Личный состав батареи насчитывал 170 человек. В него входили три огневых взвода, взводы управления, парковый, пристрелочный и различные хозяйственные подразделения.
На знакомство много времени не потребовалось. Лейтенанта Константина Серикова, назначенного его заместителем, Флеров знал по учебе в академии. Окончили ее и командиры всех взводов: лейтенанты Костюков, Малышкин, Подгорнов, Науменко, Ветряк. Комиссар батареи политрук Журавлев, воентехники 2-го ранга Бобров, Скигин и Поляков, лейтенант Кузьмин и военфельдшер Автономова прибыли из Московского военного округа. Просмотрев личные дела сержантов и накоротке переговорив с ними, командирами пусковых установок Флеров назначил Овсова, Гаврилова, Коннова, Курганова, Рушева, Неяглова, Асенова. Всем им уже довелось понюхать пороха в боевой обстановке.
В ночь с 1 на 2 июля Флеров собрал весь комсостав на последнюю перед выездом оперативку. Выслушав доклады командиров подразделений, рассказал о режиме передвижения:
–– Двигаться будем только в темное время суток. На привалах соблюдать строжайшие меры маскировки. Личное оружие даже в случае крайней опасности использовать лишь по приказу. Не вести никаких записей, не делать пометок. Есть ли вопросы?
–– Никак нет!
–– Иван Федорович, осознают ли бойцы, какая ответственность ложится на всех, и что может нас ждать впереди? – спросил Флеров у замполита.
–– Так точно! – ответил комиссар Журавлев и, чуточку помолчав, совсем по-домашнему добавил: – Иван Андреевич, и я, и парторг батареи Нестеров, комсорг Захаров за каждого из бойцов можем поручиться лично. Задание Родины все готовы выполнить даже ценой собственной жизни.
–– Ну что ж, тогда с Богом!
–– По машинам! – разнеслась команда…
Растянувшаяся почти на километр колонна медленно, будто наощупь, ползла по Можайскому шоссе в направлении Западного фронта. Ее вид производил странное впечатление. В головной части шли семь машин, напоминавших собой какие-то фермы, тщательно укрытые огромными чехлами из темно-зеленого брезента. За ними двигались более полусотни «ЗИС-6» с длинными ящиками, также тщательно укрытыми брезентом, бензовозы, машины с солдатами, полевой кухней и всяким хозяйственным имуществом. Замыкала колонну единственная гаубица, казавшаяся в ней совершенно лишней.
–– Что за род войск? – интересовались из шедших навстречу частей. – Куда путь держите, славяне?
–– Понтонеры.
–– А гаубицу-то зачем прицепили? Рыбу, что ли, глушить?
–– На всякий случай. В хозяйстве пригодится…
Ранним утром батарея сделала первый привал у Бородинского поля.
–– Товарищи красноармейцы! – обратился к бойцам политрук. – Мы находимся на священном для нашей Родины месте. Здесь, на Бородинском поле, 26 августа 1812 года, сошлись в смертельной схватке русская армия под командованием Михаила Илларионовича Кутузова и армия французского императора Наполеона Бонапарта. Битва длилась 15 часов, с обеих сторон в ней участвовало около 300 тысяч человек при 1200 артиллерийских орудиях. Наполеону не удалось сломить сопротивление русских, хотя он прекрасно понимал, что в этот день решается исход всего похода на Россию и его личная судьба. Неистовая отвага завоевателей не превозмогла стойкости и самопожертвования защитников Отечества. Так давайте же поклянемся, что будем достойны наших великих предков, не посрамим себя в сражениях с коварным врагом и, если потребуется, не пожалеем даже собственной жизни для освобождения Родины!
–– Клянемся! Клянемся! Клянемся! – пронеслось над Бородинским полем гулкое эхо…
Двигаясь ночами, избегая бомбежек, 9 июля колонна вышла в район Борисова, влившись в состав 20-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Павел Курочкин.
Из личного дела генерал-лейтенанта Павла Курочкина
Родился 19 ноября 1900 года в д. Горнево Смоленской губернии. В октябре 1917 года в Петрограде вступил в Красную гвардию, принимал участие в Октябрьской революции и Гражданской войне. Окончил Высшую кавалерийскую школу, Военную академию РККА имени М. В. Фрунзе и Академию Генерального штаба РККА. В декабре 1939 года назначен командиром 28-го стрелкового корпуса. Участвовал в советско-финской войне. С января 1941 – командующий войсками Забайкальского военного округа, с 19 июня 1941 года – командующий войсками Орловского военного округа, с 5 июля 1941 года – командующий 20-й армии.
По приказу Флерова развернули позицию: четыре установки – слева от трассы, три – справа.
Команды следовать дальше не поступало. Потянулись томительные дни ожидания. Чтобы не терять время даром, проводили учебные занятия, изучая конструктивные особенности ракетных установок. Ни одному из ракетчиков, включая самого Флерова, не приходилось еще видеть их в действии. Безделье действовало на нервы. И когда однажды одиночный «Мессершмитт-109» прошел буквально над головами, кто-то из бойцов не выдержал, пальнул в него из винтовки. Вслед за ним огонь открыли другие.
–– Прекратить стрельбу! По машинам! Меняем позицию! – матюгнувшись, скомандовал Флеров.
Развернувшись, фашистский стервятник обстрелял колонну из пулемета. К счастью, обошлось без жертв. К массированному налету немецкой авиации батарея была уже в безопасном месте.
Флеров приказал построить всех на небольшой поляне.
–– Кто выстрелил первым?
Из строя вышел молодой боец. Его лицо излучало гордость за совершенный поступок.
–– Фамилия?
–– Рядовой Игуменов!
–– Сдайте оружие!
И обращаясь к командиру взвода:
–– Расстрелять!
Над колонной повисла гнетущая тишина. Испуганно каркнула, слетая с дерева, ворона.
Все еще не понимая происходящего, боец снял с плеча винтовку, положил ее возле ног.
–– Вы нарушили приказ командира, что могло привести к срыву боевого задания и гибели всей батареи, за что по законам военного времени подлежите высшей мере наказания. В отсутствие возможности передать вас военному трибуналу приговор выношу я, – пояснил Флеров.
Сделав два шага вперед, взводный передернул затвор винтовки и вопросительно взглянул на командира батареи. Вид виновника представлял жалкое зрелище. Его руки тряслись от страха, лицо покрылось красными пятнами, из горла вырывались нечленораздельные звуки. Замполит наклонился к Флерову:
–– Товарищ капитан, может, дадим бойцу возможность загладить свою вину в бою? Мальчишка же еще совсем! Скорее всего, даже несовершеннолетний, на фронт попал со школьной скамьи.
После минутного колебания Флеров объявил:
–– Ввиду особого положения, в котором находится батарея, исполнение приговора переносится на время после выполнения боевого задания. Рядовой Игуменов, станьте в строй!
По рядам пронесся вздох облегчения. Пройдя вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица бойцов, Флеров сказал:
–– Вижу, вы не поняли, какая миссия выпала на нашу долю. Запомните раз и навсегда: мы – необычная воинская часть и выполняем задание Главнокомандующего Красной Армии товарища Сталина. На кону жизнь не только батареи, а тысяч и тысяч людей. Даже незначительная демаскировка может сорвать всю операцию. Поэтому без команды никто не имеет права ни чихнуть, ни пальцем шевельнуть!..
В ночь с 12 на 13 июля батарею подняли по тревоге. Неподалеку слышался шум мотора. Ломая мелкий кустарник, подъехала бронемашина. Из нее, громко матерясь, выскочил майор:
–– Капитан, что за часть?!
–– Понтонеры.
–– Какие вы, на хер, понтонеры, если в лесу отсиживаетесь! Через двадцать минут мост через Березину будет взорван. Немедленно убирайтесь отсюда, а не то прямо к фрицам угодите!
Колонна в спешном порядке снялась с места и ушла под Оршу.
Предрассветным утром 14 июля вышли к деревне Пищалово, что в шести километрах от Орши. В бинокль можно было наблюдать за тем, что происходило в городе и его окрестностях.
Тщательно замаскировав батарею в густом перелеске, Кривошапов и Флеров выехали в штаб Западного фронта. Там их принял начальник артиллерии Западного фронта, генерал-майор Георгий Кариофилли.
Из личного дела генерал-майора Георгия Кариофилли
Родился в 1901 году. В Красной армии с 1918. Член ВКП(б) с 1919 года. Участник Гражданской войны. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. С 1936 командир артиллерийского полка, начальник артиллерии дивизии, корпуса, заместитель начальника артиллерии, с июня 1941 года – начальник штаба артиллерии Западного фронта.,
-– Наконец-то! – радостно воскликнул он, пожимая руку обоим офицерам. – Помощь мне вот как нужна! – ребром ладони провел по шее. – Ситуация для испытаний вашего чуда-оружия более чем благоприятная. Оршанский железнодорожный узел под завязку забит воинскими эшелонами. Гитлеровцы чувствуют себя здесь в полной безопасности. Небо находится под надежной защитой их частей ПВО. Те одиночные самолеты, которым удается прорваться сквозь плотный заградительный огонь зениток, не могут нанести им большого урона. Эффективность артиллерии тоже невысока. Да и боезапас у нас на исходе. Если не выстоим, немцам откроется прямой путь на Смоленск. 16-й армии генерал-лейтенанта Лукина и 20-й армии генерал-лейтенанта Курочкина придется туго! Вся надежда на вас. Понимаю, что решить исход сражения за Смоленск силами одной батареи, даже с таким оружием, невозможно. Но нужно хотя бы потрепать гитлеровцев. Хорошо бы, помимо удара по железнодорожному узлу, сделать залпы по переправе, которую немцы возводят через реку Оршица, и по городку Рудня, где также скопилось огромное количество войск.
–– Задача, товарищ генерал, понятна. Давно ожидаем настоящей работы.
–– Ну и отлично! Действуйте. Надеюсь, боевое крещение будет успешным. Может быть, есть какие-нибудь просьбы?
–– Нам бы, Георгий Спиридонович, хотя бы один взвод в придачу. Уходили из Москвы в спешке, не успели укомплектоваться полностью.