Еще больше радует, что Франция, Англия и прочие серьезные Игроки сильно увязли в колониальных войнах и не смогут заметно помочь своим ставленникам.
У меня тоже все неплохо – закончил войну с Персией с небольшим прибытком. Землицы хорошей отхватил да подданными прирос и трофеев набрал. Теперь вот встал турецкий вопрос.
Сам знаешь, что в Стамбуле опять начали грезить войной – настолько, что даже тон нашей переписки сильно изменился. Так что война с ними неизбежна, и потому решил провести ее по своим правилам. В конце концов, сколько можно ждать нападения и лишь затем отбиваться!
Вот спешу тебя обрадовать: буду воевать с турками. Почему обрадовать, ты и сам знаешь – мои войска снова окажутся поближе к Пруссии и тебе станет чуть легче, да и выручу в случае серьезных неприятностей. Хотя именно серьезных, дипломатические осложнения мне ни к чему. Так что бряцать оружием буду, но переходить границу – вряд ли. Надеюсь, этого хватит, чтобы заставить Старого Фрица держать часть войск на границе со мной…
С Турцией намерен разобраться, пока англы с франками заняты колониями и не могут серьезно повлиять на обстановку в наших краях. Думаю, что ты сможешь распорядиться полученной информацией.
Помимо письма, посылаю тебе три десятка молодых офицеров. Формально они уволились со службы и решили попытать счастья в Европе. Поскольку война с турками пока не началась – имеют право[97]. Пристрой их так, чтобы они смогли получить самый широкий опыт – пригодится. Куда – решай сам, неволить не буду».
Мысленно вздохнув, Грифич поднял взгляд и сказал гонцу:
– Пойдемте знакомиться с остальными офицерами.
Вышел из шатра и направился к поднявшимся русским офицерам, нацепив на лицо самую любезную маску. Маску – потому что были они… как чемодан без ручки. В квалификации «командировочных», ну или «военных советников» он нисколько не сомневался, вот только подготовка у них была ДРУГАЯ. Если в начале формирования армии он ориентировался на русский опыт, то позже начал понемножку «прогрессорствовать». Нет, никакого «вундерваффе» он не изобрел… так, мелочи… Но мелочей этих понемножку набралось достаточно много да плюс местная специфика. В общем, девать офицеров было некуда, разве что приставить в качестве наблюдателей к разным частям. Об этом он и сообщил им все с той же любезной, дружелюбной улыбкой.
– Но, Ваше Величество! – возмутился осанистый усач. – Мы прибыли сюда воевать! Неужели наши знания как офицеров ничего не стоят?!
– Ничего, – все так же любезно согласился Померанский. От такого заявления присутствующие несколько… удивились. – Другие уставы, другие требования к офицерам, и наконец, офицеров мне хватает.
– Гхм, – прокашлялся все тот же осанистый (так до сих пор и не представился, между прочим!), – Ваше Величество, но мы все тут – образованные люди из благородного сословия, с боевым опытом…
Фразу он не закончил, но интонации прямо обвиняли Грифича в глупости и разбазаривании ресурсов.
– Понимаете… эээ…
– Волоков Сергей Александрович, уволился в звании ротмистра, – наконец-то понял тот свою оплошность. Легкий кивок в ответ: дескать, запомнил. Тоже слегка хамовато, но в качестве ответного жеста вполне оправданно. Да и… сталкивался уже с «командировочными» из России – у многих есть привычка смотреть на Померанию свысока, как на младшего брата. Фактически так оно и есть, вот только они тут при чем? Ладно Павел или сановники высокого ранга… Хотя последние ведут себя безупречно: знают, как велика была роль «младшего брата» в российских реформах… А этих надо вовремя осадить. Мягко.
– Господа, – обратился он сразу ко всем русским офицерам, – понимаю ваше разочарование, но вы должны понять: император направил вас НАБЛЮДАТЬ. Проще говоря, смотреть и запоминать, ну а после в Генеральном штабе сведения просмотрят, и что-то в русской армии может измениться. А может быть, и нет.
Помолчал, вглядываясь в лица.
– По поводу же благородного сословия и образования… Понимаю, что вы привыкли к российским условиям, но здесь они другие! Едва ли не каждого четвертого в моих войсках можно причислить к благородному сословию, да и с образованием у большинства дела обстоят весьма неплохо.
На лицах «командировочных» начало появляться понимание и растерянность. Грифич добил:
– Тем более что я не могу обидеть кого-то из своих офицеров, снимая их с должности, дабы назначить на нее вас.
– А если освободятся вакансии в битве, – «сдутым» голосом произнес Волоков.
– То место офицера займет сержант – они у меня почти все из дворян, да и подготовка соответствующая. Однако, – повысил голос Рюген, – есть вакансии, где ваши знания могут оказаться кстати. Прежде всего адъютантами к командирам полков, пусть даже и запасными. Здесь вы наиболее полно поймете, что такое венедское войско, да и ваши советы могут оказаться кстати.
Лица начали светлеть, особенно у молодых. Для них такая должность была весьма «вкусной». А вот «старички» потухли…
– Для людей более опытных есть иные предложения. Прежде всего мне не хватает старших офицеров в тыловые гарнизоны. Хочу заметить, что «тыл» в наших условиях может быстро обернуться зоной боевых действий – территория у меня не самая большая, и пруссаки могут совершать рейды. Нужны люди для присмотра за пленными, для работы с трофеями…
Разговор получился долгим и сложным – приезжих нужно было окоротить и при этом не отвратить. Благо шаблоны у попаданца давно были заготовлены… А что делать? Прямо сказать «вы здесь не нужны» нельзя – офицерская каста такова, что когда (и если) их услуги понадобятся – не допросишься… Причем это может быть через несколько десятков лет – память у дворянских родов длинная. Так что нужно было показать, что их функция – НАБЛЮДАТЬ. Именно так – с больших букв, чтобы прониклись. Дескать, это так важно, так важно… От вашей наблюдательности зависят армейские реформы, а это – сами понимаете… Не то чтобы лукавил, но, скажем так, преувеличивал.
Ну а Настоящая Офицерская Работа – это как бонус им, таким опытным и умным, которые могут подсказать. Сложно, да…
До конца лета удавалось вертеться, не вступая с пруссаками и французами в серьезные сражения. Там – гарнизон уничтожить, здесь – отряд фуражиров, тут – разведку или отставший от основного отряда полк… Спасала тренированность: драгуны, которые добрую половину переходов бежали рядом с лошадьми; пехотинцы, основная часть тренировок которых заключалась не в муштре на плацу, а в марш-бросках. Кирасиры, действовавшие в тесной связке с егерями и пластунами и потому бившие редко, но метко, появляясь в нужное время в нужном месте. И конечно же, индивидуальная подготовка.
Европейцы пренебрегали ей по вполне понятным причинам. Прежде всего потому, что при столкновении отрядов от батальонов и выше имеет значение не столько личное мастерство каждого из бойцов в фехтовании, фланкировании, рукопашном бое и меткой стрельбе, сколько плотность огня и умение работать единым организмом. А еще солдатам в европейских армиях просто не доверяли[98].
Более качественная индивидуальная подготовка давала преимущество при столкновении небольших отрядов, а именно так чаще всего и действовали венеды. Но пусть отряды эти и были невелики, численное превосходство в большинстве случаев было за воинами Грифича. Более тренированные, с пошитыми по ноге сапогами, с более удобной экипировкой… Они за день совершали переходы, которые даже прусские ветераны не могли пройти за два дня. В итоге условия встречи почти всегда выбирали славяне – и побеждали.
Вот так, «отщипывая» потихонечку и не вступая в серьезные сражения, они трепали вражеские войска. По чуть-чуть, по кусочку… И вот к концу августа только убитыми в столкновениях с венедами Фридрих потерял двадцать пять тысяч человек. Да примерно столько же ранеными, из которых добрая половина вышла из строя если не навсегда, то очень надолго. Померанский же и его полководцы в общей сложности потеряли около полутора тысяч человек.
У австрийцев успехи были куда скромнее – те тяготели к большим сражениям. Но вот качество армии было не слишком хорошим, и здесь ситуация была обратной – около пятидесяти тысяч безвозвратных потерь против двадцати прусских.
Нужно сказать, что причиной такого соотношения потерь была разница не только в качестве войск, но и в управлении. Прусскими войсками командовал сам Фридрих, австрийскими же – Лаудон и Ласси. Полководцы эти пусть и были небесталанны, но друг с другом враждовали давно и яро. С учетом слабого правителя, сидевшего на австрийском троне… В общем, они не слишком стеснялись подставлять друг друга, время от времени подыгрывая пруссакам.
Французы же накопили почти тридцать тысяч войск после приснопамятного поражения маркизу и… перестали воевать. Они не вышли из войны – они просто встали лагерем и время от времени перемещались, угрожая австрийским войскам. Но в бой не торопились. Старый Фриц скрипел зубами, но терпел – союзники-хозяева, как-никак…
«Укусы» в конце концов взбесили прусского короля, и он, собрав в кулак почти сто тысяч войск, пошел на Померанию. Австрийцы вполне закономерно устранились – не в первый раз. У них моментально нашлись весьма уважительные отговорки, мешающие им помочь союзнику.
– Верные сведения, сир, – устало подтвердил Юрген, сидя в кресле. Разведчик потер серое от усталости лицо и продолжил: – Австрийцы точно не придут. Но тут, правда, французы еще сыграли – выдвинулись и стали угрожать Вене. Так что вместе с шестидесятитысячным прусским корпусом под командованием племянника Фридриха, соединившимся с франками, опасаются они резонно.
– Не оправдывай, – желчно усмехнулся Рюген, – я тебе с ходу назову десяток интересных ходов, которые помешали бы Фрицу, но не навредили бы им самим.
– Понимаю, сир, – тускло ответил фон Бо, – но сам знаешь, каковы у них войска да каковы полководцы. Двоевластие, мать их, да еще и у враждующих людей!