– Принц, сзади!
Наклониться, перекат с разворотом… и прусский сержант протазаном высекает искры в булыжниках.
– Бах! – Врага упокоил один из абордажников.
Шпагу в ножны, подобрать протазан…
– Н-на! – Выпад Святослава вражеский офицер отбил достаточно уверенно. Но тут…
– Принц? – растерянно сказал пруссак.
– Н-на! – И лезвие протазана вонзилось ему в сердце.
– Левее, левее отсекай, Димка, – заорал принц, успевающий не только сражаться, но и отслеживать обстановку. Капрал с несколькими подчиненными побежал отсекать гренадеров, сбившихся было в подобие строя.
– Ааа! – Абордажники взяли здоровенную, слегка обгорелую балку и используя ее как таран, разорвали строй пруссаков.
– Бах!
– Звянг!
…И враги начали откатываться.
– ББАХ! ББАХ! ББАХ! – Это заговорили орудия на померанских судах, где Ворон уловил момент перегрева прусских орудий.
– БББАХ! ББАХ! БББАХ!
Специально обученные сигнальщики в команде Святослава выбежали на берег и начали флажками корректировать огонь. Меткость и эффективность возросли моментально, и вражеские форты начали замолкать…
– Десант! Вторая волна пошла! – заорал истошно глазастый сигнальщик.
– Выстояли, – устало улыбнулся принц, вытирая грязное лицо.
Батальон Святослава фактически и захватил Узедом. И пусть подростку не было еще четырнадцати, но воевал он честно и батальон был в самом деле его. Вообще, второй сын попаданца буквально бредил морем и в качестве кумира выбрал Савватея Ворона, причем достаточно давно. Так что когда он решил начать службу на корабле, отец ему не препятствовал. Служил как все – разве что на место некоторых членов экипажа вошли «волки». Не столько ради охраны, сколько ради более качественного обучения принца. За успешный десант Святослав получил Венедский Крест второго класса и звание лейтенанта флота. А еще – признание в войсках, уже не как принц, а как очень дельный офицер.
Затем начали наступать на Восточную Пруссию. Шведские войска Грифича под предводительством Богуслава вошли сравнительно мирно – десять тысяч солдат Швеции, плюс такое же ополчение из померанских добровольцев – это серьезно.
Битвы были, но так – на публику. Войск здесь было мало: Фридрих прекрасно понимал, что эти территории очень уязвимы, поскольку прямого сообщения с Пруссией у них нет. Соответственно в защите этих земель больше надежды было на дипломатию.
Он вообще сильно разочаровался в земляках Канта, считая их едва ли не предателями после неудачной для него Семилетней войны. Короля сильно оскорбил тот факт, что жители охотно присягнули русским императорам. И пусть потом недвусмысленные военные угрозы со стороны Больших держав вынудили Россию отступиться и удовольствоваться выкупом, местные стали для него второсортным народом. Это прорывалось в речах и газетных статьях, что уже обидно. Но, помимо этого, Фридрих почти забросил экономическое развитие края, хотя деньги в виде налогов тянул исправно.
Войск здесь было сравнительно немного, но не сказать, что сильно меньше, чем шведов Богуслава. Другое дело, они были рассредоточены по гарнизонам, да и воевать особо не желали. Раз уж провинция считалась второсортной, то и солдаты здесь были такими же.
Захватив земли, Богуслав не стал устраивать поборы, а спокойно расставил войска и… отменил ряд налогов. Отменил от имени Померанского дома, очень торжественно и с большим пафосом. Оставшиеся налоги продолжали собирать те же чиновники, и принц весьма своеобразно распорядился ими. Нет, не в карман – они пошли на ремонт школ и дорог, церквей, сиротских приютов и богаделен для инвалидов.
Мера была продуманная: требовалось завоевать популярность у местных. Здесь хватало решительных людей, умеющих обращаться с оружием. А такой вот подход позволял нейтрализовать потенциальных партизан. Ну а раз нет военных выступлений против захватчиков, то нет нужды прибегать к репрессиям. Это выгодно как политически, так и экономически – гонять войска туда-сюда достаточно накладно.
Да и политически… Когда жители других прусских провинций узнают, что Грифичи, захватив их земли, начнут строить школы и больницы (русские завоеватели врывались в аулы и кишлаки, оставляя после себя школы, больницы, Дома культуры), воевать с такими захватчиками захочет не каждый. Да и после войны дипломатам будет ЗНАЧИТЕЛЬНО легче оформить завоеванное, если сами завоеванные будут просить их остаться.
С пленными поступили без особых затей: местный и даешь честное слово, что не будешь воевать против Померании, Швеции и Австрии до конца войны? Свободен, иди домой. Из других прусских провинций или вовсе – насильно завербованный невесть где? Хочешь поработать в Швеции? Так нужны шахтеры и лесорубы, батраки на фермы и чернорабочие на некоторые производства. Да, будут не только кормить, но и платить, хотя и чуть меньше, чем обычным рабочим. Не хочешь? А вот таковых просто не нашлось…
Со Швецией это был ход конем, предложенный Натальей. На территории Померании у них могло появиться желание сбежать, их могли освободить прусские войска. А Швеция… Ты попробуй еще переберись через Балтику. Ну а там добрая половина и осядет без всякого принуждения, пополнив ряды подданных, и что характерно – самых благонамеренных.
Но, разумеется, захват прошел далеко не просто. К примеру, после захвата плацдарма бои за Узедом длились почти неделю, да и захват прусских земель между Померанией и Поморьем был весьма кровавым. Пруссаки построили здесь настоящий укрепрайон, и пусть войск было сравнительно немного, вооружены и обучены они были на совесть. Что уж говорить о столь банальных вещах, как обилие пороха, качественные ружья и обилие артиллерии.
Действовать пришлось самыми решительными методами: пластуны, егеря и «волки» вырезали часовых, затем в атаку шли гренадеры, морская пехота и абордажники. Воевали так же, как русские войска, то есть буквально до последней капли крови. Каждому бойцу буквально вдолбили, что одна атака или серия из решительных атак будут стоит атакующим меньше крови, чем классическая европейская осада с десятками и сотнями раздражающих и отвлекающих штурмов. Да, в таких вот раздражающих штурмах и в самом деле гибнет меньше людей… Но вот если судить по конечному результату, то получается как раз наоборот: все эти нерешительные атаки «съедают» воинов. Незаметно, полегонечку… Глянь, а половины полка за неделю как не бывало… Поскольку вояки у Померанского были в большинстве своем с опытом, то уговаривать не пришлось – сами прекрасно знали.
Не стоит, наверное, даже упоминать о том, что длительная планомерная осада была еще худшим вариантом. В конце концов, припасов у пруссаков хватало, да и союзники в таком случае могли прислать на помощь свой флот. А вот это было бы уже серьезно…
Французские войска, воевавшие вместе с пруссаками, считались чем-то вроде… колониальных войск, что ли. Во всяком случае, Грифичи могли вполне спокойно сражаться с ними, не вступая в войну с самой Францией. Звучит странновато, но что есть. То есть принцип был примерно тот же, что у СССР и США в годы «холодной войны» – на своих территориях столкновений избегали, на территориях других стран только перья летели!
А вот если в войну вступал еще и французский флот – все, это уже не отдельные инциденты, а война с Великой державой. И пусть на стороне Померании выступила бы Россия, но накал страстей в таком случае получался вовсе уж… На уровне второй Семилетней войны, никак не меньше. Вряд ли сами французы в этом заинтересованы, но и провоцировать не стоит.
За детей Игорь боялся, все-таки война есть война и никакие телохранители не способны гарантировать жизнь. Хотя да, в эту эпоху, когда огнестрельное оружие крайне несовершенно, это значительно проще… Да и у самих детей выучка более чем приличная. К примеру, Святослав в свои неполные четырнадцать с легкой рапирой в руке способен поспорить с любым фехтмейстером более-менее на равных. Да и с более тяжелыми клинками немногим хуже.
Страшно, а надо. Померанская династия, вынырнувшая из забвения, должна была показывать всему миру, что это не случайность, что они достойны… Это Бурбоны могли раз за разом показывать не лучшие человеческие качества и некомпетентность правителей – инерция империи позволяла сглаживать многие шероховатости. Да и коронованные предки очень неслабо помогали. В конце концов, Франция уже успела стать единым государством![86]
В его же случае все намного печальней, и одна большая ошибка, одна большая неудача… Они могли стать началом конца Померанского дома. Поэтому и приходится рисковать, приходится его детям «впереди, на лихом коне», показывая непременно личным примером… Возможно, лет через десять-двадцать необходимость в этом отпадет… Но не факт.
Сам же Померанский действовал в основной части Пруссии, с весьма незначительным контингентом войск. Пятнадцать тысяч человек под командованием Савватея Ворона и Алекса Николича взломали Узедом с его «морскими воротами» и теперь спешно налаживали там оборону – уже свою. Герцогу осталось лишь семнадцать тысяч человек, с которыми он и начал рейд в Пруссию.
Города Померании не остались без защиты: были мобилизованы резервисты, милиционеры и ополченцы, так что брать штурмом города и поселки Померании врагам будет крайне проблематично. Особенно если учесть, что в последние годы большую часть померанского ополчения готовили по двум направлениям: «защита населенных пунктов» и «действия егерских отрядов в тылу врага»…
В скором времени в Узедоме закончат восстановительные работы и большую часть солдат сменит «активный резерв», то есть те же солдаты, но в прошлом, желающие по каким-то причинам послужить стране, снова став солдатами на время военных действий. Для полноценной войны они несколько растеряли форму, но сидеть в обороне… Хрен их оттуда сковырнешь! И вот когда все части «активного резерва» засядут в отведенных Грифичами местах, у Игоря под ружьем окажется около шестидесяти тысяч человек, из которых половина будет сидеть по гарнизонам, а половина – бить врага. Желательно – малой кровью на чужой территории.