Не могу умолчать, что и действия против Шамиля с Кавказской линии в 1839 и 1840 годах были, по моему мнению, несоответственные положению дел. В 1839 году, после поражения Шамиля при Бутурнае и Аргуани, надлежало овладеть Чиркеем и построить там укрепление, это прикрыло бы совершенно Шашхельские владения и кумыков. Хунзахскую цитадель надлежало перестроить прочным образом, увеличить объем и дать ей сильную оборону с гарнизоном на место одного батальона, это прикрыло бы Аварию и не поставило бы нас в то затруднительное положение, в котором мы находились там в 1840 и 1841 годах зимою.
Рассматривая дела так, как они совершались после пожертвований и потерь под Ахулью и после неудачи при Чиркее, воспламенившей горцев новою надеждою, я полагаю, что надлежало бы принять деятельные меры для наблюдения за действиями Шамиля и для усиления пунктов, ближайших к месту его пребывания в Аргунском ущелье. Надлежало видеть в нем врага опасного и не предаваться нелепой мысли, что он уже потерял все доверие горцев, что он скитается бесприютный, всеми отверженный. В то самое время, когда он распространяет власть свою между чеченцами и кабардинцами, следовало знать истинное положение Дагестана и Чечни и возможности, которые они имели быть нам вредными. Мы ведем с ними войну 40 лет, можно бы в этом не ошибиться? Если бы должные меры предосторожности были приняты, Шамиль не явился бы в таких силах и так нечаянно, как это было весною прошлого года.
В возмущении Чечни местное начальство обязано было предусмотреть ту степень опасности, которая действительно угрожала целому краю, и, не пренебрегая этой опасностию, отложив другие предположения и экспедиции[117], употребить все способы на замирение края. Бесполезное в нынешних обстоятельствах Горчель-Аульское укрепление не следовало в 1840 году возводить, но должно бы обратить внимание на укрепление Сунженской линии и на неразлучное с этим прикрытие надтеречных и сунженских чеченцев и Военно-Грузинской дороги, с другой же стороны на прикрытие кумыков, Шамхальства и Аварии.
Заключение.
Вот причины, которые, по моему мнению, дали вообще делам, как в Дагестане, так и на Черноморском берегу, столь невыгодное для нас направление.
Противу совести моей было бы также умолчать, что если слабость и безнаказанность в крае, где мы установили правление, будет отличительною чертою, то, к несчастью, ожидать можно еще худших последствий.
Последствия действий на Кавказе с 1830 по 1841 год.
Теперь рассмотрим последствия производимых действий против горцев в этом периоде, т. е. с 1826 по 1841 год.
1) Первый шаг к покорению прибрежных черкес сделан. Джигеты приняли подданство, и с полною надеждою можно ожидать дальнейших успехов.
2) Закубанские племена, обитающие между Кубанью и Лабой и далее на правом берегу этой последней реки живущие, смирились, и в крае этом, где в 1826 году ходили не иначе как сильными отрядами, теперь сообщение совершенно свободно и устраиваются казачьи поселения.
3) По всей Кубани, в особенности в Черномории, хищничества до чрезвычайной степени уменьшились. Теперь, кроме малочисленных партий, занимающихся воровством, других не бывает. В этом убедиться можно, сравнив происшествия прошлых годов.
4) Хищничество в Кабарде и по всей Военно-Грузинской дороге до того прекратилось, что спокойное и надежное состояние края дозволило там водворить десять русских поселений, из коих одно внутри гор.
До учреждения линии, хотя одни поселения не совсем окончены, сообщение по Военно-Грузинской дороге не иначе производилось как сильным конвоем пехоты с артиллериею. Теперь сообщение это безопасно, в особенности в горах, почта, путешественники, поселяне, даже одинокие женщины ездят свободно[118].
5) До устройства укрепления за Тереком сообщение с Дагестаном производилось не иначе как чрез Кизляр, где в 1815 году между этим местом и Кизе-Юртом был схвачен в плен чеченцами майор Швецов, ехавший под защитою сына кумыкского князя Шафира Тамирова. Теперь все тяжести, рекрутские партии, проезжие и всякой команды до прошлогоднего возмущения ходили прямо в Темир-Хан-Шуру чрез Внезапную из Грозной или из Амир-Аджи-Юрта[119].
6) Еще более должно сказать о Дагестане южном и о Джарской области, где прежде истребляли целые батальоны, там теперь жители совершенно покорные и мирные.
Горные Самурские общества с постройкою в их землях укреплений Ахтинского и Тифлисского совершенно смирились и исполняют все требования правительства, исправно платят дань и даже содержат на свой счет все свои правления и суд, учрежденный в 1839 году, которым они совершенно довольны.
Хотя положение нагорного Центрального и Северного Дагестана не таково, не менее того крепости: Бурлих, Темир-Хан-Шуру, Хунзах и укрепления Ахтинское и Тифлисское имели важное влияние на успокоение края. До постройки этих укреплений и до экспедиций, предпринимавшихся внутри Дагестана, акушинцы, аварцы, койсубушенцы подымали весь Дагестан и делали опустошительные набеги на Закавказский край.
7) С учреждением Лезгинской кордонной линии успокоилась Джарская область и Кахетия благоденствует, полудикие лезгины принимают покорность и с своими семействами входят мирными жителями в Кахетию для работ, подчиняясь совершенно земской полиции.
Хищничества, ими производившиеся по Военно-Грузинской дороге от Тифлиса к Владикавказу, совершенно прекратились.
8) Абхазия и Самурзахань не только успокоились, но усердно содействуют в покорении их соседей.
Общий вывод из всех событий, на Кавказе совершившихся, и начало войны с горцами до наших времен.
Вникая в события, на Кавказе совершившиеся во время долговременной борьбы, и в разные меры, для покорения оного употреблявшиеся, равномерно в успехи или неудачи, от них происходившие, нельзя не вывести нижеследующего заключения:
1) Что Кавказ должно употребить весьма сильной крепости, чрезвычайно твердой по местоположению, искусно ограждаемой укреплениями и обороняемой многочисленным гарнизоном, что одна только безрассудность может предпринять эскападу против такой крепости, что благоразумный полководец увидит необходимость прибегнуть к искусственным средствам: заложит параллели, станет подвигаться силою, призовет на помощь мины и овладеет крепостью.
2) Что ход сей атаки не был предварительно начертан для постоянного руководства, но что сущность вещей вынудила прибегнуть к сему образу действий, отчего хотя происходили частые отклонения от истинного пути, замедлявшие общий успех, не менее того действия эти образовали правильную атаку, а именно:
а) первая параллель: Кавказская линия от Каспийского до Черного моря; крепость Бурная, Дербент и все крепости в Закавказских наших владениях;
b) вторая параллель: Закубанские укрепления, т. е. Ольгинский Тет-де-Пон, Мостовое, Алексеевское и Афипское; потом Лабинская, Кисловодная и Кабардинская и Сунженская линии, также Кумыкская, укрепление Амир-Аджи-Юрт, Таш-Кичу, Внезапная, Миатлы, Темир-Хан-Шуру, равномерно Лезгинская линия и, наконец, укрепления наши в Абхазии;
с) третья параллель: Черноморская береговая линия, в других же местах Кавказа третья параллель только заложена, а именно: Абан составляет правую оконечность Шапсугской или Закубанской линии, Владикавказ, Назран, Герзель-Аул и Чиркей составляют начало Чеченской линии, Хунзах и Ахты начало Дагестанской линии.
3) Что всякая поспешность в действиях, всякий приступ, как в давнишние времена, так и ныне, имели последствием или неудачу, или кратковременные бесплодные успехи, от которых мы должны были отказываться и которые, собственно, по этой уже причине отдаляли время покорения этой крепости, порождая в гарнизоне бодрость и надежду с нами бороться с успехом и отстоять свою независимость.
4) Что устройство таких линий, которые служили базисом для дальнейших действий и которые оставляли позади себя целые племена, отрезывая их таким образом от гарнизона (т. е. главной части народонаселения), всегда приносило прочный и положительный успех.
5) Что в тех местах, где линия и крепости имели близкий надзор за племенами покорившимися и могли защитить их, там горцы пребывали верными, постепенно слагали с себя оружие и обращались в мирных жителей.
6) Что успехи, приобретенные силою оружия, с разборчивостью и осторожностью употребленною, без значительной с нашей стороны потери, всегда приносили прочные плоды, что, напротив того, все предприятия, где мы имели чувствительный урон, были для нас невыгодные, ободряя с одной стороны неприятеля, алчущего крови, с другой роняя смелость и уверенность в войсках.
7) Что набеги горцев в наши пределы должно уподоблять вылазкам гарнизона из крепости, и что для отражения их мы должны быть в беспрерывной бдительности, и что если наши циркумвалационные линии сильны и имеют грозное основание, то вылазки эти не могут нам принести ощутительного вреда.
8) Что поиски наши вовнутрь жилищ горцев не должны быть предпринимаемы иначе как для них нечаянно, а потому необходимо сначала к ним приблизиться линиями.
Руководствуясь этими видами и опытами многолетной борьбы нашей с Кавказом, осмелюсь изложить мысли мои о мерах, по мнению моему, необходимых для успешного и прочного покорения Кавказа.
1) Немедленно приступить к окончанию Сунженской линии, т. е. построить одно укрепление близ Казах-Кичу, где окажется удобнее, другое на Оссе, один или два укрепленных поста между Казах-Кичу и Грозной и, наконец, один около Теплечизу. Эта линия совершенно покроет Военно-Грузинскую дорогу и участок Терека до станицы Щедринской, служить будет основанием для предполагаемых на Сунже казачьих поселений и, наконец, приблизит средства наши к предполагаемой Чеченской линии, которую следовало бы устроить уже потом.