к атаке на Киев, обороняющаяся — к ее отражению.
В районе Гуровщины 45–й механизированный корпус был неожиданно атакован стрелковыми подразделениями и конницей. Завязались затяжные бои. Командир корпуса Антон Борисенко приказал 134–й танковой бригаде оказать поддержку 24–й и 44–й стрелковым дивизиям, попавшим в окружение на реке Ирпень. Дивизии заняли круговую оборону, а с наступлением ночи готовились прорвать кольцо окружения.
Бои продолжались с нарастающей силой. Стало очевидно, что они будут носить затяжной характер. И тут последовал отбой военным маневрам.
После разбора учений были сделаны определенные выводы, которые нашли свое отражение в приказе наркома обороны К.Е. Ворошилова от 22 сентября 1935 года: «Маневры Киевского военного округа текущего года, насыщенные массовым применением всех новейших средств боевой техники, полностью носили характер современного боя. Обстановка этих маневров постоянно ставила все рода войск в самое сложное положение и предъявляла очень высокие требования ко всем участникам от рядового бойца до высшего командира».[4]
Руководя оперативным отделением 134–й танковой бригады на протяжении нескольких лет, Катуков вырос в опытного специалиста, знающего и любящего свое дело. Не случайно в 1937 году его назначили начальником штаба 45–го механизированного корпуса. Комкор Н.Д. Веденеев был уверен: Катуков не подведет не только на учениях, но и в реальном бою.
Штаб корпуса четко и слаженно действовал во время летних маневров. Михаил Ефимович внимательно следил за ходом «боя», поразительно точно чувствовал, когда и где нужно ввести в прорыв основные силы, чтобы добиться успеха — прорвать фронт «противника», нанести удар на глубину десятков километров.
КТО ВЫ, ГЕЙНЦ ГУДЕРИАН?
Визави Катукова Гейнц Гудериан — полная противоположность. Если Катуков по своему происхождению, как говаривали в прошлом, — пролетарская косточка, то Гудериан — военная. В своем роду он представлял второе поколение военных…
Родился будущий танковый генерал в семье кадрового офицера Фридриха Гудериана 17 июня 1888 года. Место рождения — небольшой городок Кульме (Хельмно) на Висле. Отец служил во 2–м Померанском егерском полку. Чин имел небольшой — обер—лейтенант. Гейнц весьма сдержанно писал о своем отце, хотя и считал его «образцом человека и солдата», так же, как и о матери Кларе Киргоф. Дальние родственники как по отцовской, так и по материнской линии были либо помещиками, либо юристами, проживали в области Варта, в Восточной или Западной Пруссии.
Фридрих Гудериан, как человек военный, часто менял место службы. В 1900 году его перевели из Эльзаса в Лотарингию. Тогда еще эти районы принадлежали Германии. Дети — Гейнц и Фриц — учились сначала в школе, затем были отданы в кадетский корпус в Карлсруэ. Семья жила на скромные средства. Фридрих Гудериан считал, что сыновья, получив военное образование, будут в дальнейшем обеспечены за счет государства. К тому же кадетский корпус давал неплохое образование, которое соответствовало любому гражданскому учебному заведению.
Сдав экзамены на аттестат зрелости, Гейнц поступил в военное училище в городе Мец, которое окончил в конце января 1908 года. Блистал ли он в учебе, неизвестно. В короткой автобиографической хронике, составленной генералом в конце жизни, об этом не говорится, однако в том же 1908 году ему было присвоено звание лейтенанта.
Так и жил Гудериан «счастливой жизнью лейтенанта» в течение нескольких лет, опекаемый родителями, в первую очередь отцом, под началом которого проходила его безоблачная служба, пока в октябре 1913 года не женился на Маргарите Герне. Жена шла с ним бок о бок «по извилистому и не всегда легкому пути солдата», к ней он относился с нежностью и благоговением, о чем свидетельствуют его письма, на которые автор будет ссылаться в отдельных случаях.
Вскоре родилось двое сыновей, ставшие впоследствии, как и отец, офицерами.
Первая мировая воина нарушила мирное течение жизни в Германии, равным образом как и жизнь каждой семьи. Если судить по автобиографической хронике Гудериана, можно сказать, что в боевых действиях он не принимал участия — ни на Западе, ни на Востоке. В основном занимался штабной работой. После десятимесячной учебы в военной академии в Берлине и присвоения звания обер—лейтенанта, а через год и капитана его постоянно переводили с одной штабной должности на другую: то он помощник начальника связи в штабе 4–й армии, то занимает должность офицера генерального штаба 52–й резервной дивизии, то на такой же должности в штабе 10–го резервного корпуса.
Своего отношения к войне Гудериан пока не высказывает, сдержанно относится и к Версальскому мирному договору, заключенному 28 июля 1919 года, в соответствии с которым Германия потеряла значительную часть своей территории — Эльзас и Лотарингию передавали Франции (в границах 1870 года), два округа — Мальмеди и Эйпен — Бельгии. Познань — Польше, город Данциг (Гданьск) объявлялся вольным городом, г. Мемель (Клайпеда) передавался в ведение держав—победительниц, а в 1923 году присоединен к Литве.
Германия лишалась колоний, но главное — ее вооруженные силы сводились к общей численности в 100 тыс. человек, она не имела права создавать военно—морской флот, авиацию и бронетанковые войска.
С конца 1916 года Гудериан начинает службу в добровольческом корпусе пограничной охраны, опять же на штабных должностях, и лишь в начале 1920 года становится командиром роты егерского батальона в Госларе, зато уже участвует в подавлении беспорядков в Рурской области и центральной части Германии, приобретая опыт борьбы с местным населением.
Служба в пограничной охране продолжалась до начала 1922 года. Служба как служба, но уже в эти годы Гудериан знакомится с радиоделом, а это уже шаг в направлении технического творчества. О своей послевоенной карьере Гейнц Гудериан написал так: «После окончания войны, начиная с 1918 года, я служил в войсках, охранявших восточные границы, — сначала в Силезии, а затем в Прибалтике… До 1922 года я служил в основном в штабе округа и в министерстве рейхсвера, специализируясь преимущественно по пехоте, однако служба в 3–м телеграфном батальоне в Кобленце, а также служба в различных радиотелеграфных подразделениях в начале Первой мировой войны дала мне возможность приобрести некоторые знания, весьма пригодившиеся в дальнейшем, при создании нового рода войск».[5]
Сделать военную карьеру в небольшом по численности рейхсвере было сложно и проблематично, но Гудериану повезло: как штабного офицера его переводят в инспекцию военных сообщений, в отдел автомобильных войск. Инспекцию возглавлял тогда генерал фон Чишвитц, под руководством которого разрабатывались планы использования автомобильных войск в условиях боевых действий.
В годы Первой мировой войны уже осуществлялась переброска войск к местам боевых действий. Но такие операции проводились в условиях позиционной обороны. Теперь же задача усложнялась, переброски предстояло производить в условиях маневренной войны.
Во всех организационных вопросах, касающихся поставленной задачи, Гудериан находил непосредственную поддержку командира батальона майора Лутца, с которым он проработал много лет и которому был во многом обязан своим продвижением по службе.
При разработке планов использования автомобильных войск возникало немало чисто технических проблем. Например, бензосклады. Сколько их надо было иметь? Ответ напрашивался сам — исходить следует от количества имеющейся техники. За бензоскладами потянулась целая цепь специальных сооружений для транспорта — гаражи, автомастерские, заправки. И все это должно обслуживаться подготовленным техническим персоналом.
Однако техническое обслуживание моторизованных войск в условиях маневренной войны — это еще не решение всей проблемы. Войска еще надо было охранять. И наиболее эффективным средством охранения могли быть лишь бронетанковые силы.