Через несколько минут мекленбуржское войско встало в оборону, начав выстраивать боевые порядки. Пусть их командование во главе с самим герцогом и хорохорились, обещая солдатам легкую победу, но подспудный страх сидел почти в каждом. И даже оптимисты, уверенные в способности разбить войско под знаменем Грифона в «правильной» битве, признавали за руянским принцем редкий талант к битвам маневренным.
– Свиньи, – сквозь зубы процедил граф фон Броде, командовавший авангардом Мекленбурга, – опозориться так…
– Но, господин полковник!
– Молчать! Рисковать они не хотели… Это ваша работа! Или вы думаете, вам платят деньги за то, что вы красуетесь перед обывателями в мундирах?
– Виноваты, – тихо сказал прапорщик лет тридцати, – просто вылетели на них неожиданно и успели увидеть только полуроту егерей, а в полуверсте от них и полк. Атаковать полуроту егерей… можно, хотя шанс на победу низок. Но даже если бы мы их вырезали, то не сразу, их товарищи успели бы прийти на выручку. Все равно разведки толком бы не вышло.
– За поворотом? Хм… Это где тот ручей изгибается и петлю делает?
– Да, господин полковник.
– Мда. Тогда вы правильно поступили, там действительно только в лоб атаковать можно, если быстро действовать нужно. Ладно… ступайте.
Мекленбуржцы выстраивали боевые позиции не слишком умело – мешало большое количество ополчения и наемников. И пусть в большинстве своем они были умелыми стрелками и рубаками, но вот по части действий в крупных отрядах даже наемники были натасканы не слишком хорошо…
С другой стороны за перестроениями армии Мекленбурга наблюдали странные фигуры, наряженные в лохматые костюмы…
– Хорошо, – сказала одна из них, опуская подзорную трубу, – и плохо.
– Поясни, – попросил лежащий рядом напарник.
– А сам?
– Хм… экзамен… ладно. Так… хорошо, потому что перед нами не столько войско, сколько толпа людей, пусть и обученных воевать. Слаженность скверная. А плохо… хм… не могу даже сказать, Еремей.
– Эх, Вольфганг… Плохо – это значит, что конкретно сейчас ловушка с засадой вряд ли сработает. Мы-то рассчитывали на что? Что они дружной колонной будут нас преследовать, и все орудия расставили должным образом.
– А получается, что за нами влетит не стройная колонна, а то ли толпа, то ли… Да, скорее всего, отдельные отрядики мекленбуржских юнкеров-ополченцев, и в итоге ловушка сработает в четверть силы.
– Ну вот можешь же… – похвалил Ерема напарника, – а теперь назад двигаем.
Полчаса спустя фон Ре отпустил разведчиков и с силой потер лицо. Изменять что-либо уже нет времени, так что остается действовать по плану, внеся в него небольшие коррективы.
– Яромир! – позвал он адъютанта. – Давай офицеров сюда собирай, перестановочки сделаем.
Егеря начали пятиться, несколько демонстративно – так, чтобы наблюдающий за этим конный разъезд мекленбуржцев увидел их опаску. Отходили привычно: один батальон занимает позицию, два других спорым шагом отходят и далее один из них встает в оборону, а прикрывавший их батальон снимается с места и спешит дальше. Так постепенно, меняясь, и отходили. Метод привычный и действенный, позволяющий обороняться от превосходящего противника.
Вот только медленный и эффективный прежде всего в том случае, когда противник совсем рядом, а не маячит на расстоянии нескольких верст. И… мекленбуржские юнкера, коих в авангарде было порядком, не выдержали…
Дробный стук копыт, и юнкера пошли в атаку. Пошли бездумно, вытянувшись в редкую цепочку. Азарт…
– Бах! Бах! Бах!
Дробные выстрелы особо метких стрелков осаживали атакующих издали. Остальные же товарищи только заряжали им ружья.
– Аа!
– Иго-го!
– Бах-бах-бах!
…И атака остановилась.
Егеря так же неспешно отступали, умело прикрываясь ружейным огнем. Юнкера начали накапливать силы для решающего удара. Бог весть, почему фон Броде не остановил это. Но, скорее всего, просто не успел. Или его не стали слушать. После слов мекленбуржского герцога о мести, священном праве дворян и наведении должного порядка, оправдывающих грабежи Померании, дисциплина упала даже в регулярных войсках, чего уж там говорить об ополчении застрявшего в Средневековье Мекленбурга…
– Рраа! – И выстроившиеся в более-менее ровные ряды мекленбуржские дворяне пошли в атаку.
– Ба! Бах! Бах!
Первая атака была сорвана.
– Рано, господа! – срывая голос, заорал немолодой кавалерист с красным возбужденным лицом, – здесь место узкое! Сейчас померанцы отойдут дальше, и мы разом ударим!
Егеря как будто подслушали слова юнкера и, выйдя из «бутылочного горлышка» между обрывистым холмом и небольшим болотцем на простор, отражали атаку уже не столь уверенно…
– Бах-бах-бах!
Выстрелы раздались слишком рано, и юнкера успели остановить коней. А потом…
– Бегут!
Егеря и правда дрогнули, разбегаясь в стороны.
– Рра! – Юнкера вылетели на простор с палашами наголо. Рубить! Колоть!
Но из-за деревьев выкатывали пушки…
– Бббах! Бббах!
Картечь в упор – это страшно, от самых отчаянных преследователей остались только кровавые ошметки.
– Бббах! Бббах! Бббах!
Ядрами в сгрудившуюся толпу…
– Бббах! Бббах! БББах!
…и вдогонку – в тех, кто застрял в «бутылочном горлышке».
Традиционное «паническое отступление» с последующей засадой вышло не слишком удачным, в подготовленную ловушку попались самые горячие юнкера, чуть менее тысячи человек. Но зато и никакой мороки с пленными, несколько картечных залпов из сорока орудий – и в живых осталось меньше сотни человек, из которых большая половина не дожила до утра, да и прогнозы у большинства оставшихся в живых были смутными. Ну как бы то ни было, численность кавалерии немного сравнялась, да и некоторые наемные отряды[14] засомневались, если верить донесениям разведчиков.
План боя был построен на «тараканах» противника. Несколько лет назад линия прямых наследников умерла от холеры, и теперь там правил представитель боковой линии Карл Фридрих. Победитель был этаким «крысиным королем», активно уничтожавшим всех несогласных, среди которых были и его ближайшие родственники… Впрочем, нормальное дело для феодальных разборок.
Карл Фридрих должен был доказать свое право на престол, а точнее, на его удержание. Для этого он совершал «сильные» поступки, придававшие значимость в глазах окружающих. Далеко не все они были умными, но… положение обязывало и затеянная война была одним из таких решений. Юнкера же, пусть он и даровал им еще больше прав и свобод, смотрели на выскочку косо – очень уж «боковой» была линия нынешнего герцога Мекленбург-Шверина. Соответственно, он постарается «израсходовать» добровольческую кавалерию – так, чтобы она как можно больше проредилась, принеся ему победу ценой своей гибели. Да и сами помещики, отправившиеся пограбить ненавистного (рабов освобождает, сволочь!) Рюгена, были изрядно распалены. Ненависть к принцу была не только из-за освобождения крестьян, покоя не давали богатства последнего. Полководческие же таланты Померанского подвергались сомнению – мекленбуржцы считали его полководцем посредственным, а военные победы… Ну так это турки да татары, мы таких плетьми бы!
Встретились на небольшой возвышенности неподалеку от Грайфсвальда. Противник выстроил в центре свою пехоту; с правого фланга наемников, которых с тыла прикрывал неглубокий, но извилистый овраг; с левого фланга расположилась кавалерия – как настоящая, так и юнкера-охотники с разномастным вооружением и на разномастных конях. Решение не самое удачное, но Карл Фридрих, даровав еще больше прав своим дворянам, частично потерял над ними контроль, и те кучковались «землячествами». Артиллерия же расположилась достаточно равномерно, и Игорь так и не понял, был ли в этом какой-то непонятный для него план или просто Шверинский герцог, самостоятельно командовавший войсками, не слишком компетентен. Точно так же были рассредоточены слуги – большая часть осталась прикрывать обоз, а меньшая, с нарезными ружьями, выступала в роли этаких егерей.
Далеко не все из мекленбуржских дворян могли похвастаться достойным ростом или наличием подходящего коня, так что помещики были сведены в отдельные роты условных «драгун» и «улан». Роты – потому что на формирование полков нужны время и притирка, иначе от такого подразделения будет больше вреда, чем пользы.
– Сир, – подъехал к нему командующий кавалерией барон Фольгест, – мы ЭТО и без всяких хитростей разнесем, – ткнул он рукой в сторону помещичьего ополчения.
– Знаю, – пожал плечами Грифич, – но все равно кто-то погибнет, а вы мне нужны.
Барон смутился неожиданно и, поклонившись, отъехал. Через несколько минут над драгунскими полками послышался громогласный немецкий «Хох!» и русская «Слава!» в честь Померанского. «Виновник» снова пожал плечами – он не раз попадал в ситуации, когда обычное человеческое отношение воспринимается окружающими как нечто необыкновенное.
Хитрости в предстоящем бою были не самые значимые. Поскольку Померанский пришел позже, то не успел нормально подготовить поле боя. Так, ночью поползали по полю и навтыкали противоконных колышков перед позициями пехоты. Ну еще замаскировали батареи в гуще солдат, выставив взамен ложные.
Ложные батареи стояли напротив позиции наемников, отчего те заметно нервничали. В принципе такой подход был достаточно разумный: при некотором везении можно было исключить последних из боя, что уже хорошо. Но понятно, что Рюгену этого было недостаточно, и «исключить» требовалось прежде всего кавалерию – даже поместная конница была опасна, все-таки индивидуальная выучка у дворян высока, и если те прорвут строй… А если они будут взаимодействовать вместе с мекленбуржской пехотой, то шансы на это слишком высоки.
Так что настоящие пушки были замаскированы в пехотном каре, стоящем напротив конницы врага. Звучит просто, но сколько это потребовало трудов… Только безукоризненная выучка и точнейший расчет сделали это возможным. Ну да артиллерией командовал Ми