Резкое поведение было не только из-за возможной потери лица – именно сейчас Франция это проглотит, поскольку связываться с достаточно сильными армиями Померании и Швеции, ведя полномасштабную войну с другими противниками… Это слишком глупо.
Дипломатия дипломатией, а основной проблемой стала холера. Огромными тиражами печатались и раздавались населению памятные листки и брошюрки с указаниями, как можно избежать болезни. Ничего сверхъестественного – мыть фрукты и овощи с мылом; употреблять вареную или жареную пищу и кипятить воду для питья; мыть руки с мылом… Мыло было не каждому по карману, так что вскоре населению стали раздавать щелочь, причем что характерно – ее пришлось разводить…
– Собрали статистику! – ворвался к отцу взъерошенный Богуслав. – И что ты думаешь? Эти идиоты – как раз из образованных… Точнее, полузнаек.
Идиотами сын величал (заслуженно) тех, кто советовал употреблять для мытья концентрированную щелочь, дескать – надежней. Нужно ли говорить, что на покрытые язвами части тела холера цеплялась куда охотней?
– Ну и что с ними предлагаешь делать?
– Да, – тут Богуслав скривился, как от лимона, – идиотов сложно подвести под какую-то статью.
– А и не надо подводить, – хладнокровно ответил Игорь, едко улыбаясь, – велю таким носить табличку с надписью «Дурак» в течение года.
Наказание было жесточайшим: такой удар по репутации означал потерю лица в худшем его варианте. Теперь бизнес… или вообще какая-то работа, кроме как грузчиком в порту, для «носителей» осложнялись на порядок.
Жизнь в Померании практически остановилась. Пусть купцы и фабриканты ворчали на него за серьезнейшие ограничения в передвижении и частично – в работе людей, но имперский князь стоял на своем. А чтобы ворчание предпринимателей не переходило за определенные рамки, снизил и даже убрал некоторые налоги на текущий год.
В Швецию зараза пробралась, но ничего толком и не сделала – достаточно прохладный климат в сочетании с немногочисленным, достаточно чистоплотным населением не дал ей зацепки. Мало зацепок было и в Померании, а вот присоединенное польское Поморье не слишком радовало.
Многочисленные беженцы от гнета польских панов стали еще более многочисленными от страха перед заразой. Санитарные кордоны не справлялись, и люди начали гибнуть уже массово. Герцог вынужден был отдать жестокий приказ – стрелять в беглецов. Откровенно говоря, решиться было трудно: перед глазами стояли те самые беженцы, среди которых было очень много семей с детьми. Но… куда деваться? Это ведь, по сути, смертники, превращенные в ходячее бактериологическое оружие. Беженцы ведь пробирались окольными тропами, ночевали в сырых оврагах и пили застоявшуюся воду из луж… Так что приказ был подписан.
– Стоять!
Метрах в двадцати от группы беженцев выросли фигуры егерей.
– Пане… – простонала пожилая женщина.
– Стоять! – Приказ был продублирован на польском, русском и немецком. – Карантин! Проход закрыт!
– Пане… детушки…
…И в сторону егерей пошли женщины, дети… а за ними и мужчины.
– Стоять! Стрелять буду!
– Ну, стреляй! – закричала пожилая предводительница. – Все едино помирать!
– Бах! Бах! Бах!
Беженцы не повернули назад, и егеря расстреляли всех…
– Франц, Ленц, Ярослав – контроль, – скомандовал сержант, – издали, болваны! На этом порох не экономят.
– Шайзе! – вырвалось у Ярослава. – Детей…
– Бац! – Парню прилетел крепкий подзатыльник от товарища. – Добавки надо?
– Нет, Франц, – мрачновато ответил тот, – наелся… Просто хреново…
– Всем хреново. Но ты и сам знаешь, что князь наш правильно поступает – коли пропускать их, так умрут не только они, но и твои дети. Ясно?
– Да…
К концу лета стало понятно, что приказ стал спасительным. Погибших было немало – свыше десяти тысяч. Для не такой уж большой страны цифра ощутимая. Но в Пруссии и Австрии ситуация была куда как хуже, и сразу по нескольким причинам.
Прежде всего спешно коронованный эрцгерцог[79] Фердинанд не успел среагировать вовремя, да и те же венгры не преминули «поиграть» в независимость и поступившие указания о санитарных мерах выполнили не сразу. Далее – в глубине материка, в стороне от холодной Балтики, климат был куда мягче, а плотность населения заметно выше. Ну и самое главное – войска. Пусть их развели по нескольким десяткам небольших лагерей, но им требовался провиант, командиры отрядов изображали боевые разъезды, и, разумеется, все поголовно искали женского внимания.
Хуже всего дела обстояли в самой Польше, а точнее, огрызка, который от нее остался. Впрочем, эта страна никого не интересовала.
Как только началось осеннее похолодание и эпидемия стала спадать, все вздохнули с облегчением. Характерно, что она практически обошла стороной те страны, правители которых успели среагировать вовремя, и что интересно, все они были абсолютистскими монархиями: Померания, Франция, Россия. В итальянских городах, Венеции и Турции (а сидевшего там слабовольного султана никак нельзя было назвать настоящим монархом – марионетка, не более…) холера свирепствовала до конца октября.
Подсчитали погибших… ужаснулись… И снова начали боевые действия.
Глава десятая
Возобновившиеся после холеры военные действия велись необыкновенно ожесточенно. Что пруссаки с французами, что австрийцы – все успели накачать войска пропагандой, и теперь понятие «перегрызть врагу глотку» нередко воплощалось буквально. Понятно, что долго такое озверение продолжаться не может, но несколько месяцев запросто.
Занимался пропагандой и Померанский. А куда деваться, если большая часть жителей Померании недавние беженцы и переселенцы? Да, в большинстве своем это были славяне-венеды, но за столетия связи между ними сильно ослабли и их требовалось создавать едва ли не заново. Причем создавать быстро – Европа конца восемнадцатого века напоминала кипящий котел. Войны, революции, перевороты… В таких условиях только национальное единство может спасти молодое государство.
В Поморье были свои заморочки… И эти два клочка земли с некогда общей историей требовалось заново сцементировать.
Задача непростая, но пока справлялись. Вроде бы все хорошо, но… Игорь прекрасно понимал, что хрупкое единство может рассыпаться после первой же серии настоящих проблем. Нужно, чтобы большая часть граждан воспринимала Померанию как Родину, а не просто абстрактное государство, в котором они сейчас живут. А Родина… Такое отношение возможно либо у людей обездоленных, нашедших наконец-то дом и готовых защищать его до последней капли крови. Либо у тех, кто вырос в Померании и просто привык к ее нормам, привык быть гражданином и пользоваться определенными благами и свободами.
Ему нельзя было совершать ошибок – и одновременно давить на имперские чувства некогда великого народа, занимавшего солидную территорию и, по сути, владевшего Балтикой. А для этого нужны были завоевания этих самых исконных территорий. Мягко говоря, сочетание нетривиальное, но куда деваться?
– Ордена, – подсказал Богуслав, уже начавший работать с отцом «по-взрослому».
– Поясни-ка, – заинтересованно поднял герцог голову.
– По аналогии с рыцарскими и масонскими, – охотно начал тот, довольно щуря глаза, – проработать структуры – так, чтобы охватить как можно более широкие слои населения. Ордена там, тайные общества… Да в гильдиях можно кое-какие поправки в уставы сделать.
– А ведь может сработать! – восхитился Рюген.
– Не может, а точно сработает, – заулыбался сын. – Я тут давеча провел кое-какие исследования и выяснил. Все эти ордена и тайные общества людьми принимаются охотно, особенно если они пропагандируют некую подходящую идею и намекают на новые возможности для своих членов.
– Ну это-то понятно, – согласился Игорь, – в большинстве случаев намека достаточно, чтобы среднестатистический обыватель побежал записываться.
Он прикусил губу, размышляя…
– Тут главная проблема вот в чем: можно потерять управление такими вот обществами. Погоди! – приподнял Грифич ладонь, останавливая сына. – Можно привязать их к каким-то государственным структурам, не спорю. Но это не то – быстро начнется бюрократия, а толку от этого не будет. То есть нужно не просто придумать структуру, но и как поставить ее на службу Померанскому дому. Да не на один десяток лет, а на века.
Жестом фокусника Богуслав достал из внутреннего кармана камзола бумаги и невероятно самодовольно сказал:
– Вот наброски, я уже думал об этом.
Много времени отнимала разведка. Юрген, Трауб, староверы, люди из Департамента… Все они знали свое дело – и все требовали внимания. Игорь считал, что руководитель государства не должен отстраняться от спецслужб, и даже «натаскивал» на них не только Богуслава, но и Святослава. Ну и, разумеется, преимущества попаданца. Что ни говори, но он до сих пор думал совершенно нестандартно, предлагая подчас такие идеи, от которых у Кабинета лезли глаза на лоб. И ведь работало! Не все, разумеется, некоторые идеи были хороши, но откровенно не ко времени.
Сейчас была «подковерная борьба» с английской и французской разведкой – прусскую уже «съели». Благо всех значимых резидентов даже уже вычислили, и некоторые провокационные разговоры с вельможами и «лучшими людьми» каких-то городов порой пополняли картотеку Юргена новыми, интересными персонажами.
Борьба разведок велась пока на уровне дезинформации и стравливания. Упаси боже, никаких арестов и прочего! Зато если точно знаешь агентуру английского резидента и уверен, что ее как минимум частично знает резидент французский… Планы можно составлять интересные. Какие провокации составляло Бюро Юргена… Чудо! Пока резиденты улыбались друг другу, но перлюстрированная почта и усилия шифровальщиков прямо говорили – начальству докладывается о двойной игре «заклятого друга». Ну да никто и не удивлялся, Англия с Францией даже в лучшие времена относились друг к другу прохладно.