Но я чувствовала лишь дыхание, как будто он наклонился совсем близко.
Ощущение, словно трещат ребра от бешеного стука внутри. Сердце билось как ненормальное. Я чувствовала терпкий, обволакивающий запах, наполненный сейчас такими темными и густыми нотами. Не знакомыми прежде. Пьянящими, как не пьянит даже вино.
И затем вдруг палец Дайрена, что ласково скользил по моим губам, медленно оттянул нижнюю и проник в рот.
Снова вместе с выдохом из груди вырвался звук удовольствия. Я закрыла глаза, не понимая, что происходит. Но какое-то странное чувство разрывало тело. Спутывало все мысли, заставляло думать лишь об одном.
О Дайрене. О его руках. О дыхании на моей щеке. О хриплом рычании, проникшем в меня в тот же миг, как губы сами обхватили его палец.
Слегка втянула в себя. Провела языком по подушечке, не замечая, как земля кружится и исчезает. Не замечая, как…
Стон…
Одновременно. Мой. Его.
Наш.
– Проклятье… – хрипло выдохнул Дайрен. Сдавленно, страстно.
Я почти мечтала, чтобы он коснулся моих губ. Поцеловал прямо сейчас, и гори все фуриянским пламенем.
А еще через секунду все исчезло. Кровать скрипнула, лишившись веса мужчины, раздались шаги и резкий хлопок дверью.
Дайрен ушел.
Вместе с его уходом магическая ткань на глазах и руках стала растворяться. Тяжело дыша, я открыла глаза, чтобы убедиться: кроме меня в комнате действительно больше никого нет.
Глава 9Дайрен
Какого мрака ему пришло в голову вчера пить? Это была самая дурацкая идея из всех, что когда-либо приходили первому рыцарю.
Хотелось отвлечься. Он думал, вино арании поможет немного расслабиться. Успокоить горячую голову.
Вышло наоборот. Вечер фейских сказок едва не закончился фейским сексом.
Кошмар. Если когда-нибудь это выплывет наружу, Элеандора вряд ли будет довольна. Мало того, что он скрыл от нее настоящую последнюю фею, так он еще ее и…
В висках заныло. Дайрен растер пальцами кожу, вспоминая, как смотрел вчера на свою пленницу. Как горела голова. До сих пор горит.
Он пришел к Арилейне в полночь после очередного бала у царицы. Был зол, как стая демонов Уин-Даше. Ни одна фуриянка не смогла его увлечь. И весь вечер он думал о дурацкой феечке, которая ждет его к восходу луны. Наверняка боится. Нервничает.
С сосущим чувством в груди он понимал, что это было приятно.
Зачем он вообще заключил с ней этот дурацкий договор? Почему просто не выпытал все, что нужно, и не отдал царице?
Так поступил бы любой рыцарь на его месте. Но не он.
И Дайрен знал, почему.
Арилейна понравилась ему с первого взгляда. С первой ночи во дворце, когда он принял ее за фуриянку и едва не трахнул. Когда она так очаровательно стеснялась. Соблазнительно боялась, несмотря на очевидное возбуждение. И что было самым приятным – ее эмоции были настоящими. Теперь он понимал, почему: Арилейна никогда не попадала под влияние магии рыцарей мрака. Их темного огня.
Сиреневое пламя сводит девушек с ума. Заставляет их желать рыцарей и всего того, что те с ними делают. Будь то ласки у всех на виду в коридоре «Древа теней» или секс во время пожара, когда огонь разве что не облизывает пятки.
Ни одна из фуриянок ни за что не отказалась бы от близости с рыцарем мрака.
Но Арилейна никогда не испытывала на себе влияние этой магии. Она хотела самого Дайрена. И это не выходило из головы у мужчины.
Снова потер виски.
Проклятье. Фея у него дома. У него внутри. И всей ярости и злости не хватит, чтоб ее оттуда выкинуть.
Ее глаза, губы, грудь. Сведенные от страха ножки…
Сладкие ножки. Он бы с удовольствием раздвинул их, лаская мягкие губы между ними.
Но Дайрен обещал не трогать ее.
Он и не хочет трогать. Зачем ему касаться феи? Феи – игрушки его госпожи. Еда. Рабы. Скот.
Сладкие ножки…
Какое-то сумасшествие.
Дайрен взглянул в окно. Солнце давно взошло, окрасив в изумрудный цвет сад перед особняком. Первый рыцарь мрака вел ночной образ жизни и редко видел его таким.
Оперся кулаками о широкий подоконник и резко выдохнул. По узкой дорожке сада шла худенькая фигурка, которую было невозможно не узнать.
Арилейна. Шла к вольерам с мантикорами.
Где-то внутри всколыхнулась ярость. Что-то темное с алыми всполохами, греющее кровь. Воспламеняющее кости.
Кто разрешил ей прогулки???
Дайрен сорвался с места, сжимая кулаки. Побелели и хрустнули костяшки, хлопнула за спиной дверь особняка. Под ногами заскрипела мелкая каменная крошка, которой были посыпаны тропинки.
Девушка уже успела дойти до вольеров. Дайрен видел издали ее хрупкие очертания. Юбку до самой земли, стелющуюся, как вода, мягкий корсет, рукава, закрывающие все, вплоть до кистей. Одежда, которую он сам же и приказал служанке принести.
Зачем он это сделал?
Безумие какое-то. Как будто вид голых рук мог спровоцировать его на что-то. Что за бред?
Но факт оставался фактом. Сквозь густо-сиреневые кружевные рукава просвечивала светлая, почти светящаяся кожа феи. И Дайрен неосознанно обращал на это внимание. Легкая юбка при ходьбе очерчивала округлые бедра. А корсет подчеркивал почти невозможно тонкую талию и небольшую грудь.
В итоге, пока он добрался до вольеров, ярость исчезла, как туман в летнюю ночь.
– Что ты здесь делаешь? – бросил он, подойдя к девушке и явно застав ту врасплох.
Арилейна дернулась, едва не подпрыгнув на месте. В этот момент она пыталась приблизиться к клетке с Джайрой, одной из его самых агрессивных мантикор. Зверь рычал, бил жалом по земле, подкидывая вверх комья грязи, и направлял ядовитое острие на девушку, явно надеясь, что та просунет руку сквозь прутья.
– Я… ох… – выдохнула фея, сделав шаг назад и схватившись за грудь. Она тяжело дышала от испуга. – Просто хотела погулять. На улице такая погода, а я уже столько времени сижу взаперти.
Джайра оскалилась, высунув раздвоенный язык. Пушистая голова прижалась к решетке, и в солнечном свете блеснула медная чешуя на спине.
Фея повернула голову и залюбовалась зверем.
Дайрен нахмурился, подходя ближе и вставая между ней и питомцем. Лучше бы феечке держаться подальше. Она явно не понимает, что мантикора готова убить ее в любую секунду. Стоит лишь оказаться на достаточном расстоянии для удара хвоста.
– Я не давал позволения на прогулку, – мрачно бросил мужчина, через силу отворачиваясь от быстро поднимающейся и опускающейся груди.
Хлопнул по прутьям клетки рукой и Джайра мгновенно затихла. Тонкий раздвоенный язык высунулся и облизал мужчине руку.
Холодный. Шершавый.
– Мне разрешила служанка. Сказала, что, вероятно, хозяин не будет против, если его каури пройдется по саду.
Дайрену показалось, что фея скрыла улыбку.
Конечно, служанка сказала именно так. Она ведь не предполагала, что на этот раз у ее хозяина не настоящая каури, а пленница. Враг народа фурий.
Дайрен хмуро посмотрел в серые глаза девушки. Сейчас при солнечном свете они казались почти серебряными. Переливались искрами смеха. Где-то в самой глубине.
– В этот раз у меня очень хитрая каури, правда? – медленно проговорил мужчина, не отрывая взгляда от феи.
Казалось, она вот-вот улыбнется. Ему почти хотелось этого.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – покачала головой девушка и вдруг сделала шаг к нему.
Сама.
Дайрен застыл.
Еще шаг. Теперь она стоит совсем рядом, в каком-то полуметре. И заглядывает из-за его плеча в клетку.
Любопытная. Прячется за него…
Какое странное ощущение.
Сердце пропустило удар.
– Она тебя не укусит? – спросила она. – Ты стоишь так близко. И спиной…
Дайрен не сводил с нее глаз. Почти не знал, что сказать. Почти забыл, что когда-то злился.
– Не укусит, – отрывистый ответ. – Подойди ближе. Не бойся.
Ариана сделала еще один крохотный шаг и несмело подняла ладони к его груди. Она опасалась приближаться к самой решетке, а потому выглядывала сбоку из-за мужской груди. Смотрела поверх его плеча.
Почти прижалась к нему. Но все еще страшилась прикоснуться.
– Не бойся, – хрипло проговорил рыцарь и медленно обнял ее за талию. Мягко вдавил в себя, стараясь не дышать. Не вдыхать ее.
Арилейна вздрогнула, но совсем чуть-чуть. Едва заметно. Посмотрела на спокойную, как домашняя коза, смертоносную тварь, и улыбнулась.
– А разве мантикор можно приручить? – спросила тихо.
Дайрен слышал, как забилось ее сердце. Она была слишком близко, чтоб не слышать. Не чувствовать.
– Я могу приручить любую… даже самую норовистую зверюшку, – ответил он, едва не улыбнувшись.
И резко развернул девушку вполоборота к клетке. Крепко обхватил ее ладонь и, взглянув в огромные испуганные глаза, протянул вперед, сквозь решетку.
Мантикора дернулась, фыркнула. Острый хвост взметнулся вверх и… опал.
Маленькая ладошка прикоснулась к рыжей шерсти. Зарылась пальцами.
Зверь не шевелился, закрыв горящие ядом глаза.
Арилейна широко и по-детски радостно улыбнулась.
– Только помни: никогда не пытайся сделать этого без меня, – жестко сказал Дайрен, и девушка кивнула со всей серьезностью. Впрочем, тут же начала чесать мантикору, как будто ничего страшного он не сказал.
«Глупая феечка», – подумал рыцарь. Но в этот раз злости не было.
– Так я могу здесь гулять иногда? – спросила она, хлопая пушистыми ресницами.
И опять эта ее широкая улыбка. Наивная до безумия.
«Нет уж, феечка. На меня такие фокусы не действуют».
И если бы она еще не стояла рядом, у него в объятиях…
– Можешь, – вопреки мыслям, ответил он, скривившись. Чувствовал, что пожалеет. – Но только до десяти часов вечера. Ровно в десять вольеры открываются. И из сада тебе живой уже не выйти.
– Спасибо! – радостно воскликнула она, и дернулась в его руках.
Он готов был поклясться, что она едва его не поцеловала.
Мрак. Наваждение.
И вот: не уходит. Не отстраняется.