ся казачьих войск:
«1) Дохтурову употребить все способы для скорейшего перехода из Аристова к Малоярославцу и прикрытия Боровской дороги до прибытия туда главной армии.
2) Ему же тотчас отправить 4 казачьих полка, усиленным маршем, для предупреждения неприятеля на Боровской дороге.
3) Платову со всеми казачьими полками и ротою конной артиллерии идти к Малоярославцу.
4) Всей армии быть готовою к выступлению.
5) Милорадовичу сделать обозрение, стараясь открыть настоящее расположение неприятельского авангарда, и если этот авангард станет делать фланговый марш вверх по Наре, то отделить казаков и часть кавалерии для наблюдений за его движением, а самому Милорадовичу с 2-м и 4-м пехотными корпусами и кавалериею идти вслед за армиею.
6) Партизану князю Кудашеву обратиться для поисков на старую Калужскую дорогу…»
Еще до получения приказания от генерал-фельдмаршала, Милорадович решил удостовериться в том, что французы оставили Москву. Он отправил к ней казачью партию во главе со своим адъютантом Киселевым (будущим генералом от инфантерии и графом). Отряд Киселева вошел в Москву вскоре после ухода из нее отряда маршала Мортье. Так Главная русская армия восстановила прерванное на шесть недель прямое сообщение с первопрестольной столицей России. Поддерживалась она в те октябрьские дни быстроконными казачьими эстафетами.
…Кутузовская армия выступила из Тарутинского лагеря в числе 97 112 человек (не считая казаков) при 622 орудиях. Почему не считая казаков? Дело было в том, что казачьи полки были к этому аремени почти полностью «раскассированы» по армейским партизанским отрядам (то есть находились на боевой работе), пехотным и кавалерийским корпусам.
Русская армия за три недели своего пребывания в Тарутинском лагере усилилась 29 131 человеком регулярных войск, опять же без казаков и других иррегулярных конных полков. Здесь уместно заметить, что прибывшее Донское ополчение (26 полков) состояло из 15 002 всадников при шести конных орудиях.
Когда стало ясно, что наполеоновская армия движется на Калугу, стремясь войти в богатые провиантом и фуражом южные губернии, генерал-фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов стал действовать на опережение, решительно. Полководцу стало ясно, что преградить путь Бонапарту можно только сражением. Оно и разыгралось в городе Малоярославце Калужской губернии, стоявшем на реке Луже.
Генерал-майору А. П. Ермолову, как начальнику Кутузовского штаба, требовалось достоверно знать о положении в Малоярославце: успел ли французский авангард занять этот город на реке Луже, если да, то в каких он там силах. Туда был незамедлительно отправлен казачий разъезд из донцов, который с задачей справился как нельзя лучше, о чем и рассказывает А. П. Ермолов в своих мемуарах:
«…Проскакавши с версту молодым березняком, еще сохранившим лист, представилась нам невдалеке почтовая из Боровска дорога и на ней бивак армии италианского вице-короля Евгения и французский корпус маршала Даву.
Не теряя времени, возвратились мы на левый берег речки Протвы. Войска Донского храброго Сысоева полка избранному расторопному офицеру приказал я с несколькими казаками неприятельским берегом доехать до Малоярославца, узнать, что происходит в городе, и ночью отыскать нас на возвратном пути к генералу Дохтурову.
Гораздо за полночь догнал он нас и донес, что мост через речку Лужу у самого Малоярославца разобран жителями, с которыми он переговаривался чрез реку. От атамана Платова прислан в город разъезд казаков. У моста (уже) стоят три баталиона неприятельской пехоты…»
Когда войска генерала от кавалерии Д. С. Дохтурова, шедшие форсированным маршем, 12 октября подошли к Малоярославцу, на виду города уже стояли полки атамана М. И. Платова, подкрепленные ротой конной артиллерии, тоже прибывшие из Тарутинского лагеря. Казачьи разъезды, получив указания, наблюдали дороги из Можайска в Калугу через Медынь.
Как ни спешил Дохтуров, француский авангард все же первым подошел к Малоярославцу и занял город, не двигаясь дальше по Калужской дороге. На то были веские причины. Император Наполеон два дня кряду видел по левой стороне походного движения главных сил Великой армии казачьи пикеты из партизанского отряда Дорохова. Их было столь много, что венценосный полководец решил, что эти донцы принадлежат к авангарду кутузовской армии.
В Малоярославецком сражении, то есть в схватке за город, кавалерия непосредственного участия не принимала. Ей просто нечего было делать в конном строю на узких улицах горящего города, простреливаемых артиллерией с двух сторон. Французы тоже, со своей стороны, кавалерию в Малоярославец вводить не стали.
Однако дозорная служба вдоль реки Лужи полностью легла на казачью конницу. Ей же было предписано отслеживать перемещения вражеских войск на противоположном речном берегу, то есть вести ближнюю разведку, занимаясь привычным на войне делом. Казачьи разъезды быстро отыскали удобные броды через Лужу, которые сразу же были взяты под присмотр.
…Есть немало суждений о том, как действовал атаман М. И. Платов со своим легконным войском под Малоярославцем. Кто-то упрекает его в осторожности и даже в нерасторопности, забывая при этом, что речь идет о иррегулярной коннице, которой в уличных боях, собственно говоря, и делать нечего. Если, разумеется, по нужде всадников не спешить. Предназначение казачьей конницы в кровавой схватке за обладание городом было совсем иное. По этому поводу можно обратиться к авторитетному мнению начальника штаба кутузовской армии генерал-майора А. П. Ермолова:
«13-го числа октября армия занимала ту же позицию. Атаман генерал Платов, собравши на оконечности левого нашего крыла большое количество Донских войск, перешел речку Лужу и ударил на неприятельскую конницу. Казаки взяли пленных, тридцать пушек и одно знамя. Отступили тогда, как большие массы войск обратились на них. При сем случае понес огромную потерю уланский полк польской армии.
Атаман Платов оставил несколько полков, приказавши им находиться и по возможности действовать в тылу неприятельской армии.
По приказанию фельдмаршала взятые пушки и знамя провезены по лагерю для показания войскам…»
15 октября в кутузовском штабе из донесения от генерала от инфантерии М. А. Милорадовича стало известно, что оставленный французами сгоревший Малоярославец занят русскими войсками. И что Наполеон с главными силами Великой армии находится в пяти верстах от города на противоположном берегу Лужи: «Неприятель наблюдается казачьими постами». То есть о прорыве неприятеля на Калужскую дорогу через Малоярославец речь уже, по всей видимости, не шла.
Милорадович приказал (главнокомандующий подтвердил этот приказ) подчиненной ему кавалерии, в том числе Донским казачьим полкам генерал-майора Карпова, по исправлении мостов через Лужу следовать за отходившим от Малоярославца противником. После восстановления переправы русская конница показалась на виду у наполеоновских войск.
Сражение за Малоярославец стало вехой в стратегии Отечественной войны 1812 года. Русский полководец сумел раскрыть суть действий своего соперника и уловить направление походного движения Великой армии, оставившей Москву. Генерал-фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов 7 ноября писал императору Александру I о новой стратегической ситуации на театре войны:
«С самой той минуты, как неприятель после разбития 6-го числа прошедшего месяца решился оставить Москву, должно было прежде думать закрыть коммуникации наши с Калугою и воспрепятствовать ему вход в оную, чрез которую намерен он был пройти в Орловскую губернию и потом в Малороссию, дабы не терпеть тех недостатков, каковые довели теперь его армию до такого бедственного состояния. Что он имел сие намерение, подтвердили мне многие из пленных генералов, почему и должно было заставить его идти по Смоленской дороге, на которой (как нам известно было) он не приготовлял никакого пропитания».
…Летучий казачий корпус после схватки за Малоярославец оказался в числе тех войск, которые на берегах реки Лужи преградили путь наполеоновской Великой армии. Корпус занял позицию на левом фланге русской позиции, на речном правобережье, имея хорошую возможность перехода через Лужу для действий во фланг и тыл французам. Во время сражения в самом городе казачьей коннице, разумеется, делать было нечего, и она оказалась пассивным наблюдателем большого сражения за этот древний деревянный русский город.
Однако атаман М. И. Платов не дремал: уже вечером 12 октября небольшие казачьи партии, имея задачи ведения разведки сил врага, оказались на противоположном речном берегу. Знатную викторию одержал отряд генерал-майора Д. Е. Кутейникова 2-го, «растерзавший» попавшийся ему на пути у города Боровска французский обоз.
Затем наступил час для действий всего летучего корпуса. В ночь на 13 октября «вихорь»-атаман Матвей Платов отрядил три сильные партии, три вполне самостоятельных отряда на левый берег Лужи. Отряды, без излишнего шума оставив походные станы, пошли вперед, находясь между собой на расстоянии одной версты. Казачья конница двигалась с величайшей тишиной к столбовой Калужской дороге. Она остановилась тогда, когда впереди стали хорошо различимы бивачные огни неприятеля.
Под покровом ночи 6 донских казачьих полков молчаливо двинулись в рейд, без излишних задержек переправившись через Лужу. Этой экспедицией начальствовал генерал-майор А. В. Иловайский 3-й, который командовал своим отрядом и отрядом подчиненного ему генерал-майора Д. Е. Грекова 1-го. Первый казачий отряд состоял из полков Иловайского 3-го, полковника Кошкина 1-го и войскового старшины Грекова 12-го. Второй отряд – из полков Грекова 1-го, полковника Попова 3-го и войскового старшины Ребрикова 3-го.
У атамана М. И. Платова имелись веские основания для того, чтобы отправить в рейд именно эти два отряда и именно эти шесть полков. Все они еще совсем недавно входили в состав Донского ополчения, прибывшего в Тарутинский лагерь. Полки отряда Иловайского 3-го формировались в станицах Черкасского начальства Войска Донского (на Нижнем Дону), а полки Грекова 1-го – в Усть-Медведицком начальстве (на Верхнем Дону). Эти 5-сотенные полки на войне еще не успели много растерять своих всадников, и потому их численность вряд ли была меньше 500 всадников.