Только теперь хозяин дома наконец заметил незваную зрительницу – и, похоже, от неожиданности чуть ослабил хватку.
Кот мгновенно вывернулся – и тут Катя узнала, для чего нужны были полочки вдоль всех стен. Матросов, перепрыгивая с одной на другую, как по лестнице, мгновенно взвился практически под потолок.
– От короувы сметанка свежая! – торжествующе провозгласил он, уже свесив вниз голову.
Федор закатил глаза.
– Э, доброе утро? – Катя попыталась быть светской. – Надеюсь, вы уже оценили преимущества премудрой кровати?
– Уж оценил… – недобро прищурился на нее хозяин дома.
– Мы работаем для вашего удобства! – просияла она. – В премудром доме все устроено так, чтобы был счастлив каждый из домочадцев! Но, возможно, у вас все же будут какие-то пожелания и уточнения?
На пару секунд повисло молчание. Мужчина сверлил девушку недобрым взглядом. Возникало даже ощущение, что обладатель этих серых глаз в душе продумывает, как бы незадачливую гостью поудобнее прибить и не слишком ли обидится компания “Премудрый дом” за убийство сотрудницы.
– Будут, – медленно кивнул наконец Федор. – Пожелания. И уточнения тоже.
*
Честно говоря, Катя предпочла бы сначала позавтракать. Когда-то вообще казалось, что до первой чашки кофе утром она совершенно не способна к продуктивным коммуникациям.
Увы, рабочий ритм вносил свои коррективы. Приходилось подстраиваться под заказчиков и их образ жизни. Даже если просто ужасно хотелось смыться в свой фургончик, где наличествовали запасы и чая, и кофе, и походной еды для быстрых перекусов на выездах.
Окинув каким-то слегка изумленным взглядом окружающий разгром, хозяин дома, кажется, самую малость смутился.
– Пройдем в кухню, пожалуй, – кашлянул он.
Катя загрустила совсем.
Какие ароматы встретят ее в кухне, она уже догадывалась.
Все дело в том, что накануне после работы над хозяйской спальней подумалось – все равно завтра все переделывать! И заняться лучше тем участком работы, который вроде бы не должен вызвать больших нареканий: кухней.
Вопреки ее ожиданиям, кот не потребовал ни для себя, ни для своего приятеля-пса автоматической кормежки. Вообще не выдвинул никаких требований, касающихся лично себя. Зато попросил настроить приготовление ровно к шести восемнадцати утра любимых к завтраку блюд Федора (список из семнадцати позиций прилагается). Поочередно, по одному в день, разумеется.
И действительно: стоило открыться двери в кухню-столовую, как воздух наполнился упоительными ароматами, а рот – слюной.
На плите стояла широкая плоская сковорода. То есть как – стояла… в данный момент она как раз подпрыгнула, сделав хитрый финт в воздухе, и блинчик на ней, подскочив, перевернулся.
Рядом на разделочном столе уже красовались три блюда – на центральном высилась стопка румяных блинчиков. Над ней порхали две деревянные лопатки, деловито заворачивая в блинчики начинки из пары кастрюлек.
– Блинчики! С начинками… – протянул Федор. Сглотнули они с Катей одновременно. И переглянулись. – Хм… думаю, можно обсудить все за завтраком.
– Проутестую! – голову Катя повернула резко, еще не веря себе. Как кот мог оказаться здесь раньше них? Да еще и усесться с самым деловитым видом за стол? Мало того – шея у него оказалась обвязана салфеткой, а в правой передней лапе обнаружилась вилка!
Еще вчера Катя обратила внимание, что обычные, хоть и очень комфортные стулья в кухне-столовой соседствуют с высокими барными – при полном отсутствии барной стойки. И только сейчас поняла, в чем дело: кот, каким бы ни был крупным, все же изрядно уступал в росте человеку. И даже псу. А потому сидеть за одним с ними столом ему было удобнее на стуле повыше.
– Проутестую! – роскошный рыжий хвост дернулся, а кот стукнул по столешнице черенком вилки. – Переговоры – дело серьезное. А завтрак – еще серьезнее. Между прочим, котика до сих пор не кормили!
Вид у него был при этом самый суровый. Федор закатил глаза и, отвернувшись, полез в двустворчатый холодильник, из которого извлек… вареную курицу. Целую. Пристроил ее на широкое блюдо, извлеченное из шкафчика, и водрузил на стол перед кошачьей мордой.
– Жри, прорва ненасытная! – буркнул он.
На морде кота расплылось самое удовлетворенное выражение.
– А вот… – рядом с котом за столом уже сидел пес. В отличие от Трифона Леопольдовича, сидел он не в человеческой позе, а вполне себе звериной – копилкой. Правда, при этих словах он несмело положил одну лапу на стол и колыхнул хвостом.
Хозяин дома, повозившись у холодильника, молча поставил перед вторым питомцем здоровенную миску с каким-то месивом, по виду – мясным.
– Присаживайтесь же, Катя из “Премудрого дома”! – как-то утомленно кивнул Федор на свободный стул, и Катя предпочла не спорить. Во-первых, есть в самом деле хотелось. А во-вторых, заказчики не раз уже приглашали наладчицу присоединиться к ним за обедом или ужином.
Доводилось, конечно, и отказываться. Это когда случался заказчик-холостяк (а то и “сегодня и для вас холостой”!), а планы и намерения его относительно симпатичной наладчицы оборудования читались на лбу большими буквами. Мол, сама же сказала, все для вашего удовольствия! Бывало и так, что спала, запершись в фургончике на все замки, развесив сигнализацию и для надежности еще – сунув гаечный ключ под подушку.
Хотя гаечный ключ вообще такое дело, никогда не повредит держать под подушкой. Куда полезнее всяких там плюшевых мишек. И умиротворяет ничуть не хуже. И уют создает. Отличная вещь, словом.
Завтракали в молчании. Блюда с блинчиками – с мясом, с яйцом и луком и еще одно, отдельное – без начинок, перелетели на стол самостоятельно, без чьей-либо помощи. Следом приземлились (или пристолились?) розетки с брусничным вареньем, сгущенным молоком и шоколадным кремом, пара стильных треугольных тарелок – для Кати и Федора, две чашки кофе, две пиалы со сливками и последними – солонка, перечница, сахарница, молочник и салфетница. Сервировка вышла странной – не то ресторанной, не то домашней, и однозначно выбивалась из общей картины растопырившая ноги вареная курица.
Кот ел, к слову, без помощи вилки. Похоже, она нужна была ему исключительно для внушительности. А в курицу он вгрызался, как все кошки – наклонившись к тарелке и откусывая сразу пастью. Только косточками хрустел при этом, как пес, да еще скорость, с которой куриная тушка уменьшалась, казалась какой-то сверхъестественной.
Катя попыталась припомнить, знает ли она что-то о питании разумных животных, однако в памяти ничего не всплывало, и она махнула рукой. Во всяком случае, предлагать Трифону Леопольдовичу сухой корм из зоомагазина она бы не рискнула. Уж очень выразительным выходил этот хруст под напором кошачьих зубов.
Федор ел с видимым удовольствием, на глазах меняя расположение духа с озверелого на сыто-удовлетворенное. Пожалуй, поесть до согласования условий было действительно мудрым решением.
А стоило опустеть тарелкам и мискам, как вся грязная посуда взмыла в воздух.
– Ого! – Федор почти благодушным взглядом проследил за улетающим посудным клином. – Это они мыться?
– Ага, – Катя кивнула. – Эту функцию мы по умолчанию всегда ставим. Небольшое плетение на всю посуду в доме, и она самостоятельно подбирает подходящие комплекты для завтрака, обеда и ужина в зависимости от приготовленных блюд и количества едоков. А потом отправляется мыться.
– Полезная функция, – кивнул хозяин дома. – Но, надеюсь, говорящие вилки и советы от соусников мне не грозят?
– Ни в коем случае! По умолчанию в посуду мы закладываем только механические действия с заданным алгоритмом. Большинство заказчиков негативно относится к слишком самостоятельной посуде. Хотя бывают, конечно, варианты… помню, одна семья хотела, чтобы ложка сама говорила ребенку, что она за маму, за папу и за дедушку Аркадия. И еще была одна заказчица, которая хотела, чтобы посуда ограничивала ее в еде и помогала соблюдать диету. Ей тарелка так и говорила – хватит жр… ну, там разное было. С вариациями. Правда, я слышала, она потом всю одушевленную посуду подарила любимой подруге. Новую почему-то не стала заказывать. Наверное, уже достаточно похудела.
– Понятно, – мужчина мерил ее мрачным взглядом. – А с кроватью что? Не верю, что большинство заказчиков хотят, чтобы у нее было свое мнение!
– Так это же была часть индивидуальных пожеланий! – совесть Катина была совершенно чиста, а взгляд – ясен. – Вообще-то обычно просят одушевлять только детские кроватки. Ну, знаете, чтобы она сама младенца укачивала, баюкала, пела песенки и говорила “тшшшш”.
– А голос-то почему такой мерзкий?!
– Согласно нашим исследованиям, многие младенцы лучше всего реагируют именно на голос пожилого человека. Но вообще-то там вариативные настройки. Вы всегда можете их сменить. Неужели вам не понравилось?
О том, что глаза у нее большие, Катя знала отлично. Если их распахнуть и похлопать ресничками, вид получается самый что ни на есть невинный и честный. Правда, начинать с такого взгляда знакомство не стоит – потом бывает сложно убедить кого-то, что спецовку и перфоратор не у папы украла.
– Ну что вы! – а вот в голосе мужчины прямо-таки сочился яд. – Как мне могло не понравиться! Только, знаете, укачало слегка. До морской болезни.
Девушка укоризненно и с сожалением покачала головой.
– Вот поэтому, – она наставительно подняла палец, – так важно согласование настроек со всеми домочадцами. Мы бы с вами и голос выбрали, и амплитуду. Вот, кстати, был у меня, помнится, один заказчик-мужчина, который тоже попросил кровать одушевить. Голос пожелал женский, низкий, с придыханием, на потолке слайды, а кровать…
– Избавьте меня от подробностей! – Федор затряс головой, и Катя едва удержалась, чтобы не хихикнуть.
Хотя о том заказчике – тощем лысеющем коротышке с масленым взглядом – вспоминала обычно с содроганием. Он на свою чудо-кровать очень звал помочь тестировать. Ночь пришлось провести, забаррикадировавшись в фургончике, а на второй день умолять Карена срочно подменить ее на объекте. А потом еще и оправдываться перед Кареновой ревнивой супругой.