комиссии Бурденко, осуществленной в 1988 г. польскими историками. Соответственно, все многочисленные публикации о советской вине за расстрел польских офицеров в Катыни обрели доказательную базу .
6 марта 1989 г. заведующий Международным отделом ЦК КПСС В. Фалин в своей записке Центральному Комитету отметил, что: « Катынское дело будоражит польскую общественность». В итоге родилась записка Э.Шеварнадзе, В.Фалина и В.Крючкова в ЦК КПСС от 22 марта 1989 г. «К вопросу о Катыни», в которой отмечалось, что: «По мере приближения критических дат 1939 г. все большую остроту принимают в Польше дискуссии вокруг так называемых «белых пятен» отношений с СССР (и Россией). В последние недели центр внимания приковывается к Катыни.
В серии публикаций… открыто утверждается, что в гибели польских офицеров повинен Советский Союз, а сам расстрел имел место весной 1940 г… эта точка зрения дефакто легализована как официальная позиция властей» . В заключение предлагалось «сказать, как реально было и кто конкретно виновен в случившемся и закрыть вопрос» (Катынь. Расстрел… С. 576—577. Фалин. Конфликты в Кремле. С. 344).
В этой записке сомнение вызывает лишь последнее предложение. В марте 1989 г. никто из подписантов записки не обладал так называемой «реальной» информацией о виновниках катынского преступления. Зоря только через полгода предоставил Фалину свою « Документальную хронику Катыни» и выводы относительно возможной вины НКВД. О каких реальных виновниках Катыни шла речь в записке, до сих пор так и не ясно.
На основании записки Э.Шеварнадзе, В.Фалина и В.Крючкова на Политбюро в марте 1989 г. был рассмотрен вопрос «К вопросу о Катыни». Было поручено ряду государственных и партийных инстанций в месячный срок предоставить на рассмотрение ЦК КПСС «предложения о дальнейшей советской линии по Катынскому делу».
В апреле 1989 г . Ярузельский в очередной раз прибыл в Москву. 28 апреля состоялась его встреча с Горбачевым. Информация о вопросах, обсуждавшихся на этой встрече, отсутствует до сих пор. в июне 1989 г. в Польше состоялись парламентские выборы, на которых с подавляющим перевесом победу одержали представители профсоюза «Солидарность». Поражение официальных властей несколько скрасил тот факт, что 19 июля вновь избранный польский парламент избрал (с перевесом в 1 голос) генерала Ярузельского на недавно учрежденный пост президента страны. Однако ситуация в Польше оставалась критической. Для Горбачева Польша оставалась «горячей точкой».
22 августа 1989 г . Горбачев позвонил главе польских коммунистов М.Раковскому и убедил того в необходимости сотрудничать в переходе власти к «Солидарности». В этом телефонном разговоре Горбачев призвал Раковского «вести дело к национальному примирению», то есть фактически сдаться на милость победителей из «Солидарности».
В начале октября 1989 г. Горбачев прибыл в ГДР на празднование 40-летия республики. 7 октября на трибуне в Берлине рядом с Горбачевым стоял Ярузельский. Бывший польский президент в интервью «Евроньюс» от 11 марта 2009 г. вспоминает, что когда демонстранты шли мимо трибуны, они кричали: «Горби, Горби, помоги нам!». Тогда Ярузельский наклонился к Горбачеву и сказал: «Все кончено, это конец!». Тот согласился, что это конец ( http://ru.euronews.net/2009/11/03/ wojciech-jaruzelski-polands-last-communist-leader/).
В октябре 1989 г . Горбачев принял министра иностранных дел пока еще Польской Народной Республики К.Скубишевского. в ноябре того же года Горбачев встретился с новым Председателем Совета Министров, пока еще Польской Народной Республики, Т.Мазовецким, одним из лидеров «Солидарности».
Скубишевский и Мазовецкий изложили ворох требований и претензий к СССР, в том числе и по Катыни. Даже ярые сторонники упреждающих уступок Яковлев и Шеварднадзе оценили эти требования, как « вздорные и неприемлемые» . В своей записке на Политбюро от 29 мая 1990 г. они предлагали выдвинуть встречные иски к Польше. Их позиция была одобрена, но Горбачев впоследствии сумел нейтрализовать выполнение этого решения Политбюро.
В ноябре 1989 г. на стол к Горбачеву ложится краткая «выжимка» из уже упомянутого исследования историка Зори «Документальная хроника Катыни». Зоря упорно доказывал, что поляков расстреляли сотрудники НКВД. Эту версию поддержали В.Фалин и А.Яковлев. Горбачев в очередной раз промолчал. Лишь в начале апреля 1990 г. его намерения определились. Он согласился с предложением Фалина передать Ярузельскому списки польских узников трех лагерей НКВД.
13 апреля 1990 г., в день встречи Горбачева с Ярузельским, Политбюро рассмотрело вопрос «О консультациях с в.Ярузельским по вопросу Катыни» и утвердило следующий текст:
«Сов. Секретно. Для беседы с В.Ярузельским.
Сказать В.Ярузельскому следующее:
«В результате длительных поисков обнаружены косвенные, но достаточно убедительные доказательства того, что расправа с польскими офицерами в Катыни была осуществлена тогдашними руководителями НКВД.
Найденные материалы обнаружены вне пределов ведомственных архивов. В последних, к сожалению, никаких документов не сохранилось».
Тем не менее, несмотря на шаткость утверждений о советской вине, Горбачев, в канун визита Ярузельского в Москву, дает указание опубликовать заявление ТАСС, в котором НКВД СССР признается ответственным за катынский расстрел. После этого началась новая эра в советско-польском и российско-польском катынском противостоянии.
Вышеизложенный информационный материал убедительно свидетельствует, что только полностью безответственный и профессионально ничтожный политик мог оставаться 6 лет в неведении по поводу материалов, по важнейшей проблеме советско-польских отношений, находящихся в подведомственном ему архиве. Возражения Горбачева о том, что пакет № 1 от него скрывали, просто не серьезен. Поскольку наличие пакета № 1 в Архиве Политбюро не являлось секретом для ряда работников, то смешно полагать, что ктолибо из заведующих Общим отделом (до января 1987 г. – Лукьянов, потом Болдин, а с мая 1991 г. – Лаптев) рискнул бы скрыть его от Горбачева.
В декабре 1991 года на стол Горбачеву положили тот же «закрытый пакет/конверт № 1» с пометками Галкина от 15 апреля 1981 года и 18 апреля 1989 года, который хранился в архиве Политбюро и никуда не исчезал. Его «хранитель» тоже все время исправно исполнял свои обязанности и в любой момент был готов представить пакет пред светлые очи генсека. Возникает вопрос, каким чудом, по словам Горбачева, в одном и том же закрытом сверхсекретном пакете одни документы за два года превратились в другие?
В ранее приведенной цитате Горбачев утверждал, что в декабре 1991 г. он обнаружил в конверте записку Берии с предложением расстрелять поляков, на которой Сталин, отчеркнув текст, якобы написал синим карандашом «Постановление Политбюро ». Однако на известной сегодня записке Берии № 794/Б надпись синим карандашом «Постановление Политбюро» ОтСУтСтвУЕт . Только на последней четвертой странице записки синим карандашом была зачеркнута фамилия Берии и вместо нее вписана фамилия Кобулова , заместителя Берии. Утверждают, что поправку сделал лично Сталин.
Какую же записку в декабре 1991 г. видел Горбачев? Возможно, Горбачев в своих воспоминаниях что-то напутал, или же он видел другую записку Берии!? Да, странные вещи происходили с «закрытым пакетом № 1» в период с 1986 по 1991 гг. Мурин видел странные надписи на конверте, а Горбачев – на самой записке?!
Вероятнее всего, излагаемые Горбачевым и Муриным метаморфозы с катынскими документами были обусловлены событиями, произошедшими в сентябре 1992 г, когда Ельцин решил обнародовать документы из «закрытого пакета № 1». Громогласные заявления окружения Ельцина и самого российского президента о нахождении в бывшем архиве ЦК КПСС «сенсационных» документов о подлинных виновниках катынского преступления, вынудили Горбачева и Мурина подкорректировать свои воспоминания. В противном случае их ждали бы серьезные неприятности. Жить без проблем всегда было главным девизом Михаила Сергеевича!
Ельцин и «закрытый пакет № 1»
«Закрытый пакет № 1» после его «обнаружения» в Архиве Политбюро хранился у Горбачева в сейфе до передачи его 24 декабря 1991 г. Ельцину. Однако и далее злоключения катынских документов не закончились. Продолжились они в момент передачи документов из пакета Ельцину. Александр Яковлев в книге «Сумерки» писал, что передача пакета произошла в его присутствии (см. Интернет-сайт «Правда о Катыни» http://katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=139).
По утверждению Яковлева, в закрытом пакете находились записка Берии и записки бывших председателей КГБ Ивана Серова и Александра Шелепина, а также решение Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских военнослужащих и гражданских лиц. Впоследствии А.Яковлев в своих интервью и мемуарах неоднократно подтверждал , что в тот день в «закрытом пакете № 1» присутствовала записка И.Серова . Однако, в официальной описи переданных Ельцину документов, датированной 24 декабря 1991 г., «записка Серова» не упоминается.
Таинственная «записка Серова» могла бы пролить свет на многие тайны Катыни, но… Верный сподвижник Никиты Хрущева Иван Серов немало «поработал» в советских архивах. Имел он отношение и уничтожению и фальсификации ряда исторических документов, обеляющих Хрущева и усугубляющих вину Сталина.
Возможно, в записке он изложил некоторые аспекты Катынского дела, которые противоречили нынешней официальной версии. В итоге она исчезла. Никакого расследования по поводу пропажи не проводилось. Складывается весьма интересная ситуация. При каждом новом вскрытии «закрытый пакет № 1» преподносил