Кого они били: белогусары – белые гусары. 4-й гусарский полк фон Путткамера. Этих белых гусар иногда называли die Schafe («баранами») из-за белых ментиков[308]. С 12.09.1755 г. – командир полка полковник Георг Людвиг ф. Путкамер (Georg Ludwig v. Puttkamer); с 23.12.1759 г. – полковник Август Левин фон Диннгельштадт (August Levin v. Dingelstedt).
19 декабря 1740 г. генерал-майору v. Geßler, было поручено набрать 6 легких эскадронов по 150 человек. В конце марта были сформированы первые 3 эскадрона в 400 человек. Формирование полка было завершено в конце мая. В 1742 г. полк был переформирован в гусарский. В 1743 г. в полку 36 офицеров, 80 унтер-офицеров, 30 трубачей и 1020 гусар. После пополнения в начале 1757 г. – 41 офицер, 90 унтер-офицеров, 30 трубачей, 1140 рядовых. В 1758 г. являлся одним из наиболее сильных гусарских полков (41 офицер, 100 унтер-офицеров, 10 трубачей, 1300 рядовых).
Квартиры: Trebnitz, Oels, Wartenberg, Stroppen, Juliusburg, Prausnitz, Brallen и Medzibor
Есть описание, как Зейдлиц готовил белых гусар: «Он учил их искусно владеть саблей, садиться на лошадей без стремян и поворачиваться во все стороны, сидя на ней и не останавливая своего бега. Он хотел, чтобы конь и всадник составляли одно: чтобы неровности земли исчезли, и в пылу самого быстрого движения господствовала обдуманная ловкость. Обучить лошадь по всем правилам искусства, укротить самую резвую и владеть самой пылкой, – это было обязанностью каждого простого гусара. Надлежало перескакивать через глубокие рвы, через высокие заборы, надобно было скакать в кустарниках, плыть через глубокую воду… Еще труднейшей целью совершить было то, чтобы на всем скаку заряжать карабин и стрелять метко»[309].
Боевой путь полка:
6 мая 1757 г. – Прага (Prag).
18 июня 1757 г. – Колин (Kolin).
5 декабря 1757 г. – Лейтен (Leuthen).
14 октября 1758 г. – Хохкирх (Hochkirch).
23 июля 1759 г. – Кей (Kay).
12 августа 1759 г. – Кунерсдорф (Kunersdorf).
8 июня рейд продолжили на Н. Штеттин. Деташемент Демику выступил «и с ним господа бригадиры Краснощеков и Стоянов, из коих последней, по усильной его просьбе и в рассуждении, что бригады его при полках людей малое число, да и то большая часть худоконные и пешие остались, командирован. А паче, что и господин генерал-майор Демику того и сам требовал»[310]. В 8 часов утра 9 июня отряд Демику приблизился к местечку Ризенбург, где была замечена неприятельская гусарская партия, которая проводила реквизиции. Демику бросил против прусских гусар эшелонами сначала бригадира Краснощекова с полковником Дячкиным и пятью сотнями казаков, а за ними – бригадира Стоянова с гусарами во главе с полковником Зоричем, подполковником Текелли и майором Фолкнером. Краснощеков с Дячкиным прусских гусар разбили, одного корнета и 31 рядового взяли в плен, а 28 прусских гусар убили. Было отбито до 2000 голов скота. Остатки прусских гусар с капитаном Цетмером драпали до города Новый Штеттин, преследуемые ротмистром Чугуевского полка Сухотиным, адъютантом бригадира Краснощекова Поповым и есаулом Лощилиным. Потери Краснощекова в бою – 3 раненых казака.
Лощилин Осип Петрович, родился около 1725 г.; в службе с 1745 года, с 1756 года – в Пруссии, полковой есаул; отличился при Мемеле. С 1762 года – при атамане Ефремове[311].
А.Т. Болотов пишет, что «при местечке Рацебуре, неподалеку от городка Нейштетина» пруссаки реквизиций не проводили, а их ротмистр «с несколькими десятками гусар и драгун» был оставлен «для примечания наших движений. Он хотел было захватить одну нашу партию, но сам охвачен был так нашими войсками, что принужден был три раза прорубаться сквозь наших и с великою нуждою спасся в Нейштетине»[312].
Удивительно, что эти несколько десятков прусских кавалеристов вообще «прорубились» через такое количество русских войск.
Болотов отмечает, что это столкновение сразу же оживило заглохшую было информационную войну: «Сие было первоначальное в сей год неприятельское действие, и пруссаки не преминули и в сей раз очернить поступки наших войск в глазах всего света. Они кричали повсюду, что войска наши, при вшествии своем, и в сей раз, в пределы прусские, производили бесчеловечные варварства и такие жестокости, какие производимы были ими в минувшем году при фельдмаршале Апраксине. По повелению от двора их, обнародованы были такие известия, которые без досады читать было не можно. Они писали, что будто бы после вышеупомянутой сшибки, оное местечко Рацебур со всеми соседственными деревнями предано было на расхищение казакам, и что они не только разграбили оные и опустошили совершенно, но производили и неслыханные бесчеловечия. Вот каким образом писали о нас пруссаки и, может быть, имели к тому и причину, ибо за казаков наших поручиться никому не можно. Однако и то правда, что никто так бесстыдно не умел лгать, как пруссаки»[313].
Русское командование, видимо, разделяло мнение А.Т. Болотова и дальше действовало по принципу «ну и пускай клевещут». Румянцев докладывал, что генерал-майор Демику «особо храбрость брегадира Краснощокова и полковника Дячкина мне похваляет, а что и гусарская команда Донскому войску великую силу придавала, свидетельствует»[314].
Пленные показали, что против Румянцева стоят полки Платена драгунский, один гренадерский батальон и батальон полка Путкамера и 260 гусар. Драгуны и пехота стояли по городкам, а гусары были разбросаны «по разным постам для примечания и защищения против наездов легких войск»[315].
Кого они били: полк Платена драгунский. В прусской армии было два полка Платена – Альт-Платен № 8 и Юнг-Платен № 11.
Батальон полка Путткамера. Батальон пехотного полка Путткамера № 9[316].
На левом фланге казаки тоже вели активную разведку. 14 июня 1758 года полковник Карабанов с 250 казаками полка Пушкарева выступил из Торна, 17 июня вышел к Лиссе, затем подошел к Гурау и потребовал контрибуцию в 4000 талеров. Собрать он успел 2500, так как через два часа показались пруссаки, и Карабанов отступил к Ширнау и за Лиссу. Отступив, он продолжал вести разведку в районе Глогау. Гарнизон там был всего 400 человек, но открывал артиллерийский огонь.
Пушкарев Василий, командир полка, с 5 февраля 1753 года охранял границу на Миусе. Имел сына Василия, 1751 г. рождения, записавшегося: «из старшинских детей»[317].
Вскоре пришел приказ оставаться на силезской границе и собирать контрибуцию по 300 талеров с местечка. Работа не пыльная и очень интересная. Но есаул Харитонов с 15 казаками все равно ходил к Глогау и разбивал там подвозимые фуры с продовольствием.
Харитонов Иван Иванович, родился в 1733 г.; в службе с 1748 г.; есаулом – с 15 февраля 1752 г., в полку Максима Бобрикова – с 1752 г., в походе за Кубань; в том же полку с 11 мая 1757 года в Пруссии, в боях под Кляйнштеттин ранен в правую руку и голову саблей, в плену до размена; переведен в полк генерал-майора Краснощекова 12 июня 1758 г.; в 1759 г. под Кольбергом ранен пулей в правую ногу[318].
23 июня на Карабанова напал прусский отряд в 600 пехотинцев и 150 красных гусар. Карабанов завел посты в заведомо построенный лагерь, а прусские гусары подъезжали и по лагерю стреляли. Карабанов на них напал и гнал до лесу. В лесу его поджидала прусская пехота, но казаки ее вовремя разглядели и отошли на 2 мили.
Стычка была так себе. У казаков убиты 3, ранен 1; у пруссаков убиты 1 офицер и 4 гусара, раненых «много». И все же Карабанов в рапорте хвалил полковника Пушкарева.
Кого они били: красные гусары. 2-й гусарский полк Цитена (см. ниже).
После этой стычки на помощь к Карабанову подошел Текелли с 2 эскадронами гусар и 400 казаками полка Лощилина (о чем ниже)[319].
Сам Фермор, узнав, что берега Нетцы отличаются гористым и болотным положением, свернул к Познани. Тем более что там, по сведениям, шла погрузка пруссаками провианта для отправки рекой Вартой «в Бранденбургию». В Познань 10 июня был послан конный отряд генерал-квартирмейстера Штофеля из гренадер, драгун, 600 гусар полка Хорвата и 200 казаков команды Краснощекова, чтобы указанный провиант арестовать. Кроме того, Штофельн должен был переправиться у Познани и искать лагерное место для армии. Штофельн достиг Познани 14 июня и выслал отряды на Франкфурт, в Силезию для разведки и к бригадиру Демику для связи.
На марше от Тухеля до Познани (228 верст) Фермор прикидывал, как ему в Силезию «диверсию учинить», генерала Броуна направить к Глогау, а самому приблизиться к Одеру, чтоб «неприятеля в немалую конфузию и смятение привести». Но Броун к нему пока еще не подошел.
20 июня Фермор с 1-й дивизией вступил в Познань и дождался там 2-ю дивизию. 22 июня туда подошла и 3-я дивизия. От генерала Демику Фермору были присланы захваченные в замке Трагейм пленные: полковник, капрал и 19 рядовых «с другими тамошними жителями, скотом и контрибуционными деньгами». Возможно, что пленным полковником был князь фон Гацфельд, о котором пишет пастор Теге. Гацфельда, взятого в плен казаками, привезли в Познань в день вступления туда Фермора[320]. Пленные показали, что прусское войско собирается против Румянцева при Дризене и Ландсберге, и Фермор отправил к Румянцеву остальную свою конницу (ее было всего 12 эскадронов), оставив в 1-й дивизии один гусарский полк – Молдавский