265 К этой статье мы сейчас и обратимся.
«Статья, в которой есть много правды» – так отозвался Есаул о небольшой заметке в газете «Русский инвалид» (1860. № 77) под названием «Несколько слов о донских казаках и их образовании». Ее автор, скрывающийся под буквой «К», начинает со слов «Дон – золотое дно», которое тут же опровергает, утверждая, что он «зарастает тиной» (судя по всему, под тиной он понимал «патриархальность нравов». – Авт.), затем допустив выражение, процитированное выше Есаулом. Далее, К пишет о том, что привык «считать казаков не войском, а ополчением, потому что они действительно являются на службу на плохих конях, дурно одетые, еще хуже вооруженные». По его мнению, это происходит из-за завышенных требований к службе, имея в виду необходимое государству количество полков. К рисует следующую безрадостную картину: «Бедный казак продал последнюю пару волов, чтобы купить себе коня; на счет запасного хлеба построил себе одежду и вооружение. Семейство его разорилось, и он уже смотрит на военную службу как на средство поправить свою „домашность“. Оттого на таможнях, где казаки смотрят за контрабандой, казна не получает и 1/ доли того, что ей следует. А сколько теряет от этого дисциплина!» Для того чтобы выйти из сложившегося положения, как считает К, «казак должен переменить свое понятие о военной службе. Не она должна ему помогать заштопать дыры в хозяйстве, а хозяйство должно ему способствовать к снаряжению себя на службу»266. Он предлагает достигнуть этого двумя способами: облегчить службу казака, даже сделав ее постоянной, но не более 10 лет; развивать казачье образование.
В «Русском инвалиде» гораздо менее, чем в «Военном сборнике», публиковалось статей, в которых бы затрагивалась казачья тематика, по крайней мере, такую ситуацию можно наблюдать до начала 1862 года. Кроме заметки К, можно выделить всего несколько подобных работ267, из которых, пожалуй, особо стоит отметить статью «Первый торговый праздник в г. Екатеринодаре» (1860. № 4. 6 января)268. Ее автор, подписавшийся как F.P., был воодушевлен «искренним желанием сделать гласным выразившееся в недавнюю пору стремление моей отчизны – войска Черноморского к гражданскому возрождению». Для иллюстрации своих слов он приводит речь священника соборной церкви г. Екатеринодара перед представителями казачьего торгового сословия. Священник упрекнул черноморцев в том, что они не умеют правильно пользоваться «дарами земли своей весьма небедной». Обращаясь к присутствующим, он заявил: «Вы, говорят, гнушаетесь вообще торговыми занятиями, а поступаете в торговое сословие только ради того, чтобы уклониться от прямой службы войску». После таких слов священник призвал активно заниматься торговлей, и тогда «скоро вы сами восчувствуете блага своего труда: гражданственность ваша улучшится, под могучим действием движения коммерческих капиталов. Тогда и науки прочно примутся на войсковой земле вашей; люди просвещенные не будут чуждаться вас.»269.
В 1861 году количество публикаций в «Военном сборнике», в которых упоминается о казачестве, заметно увеличилось. Была также разрушена своеобразная монополия Есаула на статьи казачьей тематики. Хотя в этом году у него и вышли две объемные работы, посвященные отдельным эпизодам Кавказской войны и путешествию по Дону к Старочеркасску, но в них он сосредоточился скорее на изысканном литературном изложении личного опыта, чем на критике настоящего положения казачества. К предыдущим описаниям различных сторон жизни Черноморского (Кубанского) и Донского войск в «Военном сборнике» в новом году добавляются рассказы по истории Оренбургского, Сибирского и Уральского казачьих войск. Так, в первом номере за 1861 год выходит небольшая статья об Оренбурге, «столице» одноименного казачьего войска. Ее автор, начальник артиллерии Оренбургского края И.П. Лобысевич, кажется, со знанием дела фиксировал: «Надо отдать полную справедливость оренбургскому обществу, что оно глубоко проникнуто идеей эмансипации и совершенно чуждо сословных подразделений»270. Известный впоследствии ученый и общественный деятель, идеолог сибирского областничества Г.Н. Потанин стал автором публикации о Сибирском войске. Его «Заметки о Сибирском казачьем войске» являются классическим историко-этнографическим исследованием271. Статья была написана в преддверии обнародования нового положения о Сибирском казачьем войске (5 марта 1861 года). Потанин предполагает, что «реформа» будет «основана на новых понятиях и согласит интересы собственного благосостояния казака со служебными обязанностями – словом, будет рассматривать казака как обыкновенного поселенца, обязанного, нести известную долю повинностей, равную со всеми другими членами общества». Такое ожидание связано с тем, что, по мнению Потанина, в ситуации, когда «самая здоровая и сильная часть народонаселения без остатка» отвлекается на службу в ущерб домашнему быту, достичь полного развития сельского хозяйства невозможно. Тем не менее он выступает против тех «неопытных мыслителей», которые предлагают уничтожить казачье войско, обратив казачье население в податное состояние, а на его место призвать регулярные части. Для Потанина главным аргументом сохранения сибирского казачества является его актуальное значение – «служить материалом для колонизации Киргизской степи». «Говорят, что казачье войско дешевле регулярного» – так Потанин, кажется, впервые на страницах ведомственного журнала обозначил проблему стоимости казачества для государства. Для него была очевидна «несправедливость» такого утверждения. По данным Потанина, войсковой бюджет сибирского казачества более чем на две трети состоял из казенных денег и менее одной трети из «собственных средств». Таким образом, по его расчетам получается, что на эти две трети было бы выгоднее содержать 4000 человек регулярных солдат, расположенных в степи, чем 7000 казаков на всю сумму войсковых доходов, так как из этого числа казаков только 3000 человек обязаны непосредственной службой272. Однако, несмотря на, казалось бы, убедительные цифры, Потанин повторно пишет о неспособности регулярных частей заменить казачьи отряды из-за уникальных навыков сибирского казака в несении службы и в деле колонизации. Он также предупреждает о возможных проблемах в случае, если правительство решится на подобный шаг. «Казаки, несмотря на все неудобства нынешнего положения, – отмечает Потанин, – боятся променять его на крестьянский быт, в котором их особенно пугает рекрутчина». Рецептом же успешного развития сибирского войска, по его мнению, является «приведение в равновесие собственных потребностей (войска. – Авт.) с государственными обязанностями»273.
Тема стоимости казачества для государства, поднятая Потаниным, получила более детальное освещение в небольшой заметке в журнале «Экономист» под названием «Механическое заведение и пр. в Оренбурге»274. В статье раскрываются расходы и доходы государства в отношении оренбургского войска и делается вывод о его экономической неэффективности. В статье отмечается, что «государство употребляет ежегодно на пособие оренбургскому казачьему войску более 500 тыс. рублей серебром. Не получая с казаков подати подушной, государство теряет около 106 тыс. рублей; не получая подати оброчной – за надел землею, государство лишается, по размеру, узаконенному для оренбургской губернии, около 800 тыс. рублей. Следовательно, содержание оренбургского казачьего войска стоит государству более 1 400 000 рублей серебром. Ежегодно, не принимая даже в расчет 3 млн десятин свободной за наделом земли, которая, оставаясь непроизводительной, составляет мертвый капитал, недоступный для частной предприимчивости. При самой низкой цене эта земля стоит не менее 20–30 млн рублей; приносит же доход войску в виде оброчных статей с небольшим 800 тыс. рублей в год. Как невелики эти жертвы, но они ничтожны сравнительно с вредом в промышленном отношении, – парализующим материальные силы народа»275. Автор статьи обращается к недавней истории Оренбургского войска и находит, что оно «образовалось не силою местных обстоятельств, а путем административным, большею частию из крестьян и других разного звания людей». По его мнению, казаки несут в основном полицейские функции, которые не могут «благоприятствовать развитию и поддержанию в массе населения воинственности». При этом упомянутые функции «удовлетворяются одной пятой и даже одной шестой считающихся на службе казаков». «Внутри же края казакам положительно не с кем воевать, – утверждает „-й“, – потому что соседние с ними башкиры и киргизы едва ли не мирнее самих казаков». Заметка «Механическое заведение.» была перепечатана в «Оренбургских губернских ведомостях» (1862. № 18). Но еще до ее размещения в провинциальной прессе группа оренбургских офицеров во главе с наказным атаманом генерал-майором графом И.А. Толстым подготовила статью для «Военного сборника», в которой под псевдонимом Оренбургский казак выступили с критикой основных положений «Механического заведения»276.
С начала 1862 года печатная полемика по актуальным казачьим вопросам становится обыкновенным делом. Описанный выше оренбургский случай является ее отличным примером. Своеобразное же первенство в организации такой печатной дискуссии принадлежит редакции все того же «Военного сборника». В 17-м томе журнала за 1861 год, состоящего из трех номеров, она сначала поместила статью «По поводу открытия комитетов для пересмотра положений в казачьих войсках», а затем критический ответ на нее в виде «Заметки по поводу статьи о казачестве». Автор первой статьи, подписавшийся как Ст., в своих рассуждениях о современном положении казачества отталкивается от следующего утверждения: «…Если обстоятельства, родившие казачество, миновались, казачество должно пасть. а то, что должно пасть, не следует поддерживать искусственными средствами. Донское войско есть аномалия, потому что расположено внутри империи; оно же родилось от необходимости оберегать границы оной. Все эти выводы, на первый взгляд, кажутся логичными; скажу более: они в последнее время встретили много сторонников между почтенными специалистами в военном деле». Поспешив отмежеваться от подобного мнения, Ст. тем не менее заявляет, что «казачество нужно России не как сословие, а как оружие». Развивая эту идею далее, он предлагает членам местных комитетов «проникнуться мыслью, что точно так, как