Часть III. Малой кровью на чужой территории…
Глава первая
Сил у Померанского было немного, но ничего страшного он в этом не видел. Опасно, конечно, но не критично. Основные силы пруссаков и французов были сведены в два лагеря – как и у австрийцев. Для семнадцатитысячного померанского войска это были слишком крупные мишени. А вот «пощипать» более мелкие отряды…
Первый удар герцог нанес у Темплина, где стоял девятитысячный отряд французов под командованием маркиза Шатерди. Достаточно влиятельный вельможа был знатным интриганом, но военного опыта не имел. Тем не менее расположился тот достаточно грамотно: лагерь укрепленный, вокруг многочисленные посты на добрый десяток миль.
– Умно, но глупо, – не совсем понятно выразился егерской поручик, участвовавший в разведке. Взгляды присутствующих на совещании в штабном шатре тут же повернулись к нему. Офицер смутился и шумно сглотнул слюну, затем пригладил щегольские усики. – Постов много, даже чересчур… – Тут он замялся, подбирая слова. – Много их, да ставят не из одного полка, а из разных.
Офицеры усмехнулись – уловка известная, делается это ради того, чтобы солдаты зорче следили за окрестностями. Даже подбирают солдат из враждующих подразделений.
Но вообще-то говорящий симптом – если командование вынуждено прибегать к таким мерам, обстановка в лагере нездоровая.
– И?
– Заметил, – зачастил поручик, – что часовые там как во дворце стоят. Даже конные разъезды едва не балетом занимаются.
– То есть все красиво, очень красиво, но службу несут как во дворце? – уточнил генерал-майор Фольгест, несмотря на весьма почтенный возраст, все еще возглавляющий померанскую кавалерию.
– Да.
Презрительные улыбки офицеров осветили шатер. Вельможа мог быть умен, но явно не имел реального боевого опыта и просто не знал массы важных тонкостей. Ну а судя по словам егеря, которые подтвердили и остальные разведчики, француз еще и не слушал более опытных подчиненных. Почему уж там… Авторитет свой берег или интриги какие… Да неважно, глупость наказуема.
Атака началась перед рассветом взрывом пороховых погребов.
– Бах! – И склад с порохом взлетает на воздух, а селитра[87] начала разлетаться огненными ошметками.
– Бах! – Взрывы гремят один за другим. Офицеры франков вылетают из палаток в одном белье – и не у всех было оружие в руках!
«Парадный» подход к делу дал о себе знать, и если бы в чистом поле галлы могли бы потягаться с венедами более-менее на равных, то вот так, при неожиданном нападении… Шансов у них не было.
– Бах!
Взрывы продолжают греметь один за другим, и тут врывается кавалерия, из которой по большей части и состояло войско Рюгена.
– Ррраа!
– Грифон!
Французские офицеры традиционно селились отдельно от солдат, оставляя повседневное управление на унтеров. Ну и, разумеется, диверсионные группы постарались проредить их заранее. Не всегда успешно, но хоть как-то…
– Бах! – Пуля из короткого многоствольного пистолета оставляет только царапину на блестящей кирасе померанского кирасира, а выстреливший французский офицер падает с разрубленной головой.
– Соединяться франкам не давать! – гремит над полем сражения. – К оружию не подпускать!
– Иго-го! – Злые, вымуштрованные кирасирские и драгунские кони грудью сбивали французских солдат, в большинстве своем так и не добравшихся до стоек с оружием. Да даже если кто и успел схватить… Зарядить уже не успели.
– Вперед! – истошно закричал молоденький француз явно благородного происхождения, бросаясь на драгун со шпагой в руке. – Франция!
– Бах! – Выстрел из крупнокалиберного пистоля отбросил его назад. Мертв. И солдаты, воодушевившиеся было, послушно садятся на землю, поднимая руки. Они еще не все сдались, и если бы…
Ах это «если»… Если бы часовые были расставлены как полагается и несли службу должным образом. Если бы ружья не стояли в стойках, да нередко с веревкой, пропущенной под скобой у курка. Если бы командиры оказались чуть умнее. Если…
Солдаты противника вырезались безжалостно, в живых оставляли только тех, кто догадывался задрать руки и сесть на землю. Какие-то островки сопротивления расстреливались, поскольку вопреки европейской традиции каждый кавалерист Рюгена был вооружен огнестрельным оружием[88] – и отнюдь не скупо. Более того, они умели стрелять[89]. Померанский изворачивался как мог, но на обучении своих воинов никогда не экономил.
Менее чем через полчаса сопротивление было полностью подавлено и герцог въехал в лагерь. Все верно – сам он в бою участия не принимал, не считал нужным. Вот если бой решающий… Тогда да – «впереди, на лихом коне».
– Офицеры по большей части убиты, – негромко докладывал Фольгест, – солдат убили около трех тысяч, ранили около полутора. Естественно, убитых ДО боя франкских офицеров расположили… правильно, хм… Все они вроде как в бою погибли.
– Наши потери?
– Около полусотни – есть тяжелые, так что пока не точно.
– Славно… А что ж так, неужели французы как вояки совсем никакие?
– Да можно сказать и так, – сухо усмехнулся старый генерал, – пластуны очень грамотно сработали, караулы были выставлены по-дворцовому, ну а самое главное, ружья у солдат были отдельно сложены.
Померанский аж покрутил головой от идиотизма происходящего. Нет, он слышал, что французы задерживают плату солдатам порой на целые месяцы, отчего те порой… волнуются. Но одно дело – задерживать плату где-то в самой Франции – и другое – на войне. А уж ружья отдельно держать…[90] Хотя да, вельможа…
– Сам-то маркиз жив?
– Да что ему сделается, – нехотя сказал барон, – выскочил в придворном мундире со шпажкой из шатра да стал геройские позы принимать и орать на всех языках, что он командующий. Хм… и только после того, как это все поняли, начал вызывать на бой.
– Да, – весело сказал Грифич, – а ведь потом будет с чистой совестью рассказывать, как отбился от померанских драгун! И ведь не соврет – действительно отбился! Другое дело, что на него никто и не пытался напасть.
Посмеялись…
– Шпагу-то тебе отдал?
– Да пытался, – отмахнулся старик, – но на хрен она мне нужна? Отговорился, дескать, «оставляю ее у благородного противника под честное слово» и прочие красивости. Сейчас в шатре своем так и сидит.
Подъехали, Игорь спешился и с интересом огляделся. Шатер внушал: ни у кого из его придворных такого не было. Расшитый шелк да двойные стенки… А ведь Шатерди не входит даже в третью сотню самых богатых или самых влиятельных людей Франции… Впрочем, сооружение достаточно бестолковое, скорее, статусное.
– Ваше Величество! – вскочил маркиз – худощавый человек лет тридцати, похожий на уменьшенную копию де Голля с брюшком, и помахал шляпой перед собой.
– Маркиз, – поприветствовал его король, – удача сегодня была на моей стороне, но не расстраивайтесь, она изменчива.
Вежливость к проигравшим, этикет…
– Ах, Ваше Величество, – вздохнул француз, – судя по всему, вас с этой дамой связывают супружеские отношения.
Склонив голову, Грифич показал, что раунд за маркизом. В принципе такими вот словами они могли бы долго перекидываться – это только поначалу кажется чем-то сложным. А поваришься в такой обстановке десяток лет… Ничего сложного. Местные считают подобную игру словами невероятным искусством, но для выходца из двадцать первого века освоить ее было на удивление просто.
Но почему бы не дать французскому вельможе выиграть словесный поединок? Для Рюгена это ничего не значит, а вот для побежденного возможность хоть как-то сохранить лицо важна. Так что – «улыбаемся и машем».
От пленного ощутимо пованивало[91] – смесь застарелого пота, ароматических притираний, перегара и больных зубов. Грифич привычно отстранился – нормальный такой запах для среднего европейца, спасибо хоть, что вшей у собеседника нет. Вроде бы… Однако собеседником тот оказался приятным, и Померанский от чистого сердца пригласил его погостить.
– Только учтите, маркиз, мыться придется не менее раза в неделю, – предупредил он его. – Венеды вообще чистоплотны – прежде всего потому, что мы считаем это надежной профилактикой от заразных заболеваний, – слегка покривил душой Померанский.
– Но, Ваше Величество, – удивился француз, – всем образованным людям известно, что излишне частое мытье уничтожает естественную защиту кожи!
– Вспомните недавнюю эпидемию холеры. Да и… Ну не могу я ради вас делать исключение в правилах, – засмеялся Грифич. Француз тоже заулыбался – очень обаятельно, нужно признать. Ну а как же, аристократов, а особенно придворных, таким вещам учат.
Правда, у попаданца был перед местными шикарный бонус – целые зубы[92], что считалось невероятно привлекательным. При отсутствии зубных врачей и профилактики, да и при массовом курении… Зубы у большинства местных были… Дантист бы в ужас пришел. Но что самое забавное – плохие зубы чаще встречались в низших и высших слоях общества. Только если беднота «тратила» зубы в драках, да от мусора в пище эмаль крошилась, то высшее общество употребляло табак, кофе, чай, сахар, и как итог – кариес. А если, как те же староверы, деньги на нормальное питание есть, а табак-кофе считаешь гадостью, то зубы получались как бы не поздоровее, чем у людей двадцать первого века.
С пленными разобрались быстро – раненых просто оставили на месте под присмотром более «легких» товарищей и некоторого числа здоровых. Ну и разумеется, медикусы Рюгена оказали им первую помощь. Заодно потренируются студенты… Остальных погнали под охраной полутысячи драгун вглубь Померании. Никаких лагерей – в тылу требуются рабочие руки на грязных, неквалифицирова