Постепенно начало возникать чувство общности, гордости за свой венедский (!) народ. Национальные меньшинства, которым вдруг сказали, что они не меньшинства, а великий народ с древней историей и что Померания – ИХ страна…
Не он первый и не он последний предпринимал попытки объединить людей подобным образом, «играя» с чувством патриотизма. Вон, прусские курфюрсты не первый десяток лет убеждают изначально славянское племя пруссов, что они – самые отборные германцы… И ничего так, получается. Но колоссальным преимуществом попаданца было знание бесчисленного множества пропагандистских трюков из двадцать первого века.
Глава пятая
Совместные учения флотов Швеции и Померании проходили не в первый раз и в общем-то по одинаковому сценарию: померанские флотоводцы показывают отменную выучку, шведские – дурость[61]. Правда, постепенно дурости становилось все меньше… Но не слишком быстро, титулованные идиоты с большими связями весьма уверенно чувствовали себя на флоте – последствия излишней демократичности прежней династии. Хотя вернее было бы говорить об олигархической системе правления с монархией в качестве ширмы… Порядок наводился, но, увы, методами Сталина действовать было нельзя, так что некомпетентные дураки уходили в отставку постепенно: по состоянию здоровья, возрасту и т. д. К сожалению, работы предстояло еще много – и нет, действовать решительно было просто-напросто опасно. Политика…
– Пап, а помнишь, ты показывал забавный опыт с воздушными шарами? Крыс тогда во дворце под потолок запускали…
Богуслав серьезно смотрел на него, и было ясно – к нему пришла ИДЕЯ.
– Как не помнить.
– Я тут подумал… А почему бы и не посадить в такой шар человека? Понятно, делать шары придется не из бумаги, а из… шелка, наверное. Ну так он у нас с турецкой войны на складах лежит.
– Ну и зачем тебе человек? – Игорь уже прекрасно понял идею, но не хотел лишать сына заслуженного триумфа.
– Да пусть глядят сверху на сражение и… записки кидают, что ли. Дескать, под горочкой полк егерей, а в овраге гренадеры притаились…
Сын не успел договорить, как отец обнял его до хруста в костях и подбросил:
– Умница!
Он искренне ликовал и восхищался: ну это надо же, придумать идею воздушного шара и тут же догадаться, что его можно использовать не только для развлечения!
Богуслав вообще очень радовал его: по уровню знаний подросток мог уже сейчас соперничать с именитыми профессорами. Понятно, что на уровень Ломоносова, Канта или Эйлера он не дотягивал, но ту же математику знал немногим хуже рядового преподавателя из университета. А еще – механика, физика, химия, девять иностранных языков, впечатляющие военные познания, дипломатия, история…
Впрочем, радовал его не только Богуслав, но и остальные дети – умные, красивые, отменного здоровья. Ох, не зря в свое время сделал он ставку на обучение детей не вместе со сверстниками, а прежде всего с «волками»… Не все предметы, разумеется, и со сверстниками они общались, да и индивидуального обучения было более чем достаточно. Но детишки тянулись за взрослыми, принимая их за некий эталон. А между прочим, «Серые волки» были не просто гвардией, а скорее, кадровым резервом для Генштаба, разведки и контрразведки, МИДа и других гражданских служб. Так что они не просто служили, но и учились – фехтованию и рукопашному бою у самого Рюгена, да и прочие предметы преподавали специалисты высочайшего класса.
Нельзя сказать, что история с шаром была совсем уж «чистой». Игорь надеялся на какие-то «выхлопы», когда показывал им научные фокусы. Пусть не сразу, пусть когда-нибудь потом, они должны были стать неким фундаментом. А дальше неважно – станут ли дети сами что-то изобретать или просто начнут благосклонно относиться к ученым…
Нет, самому попаданцу мысль о шаре в голову почему-то не приходила. Лезла в голову какая-то ерунда о дельтапланах и парашютах, двигателях внутреннего сгорания, минометах и прочем, что требовало колоссальных ресурсов с сомнительным результатом. А тут на тебе! Научное и практическое применение! Аж неловко стало, что сам до этого не додумался… Точнее даже, не вспомнил. Правда, он быстро успокоил себя мыслями, что «изобретений» у него и так достаточно – мясорубка вон, несколько вариантов домкрата, центральная канализация и водопровод с нормальными душевыми кабинами и унитазами.
Шаром Богуслав занимался сам, разве что к некоторым мелочам Игорь осторожно подвел сына. Да, немного разбирался… Ну как немного – все-таки постоянное общение с компанией экстремалов, среди которых были и те, кто разбирался в воздушных шарах. Несколько раз бывал на фестивалях и пару раз поднимался в воздух. Немного, но хотя бы есть общее представление о наиболее оптимальной форме оболочки, о корзине, о горелке, ну и, разумеется, хотя бы о приблизительных размерах шара. Вроде бы и ерунда, но дело пошло и через полгода его начали поднимать в воздух. Сперва с грузами, затем с животными в корзине, и только потом Богуслав взлетел сам.
Разработка велась втайне, на одном из островков, расположенных поодаль от Штральзунда. Тайна была, скорее, из серии «на всякий случай», и какие-то невнятные разговоры пошли. Но поскольку на оболочку пошел некрашеный шелк невнятного серо-грязно-голубого цвета и взлетали исключительно в пасмурные дни с низкой облачностью, то в небе его особо не было видно. Да и слухи… Даже «видоки» не верили своим глазам: всем ведь известно, что летают только птицы! Померещилось.
Сделали – и отложили. На этом настоял сам Богуслав, который от юношеского максимализма хотел обставить первый (на публике) полет максимально эффектно. По его представлению, для этого требовалась битва, где он на воздушном шаре будет смотреть в подзорную трубу и давать сверху ценнейшие указания. Померанский пожал плечами и спорить не стал: вряд ли получится воплотить идею в жизнь. Но зато если получится…
– Что так озаботился? – спросила Наталья у сидевшего над распечатанным письмом мужа.
– С церковью связался, – медленно протянул Рюген, – пишет, что будет окончательно реквизировать их земли в казну.
Жена схватилась за щеки и побледнела – она прекрасно знала, насколько могущественна православная церковь. И пусть Павла народ боготворит и на открытый бунт церковники вряд ли решатся, но отравить – запросто. Отобрав у мужа бумаги, Наталья быстро пробежала их глазами.
– Ффу! – облегченно выдохнула она. – Ты хоть до конца читай!
– Да все прочел, – озадачился Грифич.
– Прочел, да не понял! Он же прямо пишет – начал работать с нестяжателями[62].
Объяснив излишне далекому от религии мужу суть проблемы, Наталья успокоилась и вскоре упорхнула к детям. Игорь же задумался… То, что намеревался сделать русский император, было не менее масштабным, чем раскол. И дело тут не только в монастырских богатствах, хотя они сильно… Нет, СИЛЬНО подстегнут экономику. Главное здесь было даже не в деньгах, а в отношении к людям: среди нестяжателей было много сторонников непосредственной работы с людьми, то есть церковь возьмется лечить и учить. Ой-ой… Да раскол по сравнению с этим – фигня… Но зато, если получится, духовный авторитет РПЦ будет непререкаем не то что в России – в мире! К ТАКОЙ церкви люди потянутся.
Несмотря на сильно смягчившееся отношение к староверам в России, равноправия им там было не видать. Из осторожных намеков Павла в следующих страницах письма было понятно, что церковники в данном случае настроены более жестко, чем даже к вопросу о церковном имуществе. Император давал какие-то намеки… Но глухо, попаданец изначально легкомысленно относился к «сакральным» знаниям, о чем теперь жалел. Какие-то всем известные легенды, былины, предания… Намек на них – и, пожалуйста, собеседнику все ясно. В его же случае, увы, их важность он понял будучи уже самостоятельным государем в возрасте прилично за тридцать. А это не то чтобы поздновато… Скорее, времени не хватает, да и, откровенно говоря, голова уже по другому работает, такие вещи нужно изучать если не с раннего детства, так хотя бы с юности. Ну или заниматься по-настоящему. Но времени не хватает… Единственное, что он понял из осторожных намеков, – так это то, что некоторые «старцы» староверов-правоверных обладают некими компрометирующими материалами, способными… А вот на что способными, не совсем ясно. Но тем не менее запрет на проживание в крупных городах и городах Центральной и Южной России и ряд других ограничений оставался.
Прикусив губу, Грифич задумался: в Померании староверы уже были не нужны. Ничего личного, но очень уж народ этот деятельный, и при достижении некоего порога их становилось… много. Мало того что отличались они повышенной активностью, так еще и переселялись изначально люди торговые. Ну и развернулись… Так, что даже делегации от «коренных» приходили жаловаться: дескать, родственники мы с ними и все такое, но утихомирьте их, а то все под себя подминают! Пришлось вызывать «старцев» на разговор, после чего общины несколько успокоились и расселились более широко.
А вот в Швеции… Людей там не хватало катастрофически – настолько, что даже в ригсдаге постоянно поднимался этот вопрос. Может, попробовать поднять вопрос о переселении части староверов в Швецию? Пожалуй, идея достаточно интересная…
Поднявшись, Игорь переобул легкие домашние туфли на короткие сапоги с кармашками для свинцовых вкладок – пробежка. Касание колокольчика – и в дверях появляется хищная физиономия лакея… Почему хищная? Так если устраивать на эти места солдат-отставников, то какие еще могут быть лица? Ну да, с угодливостью проблемы и «прогибаньем»… этикетом… и… Зато и воровства поменьше – разве что алкоголь пропасть может, а чистить серебро или натирать дверные ручки бывшие солдаты учатся быстро. Да и с покушениями у вероятных противников стало намного сложней. А что смеются над «солдафонским двором» в Европе… Да пусть.
– Детям скажи, что я парк, если хотят со мной позаниматься, пусть не телятся и одеваются.