Магомед посмотрел на армянина… а тот на него – и бросился бежать…
К явочной квартире он поспел как раз вовремя – ударное подразделение Пешмерги разворачивалось для штурма квартиры. Курды имели с ИГИЛ особые счеты и вряд ли планировали кого-то брать живым…
– Ц! Ц!
Магомед обернулся на странное цоканье – это был амир. Он сидел в такси, но другом…
– Садись!
Магомед сел, машина тронулась с места.
– Там был армянин!
– Видел… Аллах да покарает его.
– Откуда они узнали?
– Полно предателей. Русские засылают людей. Многие стучат…
Машина неслась на север
– Куда мы?
– Узнаешь…
Ирак – Инжирлик, Турция – Вазиани, Грузия. Январь – февраль 2018 года
Как оказалось, от войны до мира путь очень простой. Всего лишь несколько дней пути…
Их группу забрали машинами, после чего они приехали на какой-то военный аэродром в Северном Курдистане. Потом туда прилетел военный самолет «С130» и забрал их оттуда. Самолет был полон – больше ста человек. На нем не было ни номеров, ни опознавательных знаков, но он слышал, как амир говорил с кем-то из экипажа самолета на английском языке. В отличие от многих других моджахедов он изучал английский в русской средней школе, потом в вузе и смог примерно понять, о чем говорили офицер ВВС США (по-видимому, США) и военный амир ИГ, находящийся в международном розыске за террористические акты.
И ему это не понравилось.
Потом они приземлились на какой-то военной базе, настолько большой, что не видно было края. Самолет отогнали на дальнюю стоянку, там были ангары и еще один такой же самолет без знаков различия, а также высокий забор с колючей проволокой. Амир сказал им, что из самолета можно выйти, но далеко от него отходить нельзя.
Магомед вышел со всеми, потому что у него затекли ноги. Невдалеке с бетонной ВПП с грохотом взлетали истребители-бомбардировщики «F16», направлявшиеся на юг – наносить удары по их сотоварищам. А их здесь окружала колючая проволока.
– Брат… – мрачно сказал Магомед, смотря на эту проволоку, – а что, если нас сейчас в Гуантанамо отправят или куда похуже еще. А?
– Ла иллахи илла’Ллагъ, – отозвался брат, – с нами ничто не произойдет помимо воли Аллаха, и Аллах не оставит нас.
– Ты знаешь, где это?
– Наверное, Инжирлик.
– Что это?
– База НАТО. Я тут бывал уже.
– Когда?
– Когда нас из Ливии сюда перевозили…
– А давно?
– Да где-то с год, брат. А ты откуда?
– С Кавказа…
– О, у нас были воины с Кавказа. Очень хорошие воины.
– Рахмат, брат…
Очередной самолет с грохотом двигателей начал набирать высоту.
– Наших бомбить летят…
Брат ничего не ответил. Да и что тут было отвечать. Все всё прекрасно понимали, да плетью обуха не перешибешь.
Вечером принесли поесть. Стандартная харамная еда, раздаваемая в один большой поднос с разными углублениями для первого, для второго и для третьего. Мясо, тоже харамное, какая-то каша с подливой.
Поели все…
Турецкий Курдистан. Февраль 2017 года
Ночь – это не просто время дня.
Ночь – это время охоты. Время теней. Время волков.
Его время…
Старый полноприводный пикап неспешно двигался разбитой войной дорогой, объезжая видимые в свете фар воронки от снарядов. Больше двадцати километров держать не получалось – дорога была разбита бронетехникой.
Война…
После того как в Сирии и Ираке образовались полусуверенные государства курдов, повторного обострения курдского вопроса в Ираке оставалось только ждать. Рвануло в самом конце пятнадцатого. В Диярбакыре, неофициальной столице курдской автономии, начались бои. Уже не просто перестрелки, а серьезные бои, с танками.
Турки вполне могли бы и выстоять, если бы не американцы. Американцы могли бы признать курдов террористами и заблокировать их счета, но они этого не сделали. В конечном итоге турецкая армия и спецназ ворвались на территории Сирии и Ирака, получили там серьезный отпор, и граница между войной и миром, между Сирией и Турцией окончательно стерлась. Теперь по обе стороны границы шла война.
Машина останавливалась. Блокпост.
Он крепче сжал свою винтовку. В кармане была граната. Если их раскроют, то остается только дернуть кольцо. Крови между турками и курдами было столько, что ни та, ни другая сторона пленных не брала. Курды объявили тотальную войну, выбросили лозунг: никто не уйдет. Недавно в плен попала турецкая разведгруппа, пленных после издевательств посадили на кол.
– Хелке кам девере?[75]
Ответа он не слышал, только крепче сжал цевье винтовки.
Отъехав от блокпоста, машина остановилась уже в городской черте. Кто-то стукнул в борт пикапа.
– Вылезай, быстро.
– Помоги ему, – другой голос.
На нем были тяжелые ящики, в несколько рук их отодвинули
– Вылезай, брат.
Магомед сел в машину. В ней уже было трое братьев, один, подсвечивая себе фонариком, светил по карте, другой то и дело бубнил под нос: «Субхан Аллах», что сильно действовало на нервы.
Тронулись опять.
Курдский город производил тяжелое впечатление. Дома – где по два, где по три этажа, дорога совсем не мощеная. Некоторые дома разрушены – опытным глазом Магомед определил, что это результаты попадания гаубичных снарядов. Не горят окна – кромешная тьма. На улицах – ни души, город как будто вымер.
Здесь живут мусульмане. Тоже мусульмане. И мы ведем с ними войну. Потому что так им приказал их военный амир. Военный амир, который дни напролет проводит в модуле с турецкими офицерами – Аллах их знает, за каким харамом.
И это все называется джихадом.
– Стой!
Пикап остановился.
– Вон то здание, брат. С него будет хорошо видно виллу. Мы оставим мотоцикл рядом, он твой…
– Во имя Аллаха.
– Во имя Аллаха…
Магомед взял автомат – это был короткий венгерский «AMD»[76], непонятно как тут оказавшийся, вышел из машины, поднял глаза к небу. Серебристый серпик луны ухмылялся, обещая удачу.
План был довольно простым.
Туркам стало известно о вилле, на которой может быть один из командиров курдского сопротивления. Но если проводить широкомасштабную операцию, курдам об этом станет известно, как становилось известно о многих других операциях. Никто не знал, кто стучит, но стукачи точно были, возможно, даже в самой турецкой армии. Если отправить бомбардировщик и бомбить – тоже может всякое получиться. Начиная от того, что как только планируются бомбардировочные операции, курды узнают об этом (возможно, и от американцев, которым создание Курдистана выгодно), и они уходят в норы, и заканчивая тем, что бывало уже не раз – бомбы сброшены, а цель выжила. Бомба – это не всегда надежно.
Потому было принято следующее решение: отправить к цели джамаат «Исламского государства», очень небольшой. Один из игиловцев, смертник, протаранит ворота начиненной взрывчаткой машиной, остальные откроют огонь. Понятно, что курды – а их только в личной охране этого амира человек пятьдесят – откроют ответный огонь. Дальше – кто победит, тот победит – все понятно будет. Но будет еще один стрелок-снайпер. Он будет наблюдать за виллой, и как только курдский военачальник появится, он поразит цель. А курд не может не появиться – он обязательно появится, иначе потеряет уважение среди своих бойцов, – и тогда снайпер обязательно его пристрелит.
После чего снайпер уйдет. Он единственный, который в этой операции не будет расходным материалом… наверное.
Снайперскую винтовку Магомеду выдали саульскую – «Застава-07», с ручным затвором и ночным прицелом турецкого производства, одна из немногих снайперских винтовок высокого класса под русский снайперский патрон. На конце ствола неизвестный оружейник нарезал резьбу и поместил глушитель финского производства. На военном стрельбище Магомед сделал более ста выстрелов снизу вверх, примерно под таким же углом, как он будет стрелять сейчас, чтобы понять траекторию пули и приноровиться к винтовке…
С третьего этажа было видно курдскую виллу… она здесь была обнесена забором и стояла как бы на взгорке, так что был виден вход и часть двора. Магомед смотрел на спутниковые снимки и знал, что забор – это не просто забор, это маленький, но вполне рабочий крепостной вал, по которому могут перемещаться стрелки и вести огонь. Были видны и машины во дворе, окна были закрыты, но сквозь шторы или ставни сочился свет…
Магомед дослал патрон в патронник и застыл.
Бой начался с того, что он увидел вспышки автомата часового, а потом заминированный автомобиль достиг цели – и вспышка взрыва высветила ночь. Сразу стало плохо видно из-за дыма и пыли…
Аллаху акбар.
Смертники…
Смертники существовали и до этого, но они использовались в основном в террористических целях, каждый подрыв, можно было сказать, был штучным, каждого смертника долго и тщательно готовили, он записывал видеообращение. В «Исламском государстве» – шахадат (смертничество) было поставлено на поток, на конвейер, а смертники использовались в регулярных боевых действиях, причем массово. Подобного не было с сорок четвертого года, с камикадзе императорской Японии…
Подрыв смертников у полицейских участков или военных блокпостов – это вчерашний день. ИГИЛ научилась использовать массовые атаки смертников при прорыве на укрепленные базы и объекты. Как известно, в войне в Сирии и Ираке не было сплошной линии фронта, бои часто велись в городах, а иракская и сирийская армия укрывались на взводных и ротных опорных пунктах, под которые использовались любые подходящие для обороны объекты. Часто это были госпитали (большие, стоят часто на окраине, на отшибе, имеют собственную столовую, стационар, и можно тут же лечить своих раненых) или высотные дома (большие, господствуют над местностью, можно простреливать все подходы) подобно башне Мюрр в Бейруте