Аналогично поступили польские власти в 1919—1920 гг., предоставив голоду, холоду, болезням и бесчинствам охраны возможность умертвить десятки тысяч пленных красноармейцев. Только нацисты не скрывали своей политики, а верховные польские власти, маскируясь «гуманными» директивами, инструкциями и приказами, препятствовали, любым улучшениям условий содержания пленных красноармейцев в лагерях, тем самым, обрекая их на смерть. Документальных свидетельств этого история сохранила достаточно.
Однако польская сторона не признает своей ответственности за гибель десятков тысяч красноармейцев. Позиция польских властей, как уже говорилось, имеет давнюю историю. В итоге в Польше утвердился миф о том, что к пленным красноармейцам в Польше Пилсудского относились гуманно. Якобы они тысячами умирали от болезней, так же как и поляки.
Даже такой здравомыслящий и всегда критически относящийся к историческим сенсациям человек, как польский кинорежиссер Кшиштоф Занусси, заявил, что недопустимо сравнение катынского преступления и случаев « смертей большевиков, которые умирали, как и все, солдаты и не солдаты, от тифа».
Известно, что Польша на переговорах в Риге в 1921 г. была серьезно озадачена представленными советской делегацией документально подтвержденными фактами бесчеловечного отношения к пленным красноармейцам в польских лагерях. Об этом свидетельствует письмо полковника медслужбы Войска Польского (ВП) Казимежа Хабихта, эксперта на мирных переговорах в Риге. В письме Верховному Командованию ВП от 29 января 1921 г. К.Хабихт пишет: «…направляю перевод меморандума РУД в Риге о невыносимых условиях, в которых живут военнопленные в лагерях и рабочих командах в Польше.
Поскольку было бы трудно ответить на выдвинутые в наш адрес обвинения по существу, следовало бы использовать ту страницу русского меморандума, на которой говорится об условиях, в которых живут пленные в России, что противоречит сведениям, которые мы имеем из русских лагерей.
В данном случае нужно приложить протоколы о таких случаях жестокости, допущенных во время боев, как убийство раненых, санитаров, медсестер, представителей Красного креста – вообще заглушить их доказательства тем, что в России военнопленным не лучше, чем у нас в стране» (Красноармейцы… С. 479—480)..
О применении поляками тактики «заглушения» писал в августе 1921 г атташе Постпредства РСФСР Е.Пашуканис: «За последнее время заявления с нашей стороны о жестоком отношении с пленными польская сторона пытается парировать, сообщая запротоколированные показания каких-то польских солдат о том, как в 1920 г. при взятии их в плен они целый день шли пешком и не получали никакой пищи, или басни о посещении лагерей поляков в России (…) собирают жалобы, после чего жалобщиков расстреливают» (Красноармейцы…. С. 651).
Польские политики в 20 годы прошлого столетия (как и сегодня) успешно использовали метод постоянного давления встречными претензиями на российскую сторону и соглашались на конструктивный диалог лишь при предъявлении им обоснованных контраргументов . Так, в Риге Польша планировала выставить Советской России счет за содержание красноармейцев в польском плену.
Однако расчеты российских дипломатов, основанные на результатах опросов 3 тысяч вернувшихся в Россию пленных красноармейцев, показали «очень выгодный для РСФСР баланс, а именно: пассив (стоимость продовольственных и больничных пайков, вещевого и денежного довольствия) выразился в сумме 1 496 192 042 марки. Актив, то есть исчисление эквивалента труда русских военнопленных в Польше,– 6 034 858 600 марок». После этого польская делегация прекратила разговоры о предъявлении каких-либо счетов российской стороне (Красноармейцы… С. 705).
Современные российские политики забыли этот опыт и в вопросах урегулирования проблем в российско-польских отношениях «ушли» не просто в глухую оборону, а стали на путь упреждающих уступок. В результате польская сторона успешно пользуется предоставленной ей возможностью создать «ореол» собственной непогрешимости. Она категорически отвергает любые обвинения в свой адрес по поводу причастности польских властей к гибели красноармейцев.
В 1998 г. Генеральный прокурор Польши и министр юстиции Ханна Сухоцкая в ответ на письмо Генеральной прокуратуры России с просьбой расследовать причины смерти 82,5 тыс. солдат Красной Армии заявила, что: «следствия по делу о, якобы, истреблении пленных большевиков в войне 1919– 1920 гг., которого требует от Польши Генеральный прокурор России, не будет».
Отказ Х.Сухоцкая обосновала тем, что польскими историками достоверно установлена смерть 16—18 тыс. военнопленных по причине « общих послевоенных условий». Она добавила, что о существовании в Польше «лагерей смерти» и «истреблении» не может быть и речи и что «никаких специальных действий, направленных на истребление пленных не проводилось».
Удивительно, но российские следователи для обоснования претензий не использовали ряд известных в то время исторических документов, подтверждающих преступную политику польского правительства в 1920 г. в отношении пленных красноармейцев. В итоге проблема была «закрыта» бесцеремонным и во многом «хамским» ответом Генерального прокурора Польши.
Однако, для того, чтобы «подсластить» пилюлю и окончательно закрыть вопрос о гибели красноармейцев в польском плену, Генпрокуратура Польши предложила создать совместную польско-российскую группу ученых для «обследования архивов, изучения всех документов по этому делу и подготовки соответствующей публикации» (http//katyn.ru/ index/php?go=Pages&in=view&id=409).
В результате в 2004 г. появился 912-страничный российско-польский сборник документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919—1922 гг.» , который польская сторона пытается представить своей своеобразной «индульгенцией» в вопросе гибели пленных красноармейцев. Утверждается, что: «достигнутое согласие исследователей (российских и польских составителей сборника. – Прим. авт.) в отношении количества умерших в польском плену красноармейцев…закрывает возможность политических спекуляций на теме, проблема переходит в разряд чисто исторических…» (Памятных. «Новая Польша», 10/2005).
Однако, несмотря на то, что сборник «Красноармейцы в польском плену в 1919—1922 гг.» составлялся при доминирующем мнении польских историков, большинство его документов и материалов свидетельствуют о таком целенаправленном диком варварстве и бесчеловечном отношении к советским военнопленным, что о переходе этой проблемы в «разряд чисто исторических» не может быть и речи!
Нюрнбергский трибунал в 1946 г. подобное квалифицировал, как «военные преступления. Убийства и жестокое обращение с военнопленными» на уровне геноцида.
Поэтому в ответ на бесконечные требования польских политиков о покаянии России за «совершенный геноцид», хочется напомнить им одну библейскую истину: «Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Библия. От Матфея, 7, стих 5).
Надо заметить, что признание равнозначности преступлений предполагает их равнозначную оценку. Абсолютно ясно, что польская сторона имеет полное право на расследовании всех обстоятельств катынского преступления. Но и российская сторона имеет такое право на расследование обстоятельств гибели красноармейцев в польском плену. Только равнозначный подход может обеспечить равные условия для России и Польши в плане установления исторической правды при разрешении этих двух проблем. Помимо этого, России давно пора почтить память погибших соотечественников.
Подлог
Еще раз обратимся к истории появления российско-польского сборника документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919—1922 гг.». 15 апреля 2000 г. Президент РФ Владимир Путин поставил перед группой российских архивистов и историков задачу установить максимально точно число погибших красноармейцев в польских лагерях. Были выделены соответствующие средства на проведение исследований.
4 декабря 2000 г. Росархив и Генеральная дирекция государственных архивов Польши подписали соответствующее соглашение о совместной работе. Однако польская сторона, провозглашая на словах полную открытость, предприняла жесткий прессинг, сменяемый уговорами, на российских представителей, пытаясь навязать им польскую точку зрения на проблему пленных красноармейцев. Отметим, что ситуацию осложнило то, что основная часть работы российские историки должны были провести в польских архивах.
Здесь сразу же возникли непредвиденные трудности. Польская сторона под различными предлогами отказалась предоставить документы, хранящиеся в польских архивах под грифом «секретно». На ряд запросов польские архивисты отвечали, что документы уничтожены.
Ведущий российский эксперт по вопросам пленных красноармейцев, доктор исторических наук, член Группы по трудным вопросам российско-польских отношений Г.Ф.Матвеев в личном разговоре отмечал. Польская сторона утверждала, что немцы во время оккупации якобы уничтожили два чрезвычайно важных фонда времен польско-советской войны: Бюро по регистрации военнопленных и Бюро по захоронению военнопленных . Возможно, что это так, но удивляет странная выборочность немцев в уничтожении польских архивных документов. Вышеназванные документы не имели никакого отношения к Германии.
Польская сторона также утверждала, что отсутствуют архивные данные о рабочих командах , создаваемых в полосе фронта из пленных красноармейцев, для выполнения инженерно-технических работ. Условия жизни в этих командах были кошмарными. Их состав по причине высокой смертности постоянно обновлялся. Сколько красноармейцев стало жертвой этих команд невозможно сказать? Известно лишь, что всего на польском фронте было создано 20 команд по 300 человек. Даже, если представить, что время боевых действий 1919—1920 гг. команды обновились дважды, то