Интересно, что большую часть сведений русское командование до последнего времени получало от шпионов, а не от разъездов[271].
Фермор немедленно организовал разведку силами казаков, Краснощеков выступил на амт Русс, Серебряков получил приказ идти на Тильзит. 30 октября Серебряков выступил к Таурогену и оттуда направил разведку к Тильзиту. Разведчики донесли, что в Тильзите стоят прусские гусары и мост через Неман разрушен. Серебряков взял подписку у местного пастора в Таурогене, что тот сообщит казакам, если пруссаки будут переправляться на русский берег Немана, и ушел опять в Тельши.
Все это время Фермор безуспешно добивался лишить казаков 2-й вьючной лошади, что сократило бы грабежи (некуда складывать), оставить им 2 вьючные лошади на 10 казаков. Этот опыт он уже проделал летом под Мемелем. Но казаки его требований не выполнили. Возможно, казаки, уходившие со службы на Дон, оставили товарищам своих заводных лошадей. А может быть, имелся и другой источник. Известно, что Фридрих II распорядился раздать крестьянам лошадей из прусских конных заводов, надеясь таким образом этих лошадей сохранить. Крестьяне этих лошадей, естественно, прятали. Но попробуйте спрятать рослую сильную и красивую лошадь от казака…
В целом по сведениям разведки, казачьей и агентурной, выяснилось, что в Восточной Пруссии остались 6 рот полка Путкамера и 50–70 гусар поручика де Фойе, кроме того, формировались 35 рот милиции и «сельские гусары»[272]. Эти «сельские гусары», состоявшие «из еле научившихся сидеть в седле и держать саблю и карабин бюргеров, для решения задачи противодействия казакам… явно не подходили»[273].
Русские силы значительно превосходили оставшиеся прусские. Но Фермор опять переформировывал и переименовывал дивизии: 1-я Броуна, 2-я Салтыкова, 3-я Голицына. Налицо в армии было: пехоты – 58 338, кавалерии – 5730, казаков – 4175, гусар – 3500, артиллеристов – 313. Всего 72 056[274]. Некомплект составлял 40 тысяч людей и 8 тысяч лошадей.
5 ноября 1757 года Россия присоединилась к конвенции, заключенной между императрицею римскою и королями французским и шведским, «о доставлении Швеции противу короля прусского всякой безопасности», и 13 ноября Конференция направила Фермору рескрипт «сею зимою» утвердиться в Пруссии, а Левальда «упразднить» и не допустить, чтобы он обратился против шведов[275].
Пока русская армия проходила переформирование и отпускала по домам иррегулярные войска, в центре Европы произошли события, вызвавшие живой интерес всех, кто наблюдал за ходом войны.
Фридрих в это время поручил оборону Саксонии герцогу Бевернскому, а сам пошел бить французов. Австрийцы воспользовались отсутствием короля и послали партизанский отряд под стены Берлина.
Партизанский отряд возглавил генерал Андреаш Гаддик (Хадик). «Он тщательно скрывал свое движение, шел преимущественно лесами и вместе с тем путем распространения слухов преувеличивал силу своего отряда»[276]. В состав его отряда изначально входили 5100 человек, из них 1100 пограничников, 2000 пехотинцев, 500 гусар и 600 кирасир, были и 4 небольшие пушки. Кроме того, три сотни гусар охраняли укрепления Эльштервараде, куда можно было бы отступить и укрыться, еще три сотни гусар полковник Уйзащи повел западнее Берлина, чтобы прикрыть операцию с фланга. Пехота делала в сутки переходы в 50 км, конница – в 78 км. С этими силами он 16 октября 1757 года появился под стенами Берлина, у Котбусских и Силезских ворот. В Берлине гарнизон состоял из 2000 бойцов земской милиции, 300 солдат и 200 новобранцев. Королевская семья и комендант Берлина генерал Рохов бежали в Шпандау. Против отряда Гаддика выступили 300 солдат полка фон Лангена. Кроаты окружили его в предместье Берлина и изрубили, после чего разграбили предместье. В рейде приняли участие гусарские полки Гаддика и Палантин. Гусары-пограничники были представлены Карлштадтским полком[277].
На штурм города Гаддик не решился. Он потребовал у магистрата 600 тысяч талеров и 12 дюжин дамских перчаток, производством которых славился Берлин. Берлинский магистрат после торговли выдал австрийскому генералу 215 тысяч талеров и требуемые перчатки с изображением на них городского герба.
Получив требуемое, Гаддик срочно отступил в Котбус. После его ухода в Берлин прискакал генерал Зейдлиц с гусарами. Гаддика старались перехватить на обратной дороге, но он ускользнул от преследователей, явился к своим и послал императрице и королеве Марии-Терезии трофейные берлинские перчатки. Перчатки, как назло, все оказались на одну левую руку. Либо немцы подбирали их второпях, либо устроили это специально, чтоб никто не мог их носить. Мария-Терезия была явно недовольна подарком от графа Гаддика.
Фридрих меж тем разбирался с французской армией. Ветреные, легкомысленные французы выступили на войну, как на пикник. Их три армии носили цинично-язвительные названия. Южная армия Субиза называлась «армией крайней дружбы»: так ее назвали, «объясняя причинами сенитментального свойства выбор главнокомандующего; армия же, во главе которой стоял дʼЭстре, называлась «armee dʼadmiration», «ибо всем этот второй выбор был удивителен», и, наконец, корпус герцога Ришелье назывался «армией бочаров» – «armee des tonneliers», потому что «она определена была для подкрепления округов имперских, и они, как бочары, имели бочку обручами (par les cercles) скреплять»[278].
Фридрих подкупил командующего их северной армией герцога Ришелье и напал на южную их армию. С 21 тысячей он разбил 64 тысячи французов 5 ноября под Росбахом. Затем король метнулся в Силезию, где Бевернский успел потерпеть поражение под Бреславлем, и 5 декабря разбил австрийцев при Лейтене. За два месяца – две победы, вошедшие в историю военного искусства. Блестящая кампания!
17 тысяч шведов пытались наступать от Стральзунда к Штеттину, но Левальд загнал их на остров Рюген.
Завоевание Восточной Пруссии
Пока король со своим победоносным войском находился далеко, русским нельзя было терять времени, Левальд мог вернуться. Фермор отдал Румянцеву приказ к 1 декабря «по замерзании Немана Тильзит сюрпризом взять», использовать для этого пехоту, 2 эскадрона гусар и Чугуевский полк[279].
6 декабря Фермор составил план взятия Кенигсберга. Кроме того, он планировал выйти на Вислу и тем самым отрезать Восточную Пруссию от остальной части страны.
Конференция выслала Фермору рескрипт № 29 наступать по первому снегу в Восточную Пруссию и занять Кенигсберг.
Наступать планировалось двумя колоннами. Правая колонна Салтыкова состояла из трех бригад пехоты, 1000 кавалеристов и 1000 казаков Краснощекова. К Краснощекову прислали капитана Гаундринга, бывшего офицера прусской службы, который хорошо знал местность. Левая колонна Румянцева имела бригаду пехоты, 2000 гусар и чугуевских казаков. Всей конницей командовал Стоянов.
6 декабря Румянцев провел смотр своим войскам, обнаружил среди конницы 180 бесконных и до 17 декабря выкармливал лошадей и муштровал солдат.
Чугуевский полк, попавший в колонну Румянцева, за первый год войны понес минимальные потери: умерли – 9 рядовых; бежали – 0 (в соседнем гусарском полку бежали 33); убиты – 1 хорунжий, 4 рядовых; без вести – 9; «выключены вне армии» – 2. Итого – 1 офицер, 24 рядовых.
На смотре Чугуевский полк имел 40 офицеров, 413 рядовых, 669 лошадей. В поход выступили 347 казаков (остальные, видимо, остались в тылу)[280].
24 декабря Фермор выехал из Либавы, 29-го прибыл в Мемель. Стоявшие на кордонах 4 полка (4-й гренадерский, Троицкий, Нижегородский и Муромский) и 1000 донских казаков 30 декабря выступили к амту Прекулю, куда и прибыли на следующий день. Румянцеву было подтверждено двигаться на Тильзит.
Румянцев объединил конницу под командованием бригадира Демику. Регулярными командовал полковник Еропкин, иррегулярными – полковник Дольке. 29 декабря он вступил в Тауроген, туда же из-под Тильзита подошел с казаками Серебряков, который 17, 18 и 25 декабря имел под городом стычки с пруссаками.
К Тильзиту 29 декабря Румянцев послал подполковника Зорича с 400 гусарами, 50 казаками и эскадроном конных гренадер. Стоявшие на форпостах донские казаки доложили, что против них у Тильзита расположены черные гусары. Зорич стал искать место для переправы между Рагнитом и Тильзитом. 30 декабря Румянцев получил приказ взять Тильзит и после этого присоединиться к правой колонне. 1 января из Тильзита к Зоричу вышли духовные и гражданские лица, «подвергая себя в подданство», и сообщили, что 30 гусар «Рушева полку» с поручиком Дефе еще 28-го ушли к Кенигсбергу[281], а «сельские гусары» распущены. Таким образом, оный «город от войск прусских совсем испражнен и отверстным к принятию войск ее императорского величества» представлен[282].
Таким образом, 1 января отряды Салтыкова и Румянцева численностью в 34 000 перешли границу. Марши «за неимением снегу и по худобе лошадей» делали по 2–3 мили в день, но Фермор надеялся, «ежели жестокие морозы не помешают», к 10 января всеми силами за Неманом собраться «и для повеленного предприятия к городу Кенигсбергу марш продолжать»[283].
М.А. Муравьев в своих записках так характеризовал этот поход: «…с новаго году вступили в поход х Кенягсбергу и шли прямо чрез морской залив Куришгаф весма потешно, да и морозы салдат погоняли. Где ж случалось отдохнуть, то по сторонам к морской стороне на мысу и на сухом кряжу было деревень множество, где и отдыхали, разводя великия огни, а мы обогревались в деревенских теплых избах, которые остались з жилцами и от казаков еще были неразорены»