– Друг мой, – начинает он. – Я Жан ле Фламбер. Я занимаюсь кражами. Я довольно долго отсутствовал, и, возможно, вы меня не помните.
– Жан? – непроизвольно переспрашивает она. Сердце рвется из груди. Он сумел выбраться, может, и «Перхонен» это тоже удалось. Она прикусывает губу. Слишком рано строить обнадеживающие догадки. Боль от предательства Зинды еще не утихла, и Миели утратила всякую уверенность. Вор приподнимает брови.
– Боюсь, вы ставите меня в неловкое положение.
Ну, конечно. Это просто парциал, неполноценный гогол, просто говорящее дерево с небольшими штрихами подобия для достоверности. Миели чувствует себя неуютно и плотнее запахивает недавно сфабрикованную тогу. Барбикен задумчиво ее разглядывает. Они собрались в ничем не примечательном сером Невидимом Царстве Большой Игры, и старейшина, так же как и она сама, кажется здесь совершенно неуместным. Зато вор, в строгом белом костюме, свободно развалившийся на металлическом стуле, прекрасно вписывается в обстановку.
– Не обращай внимания, – говорит она. – Продолжай.
– Охотно признаю, что мне еще многому надо научиться, особенно в области знакомства с очаровательными дамами. Это моя вина. – Он слегка наклоняется в сторону Миели. – Чтобы все окончательно прояснить, я намерен продемонстрировать, на что я способен. Как я уже говорил вашим коллегам, это будет громкое возвращение, если позволите. И я приветствую любую рекламу – не хочу, чтобы кто-то пропустил подобное зрелище!
Он смотрит на большие серебряные часы на запястье и постукивает по ним тонким указательным пальцем.
– Примерно через пятьдесят шесть минут базового времени я намерен похитить квантовую информацию, хранящуюся в кольце F данной планеты.
Миели оглядывается на Барбикена.
– О чем он говорит?
Но старейшина зоку только кивает вору.
– Отличный вопрос! – восклицает вор-парциал. – Если вы хотите получить подробный ответ, придется обратиться к вашим друзьям из сообщества Гринготтс[36]-зоку. Но краткое объяснение состоит в том, что каждый мало-мальски уважающий себя зоку старается навечно сберечь при себе все камни – а это довольно сложно без своеобразных Камер хранения. На случай войн, стихийных бедствий и тому подобных несчастий вы оставляете хотя бы часть своей ку-сущности в безопасном месте, чтобы после визита Жнеца не пришлось начинать с положения кобольда с квантовым эквивалентом первого уровня.
Вор вздыхает, а Миели задумчиво хмурится. Он не похож сам на себя. За этим обличьем скрывается какая-то тайная цель. Но она была знакома с вором лишь в последней главе его долгой жизни, а в прошлом Жан ле Фламбер прославился громкими заявлениями о предстоящих похищениях.
– В наше время последние достижения технологий незаметно вписываются в окружающую среду, и это относится и к проблеме хранения драгоценных камней. То есть долгосрочное хранилище в вашей квантовой памяти выглядит как естественный объект. Кольца Сатурна подходят для этого идеально. Добавьте в ледяную массу немного рубидиевых примесей, привяжите их к магнитосфере планеты, и у вас получится естественная основа для хранения квантовой информации. Жесткий вакуум, низкие температуры – немного старомодно, но более долговечно, чем теплота и влажность синтбиотических компонентов маршрутизаторов. Насколько я знаю, в кольце F имеется несколько квадриллионов ку-битов информации зоку, в основном относящейся к инфраструктуре Супра.
Вор смотрит на Миели поверх сложенных пирамидкой пальцев.
– Я собираюсь все это забрать. – Он снова бросает взгляд на часы. – Через пятьдесят шесть минут! – Как я понимаю, мы в режиме быстрого времени. – Весьма разумно. – Он оглядывается по сторонам. – Так вот почему здесь такая прозаическая обстановка? Или это традиция? И один из вас плохой коп? – Он опять наклоняется к Миели. – Это вы? Но вы слишком красивы для плохого копа.
Миели прищуривается.
– Ты даже не представляешь, – говорит она.
– О! Я заинтригован! По крайней мере, у нас есть время познакомиться поближе. Но в любом случае думайте хорошенько. Это вам не поможет.
– Зачем ты это делаешь? – спрашивает Миели.
– Зачем жалит скорпион? Такова моя натура! – Он поджимает губы. – Да, я знаю, собственность. Как это прозаично, Жан! – Он подмигивает Миели. – Что ж, если откровенно, все это прощальное выступление. Я решил провернуть последнее дельце и после этого удалиться на покой, а эта планета привлекла мое внимание. В конце концов, Сатурн – бог старости. А Жан ле Фламбер, король Сатурна, звучит неплохо, вы не находите?
Миели поворачивается к Барбикену.
– Что вы – мы – намерены предпринять? – Она оглядывается на парциала. Он невозмутимо улыбается и бросает на нее страстный взгляд, который ее ничуть не волнует. – Как я понимаю, он не может нас подслушать?
– Нет, мы здесь в «песочнице», в изолированной системе, – наружу ничего не просочится.
Барбикен поднимает руку-манинулятор к своим рыжим бакенбардам и расчесывает их тонкими золотыми пальцами.
– Дорогая, дело не столько в самом его преступлении, сколько в информации, которой он, по-видимому, владеет. Именно по этой причине мы с ним беседуем. Можешь продолжать, мой коварный друг.
– Благодарю, – отзывается вор. – Вы намного вежливее большинства людей, с которыми мне доводилось общаться. Да, кстати, ваша «песочница» не так уж и надежна. Ну, разве что для трехлетних детишек…
– Прошу продолжать, – раздраженно бросает Барбикен.
– Я просто констатирую очевидные факты! Кстати, об очевидном: я знаю, о чем вы, вероятно, думаете. Вы ведь зоку – рассредоточенный квантовый разум с миллиардами членов! Что не дает вам сформировать особое детективное сообщество для задержания этого злобного монстра и направить обладающих многими камнями ищеек, чтобы меня остановить?
Некоторое время вор внимательно изучает свои ногти.
– Барбикен, как ты сумел выпутаться в прошлый раз?
Миели делает глубокий вдох. С одной стороны, настоятельное убеждение камня Большой Игры и ее собственная давнишняя неприязнь к вору не оставляет никаких сомнений. Возможно, это мой шанс, думает она. Если я добуду важную информацию для Большой Игры, я смогу подобраться к камню Каминари немного ближе.
Но это означало бы предать вора.
От этой мысли в животе образуется тугой комок. У нас были разногласия, но мы сражались плечом к плечу.
А это место заслуживает любых несчастий, которые он смог бы ему причинить. Но он ли это или еще какая-то копия из тюрьмы «Дилемма»?
Или он все еще работает на пеллегрини? Тогда он тоже охотится за камнем Каминари. Он знает, что камень у зоку. А эта кража – всего лишь отвлекающий маневр. Я могу открыть все, лишь бы не выдать истинную цель. А ему это могло бы помочь.
Но как же передать ему сообщение?
Она смотрит на парциала. А он выстукивает пальцами по столу раздражающе нестройный ритм.
– Милая леди, вы, кажется, задумались, – замечает Барбикен. – Само собой разумеется, зоку с одобрением отнесутся к любым сообщениям об отношениях с молодым ле Фламбером.
Лицо старейшины помрачнело. Веселого джентльмена давно нет, осталось суровое, холодное и более древнее существо.
Он продолжает, слегка понизив голос.
– Давай говорить как взрослые люди. Миели, нам известно твое прошлое. Мы предложили тебе возможность начать все сначала. Для нас важна лишь твоя квантовая сущность. Если ты еще сохранила какую-то неуместную преданность по отношению к ле Фламберу, могу предположить, ты скоро от нее избавишься. Ты уже создала собственное сообщество зоку. Есть люди, которым ты не безразлична. Неужели ты хочешь позволить ему все это разрушить?
Барбикен поднимается над стулом и нависает над вором-парциалом, а потом с несвойственным ему терпением с любопытством его рассматривает.
– Позволь, я кое-что расскажу тебе о ле Фламбере. Ты можешь быть уверена, что хорошо его знаешь, но это не так. Он очаровывает тебя. Ради своих целей он готов носить любую личину. Я познакомился с ним, когда был еще молодым и глупым, и он очаровал меня, как и других. Но когда приходит время, он избавляется от тебя, как от ставшего ненужным инструмента. После его исчезновения я решил, что вместе с ним исчезли и все его грехи или он в конце концов оставил свое занятие. Но он снова появился несколько дней назад. В чужом обличье он явился в мое первоначальное сообщество, в Ганклуб, чтобы похитить свой прежний корабль. Должен признаться, что я принимал участие в его создании, о чем теперь сожалею. При отступлении он убил одного из молодых членов Клуба, девушку по имени Чехова, едва ли старше тебя. Это была истинная смерть, были уничтожены все ее камни. Она просто стояла у него на пути. – Он наклоняется к парциалу. – Не думаю, что ты меня слышишь, ле Фламбер, – продолжает он, – но если бы слышал, я бы сказал, что на этот раз тебе не удастся уйти.
Он приставляет руку-оружие к голове парциала. Раздается грохот, сверкает белая вспышка, а затем глухо чавкает имитация живой плоти.
Барбикен вздыхает.
– Извини, Миели, – говорит он. – Теперь я чувствую себя немного лучше. – Он протягивает ей руку-манипулятор. – А теперь не пора ли побеседовать с остальными зоку?
Пятьдесят шесть минут в Невидимом Царстве – это очень много. Миели ожидала увидеть нечто, напоминающее боевые виры Соборности, непрерывный поток информации с обширных и сложных систем, координирующий и контролирующий штаб. А вместо этого Царство оказалось похожим на огромную игровую доску, на которой вели игру мысли. В бесконечном темном пространстве цветные бусины с прикрепленными к ним серебристыми струнами образовывали сложнейший лабиринт дискуссий. Она могла мысленно приблизиться к любой из них, получить кват, содержащий последнюю мысль в цепочке, и изложить собственное мнение, которое занимало определенное место согласно алгоритмам квантовой координации. У Миели появилось впечатление, что она попала внутрь пространной песни.