Уполномоченные РУД 3 июля 1921 г., т. е. через два месяца после назначения нового начальника лагеря, писали о результатах обследования лагеря в Домбе: «Военнопленные почти все одеты в рубище, многие не имеют белья или части его, некоторые не имеют ничего, кроме белья, очень многие не имеют обуви или имеют обувь совершенно рваную» (Красноармейцы… С. 605). Напомним, что основная масса «хороших» приказов и распоряжений польским руководством была к этому времени уже принята.
Необходимо рассказать, как расправлялась с пленными красноармейцами польская шляхта, на которую они работали в качестве рабов. Летом 2008 г. мне довелось беседовать с жителем Западной Украины Василем Байчуком. Он родился в селе Шешоры близ курортного города Косов Ивано-Франковской области.
В 1918 г. эта территория вошла в состав Речи Посполитой. Как рассказывал дед Василя, польский магнат граф Потоцкий (фамилия известная) рядом с живописными водопадами на речке Мистинцы у села Шешоры решил построить замок. В 1920 г. на его строительстве появились пленные красноармейцы, которые содержались в ужасных условиях.
После окончания строительства граф собрал на новоселье гостей. рабы-красноармейцы были отпущены в лес, на них спустили собак и гости графа устроили охоту на людей. Погибших сбросили в яму, засыпали землей, а сверху возвели беседку. В августе 2008 г. во время сильнейшего наводнения в Карпатах беседку смыло, место изменилось и теперь для установления места захоронения красноармейцев необходимы крупномасштабные раскопки, на которые власти Украины вряд ли пойдут.
Бессудные расстрелы практиковались не только в Домбе, но и во многих польских лагерях. Пленные могли быть расстреляны по пустякам. Так, пленный красноармеец М.Шерстнев из белостокского лагеря 12 сентября 1920 г. был расстрелян только за то, что посмел возразить жене п/поручика Кальчинского в разговоре на офицерской кухне, который на этом основании приказал его расстрелять (Красноармейцы… С. 599).
В лагере Стшалково расстрелы были не редкостью вплоть до его закрытия. Как уже отмечалось, в 1919 г., пленных без повода, расстреливал поручик Малиновский и постерунки (часовые). В 1920—1921 гг . в пленных продолжали стрелять часовые. Члены РУД 19 июля 1921 г. стали свидетелями беспричинного расстрела военнопленных в Стшалково. В тот день в Россию отправлялась очередная партия пленных, которые стали бросать через изгородь остававшимся товарищам кружки и котелки. Это привлекло к ограде пленных, в которых охрана по приказу унтер – офицера открыла стрельбу. Красноармеец Сидоров был убит, шестеро – ранены (Красноармейцы… С. 645, 650). О расследовании этого преступного факта ничего не сообщалось.
Голодом и холодом
Польские историки, составители сборника «Красноармейцы в польском плену в 1919 – 1822 гг.» , профессора З. Карпус и В. Резмер утверждают, что «В результате усилий польских властей…условия жизни военнопленных в лагерях в Польше в начале 1920 г, существенно улучшились… Улучшилось и питание в лагерях…
Начиная с февраля 1921 г. положение в лагерях в результате больших усилий польских военных и гражданских властей радикально улучшилось. К этому времени в лагеря было передано большое количество белья и одежды, а также существенно улучшилось снабжение продовольствие» (Красноармейцы… С. 20, 25).
В этой связи следует особо сказать о питании военнопленных в польских лагерях. В инструкции I департамента Минвоендел Польши от 17 мая 1919 были утверждены нормы продовольственного и денежного довольствия для пленных. По этим нормам каждому пленному в день полагалось хлеба —500 г., мяса – 150 г., картофеля – 700 г., сырых овощей или муки – 150 г., 2 порции кофе по 100 г. и приправы. Мыла на месяц должно было выдаваться 100 г. Не богато, но прожить можно было. Помимо этого, для истощенных пленных полагалось питание по специальной таблице «С» (Красноармейцы. С. 60).
В реальности эти нормы никогда не соблюдались. Они были дымовой завесой для польских властей перед мировым общественным мнением и международными комиссиями. В докладе Санитарного департамента Минвоендел Польши военному министру от 9 декабря 1919 г. отмечается, что во многих отчетах делегаты Санитарного департамента лагеря пленных называют «кладбищами полуживых и полуголых скелетов», «очагами мора и убийства людей голодом и нуждой». Сам начальник Санитарного департамента генерал З.Гордыньский в своем отчете о посещении лагерей в крепости Брест-Литовска заявил: «Худоба многих пленных красноречиво свидетельствует о том, что голод – их постоянный спутник, голод страшный, который заставляет их кормиться любой зеленью, травой, молодыми листьями и т.д. Случаи голодной смерти не являются чем-то чрезвычайным…» (Красноармейцы… С. 114, 116)
Полковник медслужбы д-р Родзиньский после посещения лагеря пленных в Пикулице под Пшемыслом заявил, что там происходит: «Систематическое убийство людей!… Сохранение в лагере существующих условий его быта было бы равнозначно приговору всех пленных и интернированных на гибель и неизбежную, медленную смерть» (Красноармейцы… С. 117).
Согласно инструкции Минвоендел в лагерях должны были действовать буфеты. В отчете полковника Родзиньского приводится пример того, как работал такой буфет в лагере пленных Пикулице. В буфете торговала «по сути для себя» жена начальника лагеря. Кусок белого хлеба в буфете стоил 1 крона 60 геллеров. Такой же кусок в перворазрядном ресторане Пшемысля стоил всего 1 крону (Красноармейцы… С. 119). Комментарии излишни.
Этот доклад начальника Санитарного департамента генерала З.Гордынский военному министру Польши стал, вероятно, «последней каплей» для польского руководства. До этого З.Гордынский 02 декабря 1919 г. направил крайне жесткую записку министру военных дел о тяжелом положении военнопленных и необходимости созыва межведомственного совещания по этому вопросу. Руководство министерства решило проблемы, которые волновали не в меру настойчивого генерала просто и эффективно. 20 февраля 1920 г. генерал был переведен на более спокойную работу , не связанную с пленными (Красноармейцы… С. 827).
Естественно, что по докладам З.Гордынского не было предпринято действенных мер. В результате в 1920 г. ситуацию с питанием пленных Ст.Семполовская характеризовала так: «…общее состояние дел с питанием следует признать (последние месяцы прошлого года) очень плохим…Не говоря уже о таких случаях, как обнаружение сена в желудке умершего пленного, что имело место в лагере Домбе…» (Красноармейцы… С. 583).
Не вызывает сомнения то, что продовольственная норма в полном объеме до пленных не доходила и не могла доходить. Смерть от истощения была обычным явлением в польских лагерях. Лучше всего причины такого положения раскрыл Подольский (Вальден), который как бы, предвидя разгоревшиеся спустя 80 лет споры, писал: «Слышу протесты возмущенного польского патриота, который цитирует официальные отчеты с указанием, что на каждого пленного полагалось столько-то граммов жиров, углеводов и т. д. Именно поэтому, по-видимому, польские офицеры так охотно шли на административные должности в концентрационных лагерях» («Новый мир». № 5, с.88). Надо заметить, что голода в 1919– 1922 гг. в Польше не было.
Критически настроенный читатель может заметить, что примеры из 1919 г. не вполне уместны. В польском плену в конце 1919 г. пленных красноармейцев было немногим более 13 тысяч (Красноармейцы… С. 9). Основное количество пленных красноармейцев погибло в осенне-зимний период 1920/21 гг.
Тем не менее, обращение к 1919 г. более чем обоснованно. Польские власти в 1919 г., даже для такого, сравнительно, небольшого количества пленных не смогли, а точнее не захотели, обеспечить условия в соответствии с требованиями Женевской конвенции . Это еще одно подтверждение осознанно целенаправленной политики верховных польских властей по созданию невыносимых для жизни условий для «большевистских пленных».
Проф. З.Карпус и В.Резмер в предисловии ссылаются на свидетельство посла Великобритании в Германии Э.В. д’Абернона, который утверждал, что в августе 1920 г. русских военнопленных «здорово и хорошо кормят» (Красноармейцы… с. 23). Для понимания, что это ложная информация, достаточно прочитать показания вернувшегося из плена Андрея Прохоровича Мацкевича. В октябре 1920 г. он был доставлен в лагерь Белостока, в котором пленный в день получал: «небольшую порцию черного хлеба, весом около 1/2 фунта (200 г.), один черепок супа, похожего скорее на помои и кипятку» (Красноармейцы… С. 175).
Начальники польских лагерей умели принимать проверяющих. Так, секретарь – распорядитель отдела военнопленных Американской ассоциации христианской молодежи И.Вильсон после посещения в октябре 1920 г. концентрационной станции в Модлине заметил по поводу пищи для военнопленных, что: «она была вполне удовлетворительной и по содержанию была лучше той, которую получали русские пленные в Германии. Комендант был очень любезен…» (Красноармейцы… С. 340).
Напомним, что именно в это время командир укрепленного района Модлин Малевич телеграфировал начальству о том, что военнопленные концентрационной станции едят «различные сырые очистки » и у них « полностью отсутствует обувь и одежда» (Красноармейцы… С. 355).
Нет сомнений, что по случаю приезда в лагеря д’Абернона и И.Вильсона польские власти расщедрились и паек для пленных в этот день был нормальным. Да и дегустация пищи Э.В. д’Аберноном и И. Вильсоном, вероятно, напоминала сцену угощения Остапа Бендера обедом в доме престарелых, описанной в известной книге Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» . Старики голодали, а заведующий дома престарелых голубоглазый Альхен сумел накрыть для Бендера роскошный стол (чем Бог послал).
Начальник распределительной станции в Пулавах майор Хлебовский в конце октября 1920 г. жаловался Верховному чрезвычайному комиссару по делам борьбы с эпидемиями Э. Годлевскому, что «несносные пленные в целях распространения беспорядков и ферментов в Польше» постоянно поедают картофельные очистки из «навозной кучи, которая находится в лагере и ее придется окружить колючей проволокой (Красноармейцы… С. 420).