В общем, идеи Грифича о «дележке» властью восторга у королей не вызвали. Хотя какая там дележка… Финансы, армия, спецслужбы, пропаганда, политика, экономика оставались подконтрольны герцогу. А что отдал Советам какую-то «бытовуху»… Так не хватало еще решать все мелочи самому!
До Рождества и начала 1777 года Рюген разбирался в бардаке под названием «Шведское Королевство». Ну и разобрался помаленечку. Ворованная государственная собственность вернулась частично в казну, а частично стала собственностью рода Грифичей. Армии, флоту и чиновникам заплатили долги по заработной плате, начали пополняться арсеналы, в казну потекли денежные ручейки. Довольно робкие: пусть конфискованного имущества было очень много, но и долгов хватало. Не только зарплата и арсеналы – требовалось ремонтировать обветшавшие дороги и мосты, плотины и верфи. Поступавшие от конфискаций деньги порой не успевали доходить до казны и сразу же направлялись на что-то конкретное.
Строительство и армейские заказы оживили экономику, начало подниматься производство. Шведы оценили нового короля, наградив его прозвищем «Строитель».
Глава вторая
На восстановление шведской экономики потребовалось почти два года, но к 1779 году королевство вновь стало благополучным. Благополучным стало и Поморье, которое вошло в состав Померании.
Впрочем, экономических чудес и бурного роста промышленности не было. Да и откуда им взяться? На это нужны деньги, деньги и еще раз деньги… Так что благополучие заключалось прежде всего в том, что люди наконец-то перестали голодать, появилось какое-то производство, велось строительство. Но ни о чем серьезном речи не шло. Производить товары для других стран? Англия и Франция старались «задавить» конкурентов. Торговля? К «давке» присоединялась еще и Голландия с ее крупнейшим в мире торговым флотом. И это только самые крупные игроки… Так что развитие шло пока внутри земель, принадлежащих Померанскому, а таким образом сделать «Большой скачок» крайне проблематично.
Впрочем, на фоне нищей Польши и Пруссии, которая только-только начала вылезать из долговой ямы, Померания выглядела весьма неплохо. Во всяком случае, постоянный приток переселенцев свидетельствовал об этом. Из Пруссии достаточно тоненький, а вот из Польши – полноводной рекой.
Большая часть поморян уже перебралась к Рюгену из Польши, но нужно сказать, что причиной тому было не только плачевное экономическое состояние магнатского государства. Ляхи аж зубами скрипели, что рядом с ними снова появилось государство, в котором главенствующую роль играют поморяне. То есть представители тех самых народностей, которые на протяжении веков считались у них «второсортными». И без того неважное отношение к «неправильным» национальностям постепенно выросло до уровня нетерпимости…
Результат – даже лояльные поморяне и представители малых народов Польши, которые давно уже считали себя скорее поляками, начали чувствовать себя ОЧЕНЬ некомфортно. Из страны начали уходить не только крестьяне и рыбаки, но и горожане, шляхта поморян… Причем чем дальше, тем более негативно они были настроены по отношению к бывшей Речи Посполитой. Ну что говорить, если дело дошло до погромов… Магнаты весьма ловко свалили свою вину за развал страны на национальные меньшинства. «Удар в спину», «предатели»… Ерунда, конечно, но не говорить же, что виноваты ясновельможные Потоцкие, Вишневецкие, Любомирские и прочие представители знатнейших фамилий?
Евреи от погромов откупились, и шляхетские отряды защищали их, нередко вполне официально (!) нанимаясь охранять гетто и местечки. Впрочем, особой радости у иудеев не было – деньги на защиту тратились совершенно фантастические, и диаспора начала перебираться потихонечку в другие страны. Поскольку Россию Павел закрыл от них вполне официально, да и в Европе нужны были только финансисты и ремесленники, то основным направлением эмиграции стали мусульманские страны, значительно менее охотно евреи переселялись в Новый Свет[49].
Как только экономика выправилась, пришла пора денежной реформы, и деньги стали печатать на бумаге. Народ, как ни странно, воспринял это достаточно спокойно – благо примеров такой реформы по Европе было предостаточно. Тем более повелитель Швеции и Померании провел их осторожно, можно сказать, половинчато.
Но дела были и помимо экономики – Мария-Терезия постоянно намекала на аннексию части Пруссии. Императрица была права – он обещал ей покончить с «прусской угрозой», но так до сих пор и не нашел времени. Правда, этого самого времени никак не хватало – присоединение Поморья, а потом и шведская корона показали, что браться за «прусский проект» пока рано. Ну то есть ослабить Фридриха можно, но и его земли истекут кровью.
Самое же поганое, что если вначале австриячка МОЖЕТ БЫТЬ была настроена играть честно, то после того, как Игорь короновался в Стокгольме, испугалась. Агентура доносила четкие и недвусмысленные планы правительницы – втравить Померанию и Пруссию в войну, максимально ослабив оба государства. Затем – развалить их… Удивления это не вызвало – привычная тактика для Европы.
Хуже было другое – война намечалась в ближайшие год-два. Причем намечалась так, чтобы Пруссия и Померания не сумели к ней подготовиться.
– Да, сир, уверен. – Юрген навытяжку стоял перед Грифичем, показывая всю серьезность происходящего.
– А это не может быть игрой? – осторожно предположил король. – Ну знаешь, вызвать панику, да чтоб мы засуетились и сами вляпались… Да ты садись.
– Спасибо, нет, – улыбнулся фон Бо устало, – два дня в седле. Насчет провокации… Да, возможно, конечно. Скорее даже, можно быть уверенным, что провокацию нам подготовят колоссальную. Просто… Данные косвенные, но очень уж источники серьезные. Основная идея австрияков заключается в том, чтобы столкнуть наши войска так, чтобы потери исчислялись многими тысячами. Дальше – война на истощение экономики и вмешательство австрийцев «Ради мира в Европе». Ну и далее как обычно – соседи, то есть мы, остаемся с уничтоженной экономикой и кучей долгов. Ну а австрийцы приобретают какие-то земли и становятся нашими кредиторами. В идеале Пруссия распадается на несколько государств, но их устроит, даже если Фридрих просто потеряет вассальные земли.
– Интересно… А на нас какие планы?
– К нам вроде бы более лояльны, и развал экономики без территориальных потерь их устроит.
Игорь засвистел похоронный марш – настроение стремительно испортилось. Нет, он и без того знал, что Австрия хреновый союзник, но как же не ко времени… Будь у него еще несколько лет в запасе – и тогда «Прусский проект» мог бы воплотиться в реальность, а сейчас… Сейчас он даже не может подключить к войне шведскую армию.
То есть теоретически-то может, но настроения в шведском обществе сильно отличаются от померанских. И если Фридрих догадается обставить дела так, что претензии у него только к герцогу Померанскому, а не королю Швеции… А он не дурак, обставит…
А значит, что? Значит, ригсдаг может отказаться выделить финансирование или вовсе отказаться выставлять на войну шведские полки. Дескать, это проблема Померании, а не наша. Пусть в свое время он и проредил ригсдаг, пусть там заседают не взяточники, а шведские патриоты… Так в том и проблема, что патриоты! Пусть они любят и уважают Ингвара Первого, но еще больше любят свой народ… А численность его сейчас ой как мала! И очередная крупномасштабная война может снова ввергнуть страну в демографическую яму. Да какую там яму?! Из демографической ямы, получившейся после Пирровых побед Карла Двенадцатого, положившего ради своих амбиций едва ли не три четверти шведов мужчин на полях сражений, страна не выбралась по сию пору. Будет крупная война с большими потерями – и все, пропасть! Населения просто не останется для ее защиты! Швеция исчезнет.
– Надо искать союзников, – глухо молвил король, – и предупредить Павла, что скоро у него начнутся проблемы с Турцией и, возможно, Персией.
Не надо быть гением, чтобы понять, если начнутся военные действия с Померанией, союзную Россию тоже постараются «занять». Даже не обязательно ради этого объявлять войну – достаточно проплатить мусульманам, и те начнут бряцать оружием рядом с границами. Ну а там «международное сообщество» в лице Англии и Франции появится, ноты протеста выдаст – неважно, против чего. И все – русские войска уже заняты.
Проблемы начали решать сразу несколькими путями: предупредили Павла, начали подготавливать общественное мнение подданных и искать способы нейтрализации Австрии. Интересную идею подала Наталья.
– Мария-Терезия совсем плоха? – задумчиво спросила она за завтраком.
– Ну, не совсем, но больше пары-тройки лет не протянет.
– А если Иосиф умрет, то это может ускорить ее свидание с богом?
– Может… Спасибо, родная.
Королева чуть улыбнулась и принялась за еду. В самом деле, если правители какого-то государства хотят принести хаос, то нанести им ответный удар будет честно. Даже заранее.
– Начинай операцию «Восстание», – распорядился Померанский.
– А не рано? – осторожно осведомился Андрей Трауб, который был у него не только главой МИДа, но и главой не недавно появившейся Службы внешней разведки.
– Мне не надо, чтобы они успехом кончились, пусть австрияки просто ПОВЕРЯТ в них.
Дипломат подергал воротник и сел.
– По какому принципу показывать восстание? «Тлеет», «В самом разгаре» или «Вот-вот вспыхнет»?
– Пожалуй… «Вот-вот вспыхнет» будет лучше всего, – отозвался герцог, – мне нужно, чтобы австрияки влезли туда как можно быстрей и наломали как можно больше дров. Сможешь?
Трауб задумался ненадолго, породистое лицо его превратилось в подобие восковой маски.
– Смогу, – уверенно сказал он, – только мне подробности нужны.
– Мне нужно, чтобы Мария-Терезия с сыном были твердо уверены в существовании заговора против них. Кто там будет главным заговорщиком, не важно, но желательно, чтобы не сами австрийцы, а венгры там или чехи… Если будет выглядеть не просто как попытка переворота, а как желание отделиться – вообще идеально.