крыльца.
– Что это у папы руки в пятнах? – тихо спросил Денни своих сестер. Они втроем сидели на качелях.
Но ответила Эбби, от которой никогда ничего не ускользало. Она прервала разговор с миссис Энджелл и крикнула:
– Он принимает антикоагулянты. Из-за них легко появляются синяки.
– А с каких это пор он спит днем?
– Врачи велели. Теоретически он должен спать не только по выходным, а каждый день, но этим он манкирует.
Денни молчал, рассеянно качаясь и глядя на серую белку, прошмыгнувшую под кустом.
– Забавно, что мне не потрудились сообщить о его сердечном приступе, – произнес он чуть погодя. – Я до вчерашнего вечера был не в курсе. Не позвонил бы Джинни, так, может, вообще никогда не узнал бы.
– Но твое присутствие ничего бы не изменило, – ответила Аманда.
– Вот спасибо!
Эбби недовольно заерзала в кресле-качалке.
– Не правда ли, погода стоит восхитительная? – почти пропела миссис Энджелл.
На самом деле погода стояла на редкость знойная, с частыми бурными грозами, так что она, вероятно, просто хотела сменить тему.
– Ах, Лу, – Эбби похлопала ее по руке, – ты всегда смотришь на вещи позитивно.
– Но мне нравится жара, а вам разве нет?
– Да, нравится, – согласилась Эбби. – Но я не могу не думать о беднягах, что живут в центре города и сейчас буквально задыхаются.
Уитшенкам сносить жару помогали потолочные вентиляторы, чердачный вентилятор и по-старинному высокие потолки. Ред порой заговаривал о том, не установить ли кондиционеры, но тут же прибавлял, что не хочется тревожить каркас дома. На крыльце висели еще три вентилятора, равномерно распределенных по длине, – красивые, старомодные, с лакированными деревянными лопастями, подходящими по цвету к лакированным потолку и полу, а также медового цвета качелям и широким входным ступеням. Все это когда-то выбирал Джуниор, и он же велел установить над каждой дверью первого этажа узорчатые вентиляционные решетки для свободной циркуляции воздуха. Плюс, конечно же, тюльпанные деревья давали тень, хоть Эбби и жаловалась, что слишком густую. Под деревьями ничего не росло, вместо газона там была утоптанная земля с пробивающейся кое-где выносливой росичкой, а по северному краю участка цвели одни только хосты с их жалкими цветочками и огромными монструозными листьями.
– А что поделывают дети Нельсонов? – спросила Джинни, глядя на дом соседа через дорогу.
– Я точно не знаю, – ответила Эбби. – В наши дни спросишь у людей о детях и понимаешь, что им и говорить-то ничего не хочется. Они мямлят: «Ну, знаете, наш сын окончил Йель, но сейчас он, м-м…» И в конце концов выясняется, что он бармен или варит капучино и вообще вернулся и опять живет дома.
– Нашел хоть какую-то работу – так уже повезло, – вмешался Хью, муж Аманды. – Я вот начал временно увольнять официантов.
– Ой, господи, у тебя что, дела идут плохо?
– Да, похоже, люди перестали есть в ресторанах.
– Но у Хью появилась идея получше, – сообщила Аманда, – нечто абсолютно новое. Правда, в том случае, если найдутся спонсоры.
– Вот как. – Эбби нахмурилась.
– «Не проходите старт»[22], – сказал Хью.
– Что?
– Название моей будущей фирмы. Броское, да?
– Но чем эта фирма будет… заниматься?
– Беспокойными туристами, – ответил Хью. – В смысле, психами ненормальными. Вы, может, и не знаете, что бывают такие люди, вы ведь никогда не путешествуете, а я вот таких навидался, уж поверьте. Моя двоюродная сестра, например. Кузина Дарси. Она начинает паковать вещи загодя – настолько загодя, что ей становится нечего носить. Складывает в чемодан абсолютно все, на все случаи жизни. А еще она уверена, будто дом таинственным образом чувствует, что она собирается уехать, потому так и ждет, что буквально за пару часов до поездки случится протечка, засорится унитаз или откажет сигнализация. Для тех, кто останется с ее собакой, она пишет целые романы. И заодно начинает подозревать, что у кошки диабет. Так я что придумал: для людей вроде Дарси мы будем брать на себя всю подготовительную работу и делать намного больше, чем обычные турагенты. Она нам – дату и место назначения, а мы ей: «Ни слова больше!» И не только забронируем рейс и гостиницу, но и упакуем чемоданы за три дня и отправим их экспрессом, то есть можно не думать о регистрации багажа. Мы обеспечим такси в аэропорт и в месте назначения по прибытии, закажем билеты в музей, экскурсии с гидом и столики в лучших ресторанах. И это только начало! Мы также организуем уход за домашними животными и вызовем мастера, если в доме что-то сломается, – это надо будет обсудить с Редом, – найдем англоговорящего врача недалеко от гостиницы, запишем в салон поправить прическу в середине поездки. За три часа до вылета мы позвоним ей в дверь: пора! Но она, допустим, ответит: «Понимаете ли, какая штука, у моей мамы диагностировали сердечную недостаточность, она может в любую минуту умереть». «Понятно, но вот, – говорим мы и выхватываем из кармана сотовый телефон, – вот вам сотовый с европейским роумингом, его номер известен и вашей мамочке, и ее реаниматору А к тому же мы приобрели для вас страховку, по которой вы в случае экстренной ситуации немедленно вылетаете домой».
Засмеялся один только Денни.
– Это должен быть очень богатый путешественник, – сказал Хью, муж Джинни.
– А я и не говорю, что будет дешево.
– Очень богатый и сильно психованный, причем в одном флаконе. Сколько таких найдется во всем Балтиморе?
– Ну, друг! Умеешь поддержать человека.
– Ой, а мне страшно нравится название, – поспешила вмешаться Эбби. – Сам придумал, Хью?
– Да.
– И оно означает… Под «Не проходите старт» подразумевается?..
– Что перед поездкой не надо ничего планировать и ни с чем возиться, как это обычно бывает.
– Понятно. То есть с тюрьмой ничего общего?
– С тюрьмой? Господи, конечно нет.
– А как же твой ресторан? – поинтересовалась Джинни.
– Я его продам.
– Интересно, кто же его купит?
– Ну, народ, вы даете!
– Я только спросила. – Джинни подняла брови.
Тут миссис Энджелл произнесла:
– А вы заметили, что в последнее время птицы не поют, а как будто бы разговаривают? Слышите?
Все прислушались.
– Может, из-за жары? – предположила Эбби.
– Боюсь, они решили бросить музыку и ударились в прозу.
– Нет, не верю, – возразила Эбби. – Они, скорее, просто устали и временно уступили сцену сверчкам.
– Когда мои внуки приезжают летом ко мне в гости из Калифорнии, – продолжала миссис Энджелл, – то обязательно спрашивают: «Что это за шум?» «Какой шум?» – говорю я. А они: «Да вот это вот щебетанье, стрекотанье, это вот чир-чир-чир». «А! – отвечаю я. – Так это же сверчки, или цикады, или еще кто. Вот забавно, я их даже не слышу». «Но от них же оглохнуть можно! – удивляются мои внуки. – Как ты можешь не слышать?»
И после ее слов все тоже внезапно услышали эту настойчивую трескотню, ритмичное трень-трень-трень старинных санных колокольчиков.
Аманда сказала:
– А я вот, например, считаю, что идея Хью замечательная.
– Спасибо, зайка, – отозвался Хью. – Приятно, что хоть ты в меня веришь.
Миссис Энджелл поддержала:
– Естественно! Мы все верим! Ну а ты, Денни?
– Верю ли я, что идея Хью замечательная?
– Где ты сейчас работаешь, я имела в виду.
– Нигде, – ответил Денни. – Я приехал помогать родителям. – Он откинул голову на спинку качелей и сплел пальцы на груди.
– Так приятно, что он дома. – Эбби улыбнулась миссис Энджелл.
– Конечно, могу представить!
– Ты по-прежнему кухни устанавливаешь? – поинтересовался Хью, муж Джинни.
– Уже нет. – И Денни добавил: – Я теперь внештатный преподаватель.
– Что? – изумилась Эбби.
– Внештатный преподаватель. Ну, во всяком случае, был этой весной.
– А разве для этого не нужен диплом колледжа?
– Как выяснилось, нет. Хотя диплом у меня имеется.
Все смотрели на Эбби и ждали вопроса. Его не последовало. Она сидела и смотрела на дом Нельсонов, напряженно сжав губы. Джинни спросила вместо матери:
– Так ты что, окончил колледж?
– Да, – сказал Денни.
– Как это?
– Так же, как и все, полагаю.
Все опять посмотрели на Эбби. Та никак не отреагировала.
– Ну, строительство никогда тебя особо не занимало, – заметил после некоторого молчания Стем. – Я это помню по тем временам, когда ты каждое лето работал у папы.
– Ничего не имею против строительства, но совершенно не выношу заказчиков. – Денни снова сел прямо. – Всех этих пижонов, которым не живется в доме без винного погреба.
– Винный погреб! Ха! А установку для мытья собак в гараже не хочешь?
– Установку для мытья собак?
– У одной мадам в Рагстоне.
Денни фыркнул.
– Мама Уитшенк, я принесу еще что-нибудь? – предложила Нора. – Ледяного чая?
– Нет, спасибо, – коротко ответила Эбби.
Внуки постепенно мигрировали с заднего двора к фасаду дома, а Сэмми по ступенькам вскарабкался на крыльцо, бросился к матери на колени и стал жаловаться на своих братьев.
– Кому-то пора поспать, – произнесла Нора, но продолжала сидеть, вся расслабленная, глядя поверх головы Сэмми на других детей. Они спорили из-за правил игры.
– Кусты около дома – это домик, а те, которые сбоку во дворе, – нет, – говорил один.
– Но те, которые сбоку, они самые лучшие, под ними можно прятаться.
– Так зачем же там будет домик?
– А.
Водил сын Джинни Александр, и на него было больно смотреть: первый в роду низкорослый, толстоватый Уитшенк. Бегая, он неуклюже выбрасывал ноги и загребал обеими руками воздух. По иронии судьбы его сестра Деб славилась как главная атлетка в семье – стройная крепкая девочка с мускулистыми ногами в пятнах комариных укусов. Александр не догнал ее, и она, достигнув куста азалии, крикнула:
– Ха-ха! Я в домике!