В частности, спектакли и оперы на патриотические темы «пошли в народ». Да-да, как в Союзе с поездками по колхозам театральных коллективов и самодеятельностью. Артисты и певцы весьма благосклонно отнеслись к идее показать себя патриотами. Не все, но самые умные – это неплохой козырь для дальнейшей карьеры. Но больше всего обрадовались всевозможные любительские коллективы, которые буквально расцвели от таких известий. Выступать перед публикой! И пусть эта публика будет по большей части портовыми рабочими и крестьянами… Зато они точно будут благодарными зрителями!
Неискушенная публика ловилась на крючки пропаганды «на раз» и, выходя после просмотра патриотического спектакля, поставленного прямо в близлежащем трактире, мужчины сжимали кулаки и шли на вербовочные пункты…
И разумеется, печатная продукция, которой развелось в Померании просто невероятное количество. Каждый уважающий себя город издавал газету, даже если населения не набиралось и пятисот человек. Хотя бы одну, нерегулярную, тиражом в три десятка экземпляров! Иначе что это за город такой? А поскольку государство изначально присматривало за Проектом и допускало на редакторские должности только патриотично настроенных, проверенных граждан, то и писали они в нужном ключе.
В самый разгар пропагандистской работы попаданец неожиданно для себя сделал изобретение. Камеры-обскуры[129] известны давно, и благодаря тому, что в Померании оптики очень хороши, можно смотреть увеличенные изображения без особой потери резкости. Этим развлечением Игорь по понятным причинам не интересовался – после телевидения и Интернета очень уж убого… Но зато камера-обскура навела его на мысль о более продвинутом варианте – вставлять в камеру не один рисунок, после чего любоваться на него, а пропитанную воском бумажную ленту с мультиком-комиксом. Немного экспериментов, и вот они с женой и детьми смотрят на забавных рисованных человечков в стиле Флинстоунов.
– Ии! – раздался оглушительный визг дочерей, и те налетели на него, пытаясь раздавить в объятиях. – Отец, ты самый лучший!
Радость была понятной: новое развлечение идеально подходило именно женщинам, потому как равноправием полов в восемнадцатом веке и не пахло, так что некоторых развлечений те были лишены изначально. Ну как же – суровый папа запрещает охотиться на кабанов с рогатиной (только с ружьем!), воевать… Тем более что рисовать аристократов учили, а в данном случае дочерей учил сам Игорь (в том числе), и, откровенно говоря, в его уроках они давно не нуждались, став признанными художницами. И чем они особенно гордились – их полотна покупали, даже не зная авторов! Трюк с анонимностью провернул сам Рюген – сейчас для принцесс это развлечение, а когда откроется – отменная реклама и признание. На их признание как художников… или художниц (?) у герцога уже были планы…
Планы были и на новые камеры-обскуры, хотя ленты с мультфильмами-диафильмами пришлось в дальнейшем рисовать на шелке, но уже ученикам Художественной академии. В дворцовых мастерских сделали чуть более пятисот камер: благо дело несложное. Художники тем временем лихорадочно рисовали – Померанский хотел не упустить момент и… не упустил.
Почти одновременно во всех крупных и мелких городах Померании и Швеции появились камеры с «операторами» и начали крутить забавные сюжеты, чаще всего выставляющие врагов в смешном виде. Ну а что – героика обеспечивалась спектаклями, а нужно было охватить весь спектр человеческих эмоций. Получалось… Зрителям предлагалось сделать взнос, который шел в пользу военных и ополченцев. Сумму никто не оговаривал, поставили обычные закрытые ящички. Венеды оказались щедрыми: то ли дело в славянских корнях, то ли потому, что война надвигалась на их землю. Шведы были значительно скупей – в разы. Но как бы то ни было, денежки капали солидные – забавных сюжетов было больше сотни, и теперь и камеры-обскуры не простаивали. «Операторы», кстати, были исключительно из волонтеров и зарплату не получали – да и зачем она мальчишке-подростку из состоятельного бюргерского семейства… Или старому торговцу, который передал свои капиталы сыновьям… Или барышне на выданье из «хорошей семьи»…
– Ох и ни хрена себе?! – воскликнул Игорь, когда ему принесли отчет о недельной выручке. – Да я на эти деньги кирасирский полк смогу год содержать.
– Это сперва так, – негромко сказала Наталья, – потом интерес пройдет, и денег будет на три порядка меньше.
– Ну… Верно, но все равно оставлю это как привилегию Померанского дома – доход, да еще и дающий возможность влиять на умы, упускать нельзя.
– Ээ… Тут надо бы помягче, тебя и так в торгашестве обвиняют.
– Пфе! Да напишу потом закон, что деньги пойдут на содержание ополчения, причем каждую камеру закреплю за конкретными частями!
– Пойдет, – согласилась супруга, – сами будут следить, чтобы зрители гроши в ящик клали. Да и в меркантильности тебя никто не обвинит.
Помимо пропаганды своего населения, занимался Померанский дом и пропагандой чужого. Если в Пруссии работать агентам было достаточно тяжело, то вот лоскутная Австрия являлась прямо-таки благодатным краем. В свое время Габсбурги сыграли, прежде всего на защите от осман и чего уж греха таить – от немцев. Так что Венгрия, Чехия, Словакия и другие земли скрипели зубами, но не слишком бунтовали. Хотя бывало, бывало всякое… Что уж там говорить, доверие было прежде всего немцам, даже если дела велись в Венгрии или Чехии. Приятно местным? Да не очень…
Доверие немцам было не в последнюю очередь из-за вечных разборок местных кланов: дай власть одному, так они ее так применят… Немцы же были чужаками и волей-неволей опирались прежде всего на власть – такова была официальная версия. Частично она была верной, но именно частично – пусть у местных кланов были междоусобицы, но и немцы опирались на кланы, на землячества, на гильдии – некоторые из которых были чисто немецкими!
Наиболее остро проблема стояла как раз в Венгрии и Чехии – страны эти были достаточно велики и развиты, чтобы с уверенностью смотреть в будущее при самостоятельном «плавании». Промышленность, сельское хозяйство, неплохие университеты… Да, они вполне бы «потянули» независимость – османской опасности больше нет и агрессивные немецкие княжества сильно «просели». А уж если рядом окажется достаточно сильное государство, которое предложит… Нет, не вассальные обязательства, а так… Возьмет на себя функции Старшего брата… Можно будет жить очень неплохо, особенно аристократической и купеческой верхушке, ведь после обретения независимости большинство «революционеров» планировало выгнать чужаков, освобождая ресурсы.
Сейчас на «революционеров» рассчитывать не стоило – огромные войска, собранные для битвы с Померанией, легко могли быть повернуты против них. А вот после… Особенно если подсказать идею стоять где-то в задних рядах, или заниматься охраной обоза, или… Да что угодно, лишь бы сохранить СВОИ войска![130]
Глава двенадцатая
В начале весны 1783 года войска Померании двинулись на Берлин. Почти сто шестьдесят тысяч человек с огромным обозом… Понятное дело, что ни о каких маршах по пятьдесят верст в день говорить не приходилось, но даже такая орда делала переходы не менее двадцати верст за день – и это с огромным обозом! Рюген клятвенно пообещал обозникам за такие усилия Венедские Кресты и дворянство и намеревался это обещание сдержать.
Выдвижение было мерой вынужденной – экономика затрещала уже по швам, да и противник не сидел на месте. Помимо прусских и австрийских войск, помимо вовлеченных в кампанию против своей воли Баварии и Саксонии, Австрийский двор провернул хитрый финт – позвал поляков. Шляхтичи, злые на «раскулачивание», проведенное Игорем, откликнулись быстро, и это дало почти двадцать тысяч пусть и недисциплинированных, но отчаянных вояк. Далее последовал еще один финт – в войну на стороне Коалиции вступила Дания…
В общем, ждать было просто нельзя, не то к войне может подключиться кто-то еще… Что характерно, Дания в этом случае пошла против воли Англии, за которую обычно держалась. Ну оно и понятно – преференции им пообещали большие, а всех требований – уничтожить прибрежные города Померании.
Благодаря умелой дезинформации флот Померании все еще считался сборищем разрозненных кораблей, а над флотом Швеции уже начали смеяться. Так что датчане и в самом деле могли надеяться на легкую победу.
Но флотские проблемы давно ушли в прошлое – вместе с адмиралами, получившими свои звания и должности за происхождение, а разрозненность… Так Савватей Ворон пренебрегал построением эскадр в линию во время боя, а это считалось в настоящее время основой основ. Пренебрегал он и другими общепринятыми мореходными правилами. Требовалось недюжинное чутье, чтобы понять, это не дурость и не эксперименты, а гениальные открытия безусловно талантливого адмирала. Для этого требовалось только разгромить датчан – так, чтобы ни у кого не осталось сомнений.
– За море я не волнуюсь, – делился Игорь мыслями, положив голову жене на колени. – А вот за сушу переживаю… Пусть мои вояки куда сильнее вражеских, но… Мать их, почти триста пятьдесят тысяч!
– Разобьешь, – уверенно ответила Наталья, – бил же всегда.
– Бил… Бывало, что и при соотношении один к трем. Но тут такая толпа… Если их должным образом настроят… Хотя нет, победить они не способны в любом случае: у меня люди отборные, оружие лучше, уверенность в своей правоте. Но проредить нас могут изрядно.
– Боишься, что победа может стать Пирровой?[131] – понимающе сказала супруга.
– Боюсь. В таком случае мы ничего особо не теряем… Даже нынешние границы, наверное, останутся. Но вот шанс на что-то большее будет потерян на несколько десятилетий, если не навсегда.
Войска Коалиции пошли навстречу единым кулаком, даже не пытаясь как-то маневрировать. Оно и понятно – с таким-то войском не слишком-то и получится, да и отучили уже венеды от излишней самоуверенности.