4 июля прусский отряд полковника Горта под Фридбергом был разбит.
Кого они били: вольный полк Гордта. Добровольческий полк графа Иоганна Людвига фон Гордта. Создан в 1758 г. и распущен в 1762 г.[335]
Бой протекал следующим образом. Краснощеков и Прерадович преследовали Гордта, а наперерез ему двинулся отряд Зорича. Гордт укрепился за городом в болотистой местности. На помощь казакам и гусарам подошел Еропкин с конными гренадерами. Бой шел до сумерек, казаки и гусары окружили пруссаков и зажгли деревню, в которой те укрепились, Гордт якобы сбежал. По версии самого Гордта, никакого болота не было, он отбивался от русской конницы на возвышенности перед городом, но когда вдали показалась русская пехота – четыре батальона, он свернул свой батальон в каре и стал уходить, во время отступления 700 его солдат, ранее служивших в австрийской армии, «разом дезертировали и бросились в середину неприятельской кавалерии, следовавшей за мной по пятам. Бегство это уменьшило мое каре более чем наполовину. Но я все-таки удержал неприятеля на значительном от себя расстоянии и наконец достиг леса; здесь кавалерия оставила меня, и я покойно дошел до Ландсберга»[336].
Казаки убили 17 гусар и 70 солдат ландмилиции, 7 офицеров взяли в плен, «вольный полк» (фрей-регимент), состоявший из пленных австрийцев, разбежался. С русской стороны потери составили до 15 раненых казаков и гусар.
По другим данным, потери пруссаков составляли 105 убитых, 100 раненых (из них 7 офицеров) и 686 пленных. Русские потери – 4 убитых (гусары), 10 раненых (6 гусар, 2 чугуевских казака, 2 донских казака) и 40 раненых лошадей.
Бригадир Еропкин докладывал: «Наши гусары и казаки оказали при сем случае удивительную храбрость, ибо они одни с неприятелем дело имели, а конные гренадеры и драгуны только смотрителями были».
Похвалив казаков за храбрость, Еропкин далее писал: «Не могу я умолчать о дерзости и своевольных делах легких войск в получении добычи, в котором случае никакого щету с ними сделать невозможно, и хотя многих наказывал, тож и от господ командующих ими взыскивал, однако ж сей беспорядок столь беспределен, что в том мало получаю я успеха», и просил вмешаться самого Румянцева»[337].
На победителей пролился дождь наград. Представлены были Зорич, Краснощеков, Прерадович, поручик Венгерского гусарского полка Антон Станищев, хорунжий Чугуевского полка Илья Горлов, донские есаулы Абросим Луковкин, Тимофей Устинов, Осип Лощилин и хорунжий Афанасий Стехин[338]. Представлен к награде был и капитан Гаудринг, бывший проводником у Краснощекова.
Луковкин Амвросий Гаврилович, из казачьих детей, р. ок.1728.
В службе с 1741 г. С 1744 г. – писарем, полковым есаулом с 1755 г. В Пруссии в действительных сражениях, Мемель. Старшиной с 30 августа 1758 г. В 1759 г. в Силезии, в боях мыс Карлу, Франкфурт – ранен пулей в правую руку. 2 января 1760 г. в Силезии, в феврале-марте в Померании, в боях. За Франкфуртскую баталию награжден золотой медалью с портретом Ея Императорского Величества. В 1762 г. награжден золотой медалью с надписью «Победителю над пруссаками».
В 1767–1768 гг. – на Царицынской линии походным атаманом. В 1769 г. – наказным атаманом.
В 1774 г. – в Пруссии.
В 1775 г. произведен в подполковники.
С 26 июня 1777 г. – полковник.
С 24 ноября 1784 г. – бригадир.
Генерал-майор.
Имел сына Гавриила и дочерей Марию, Евдокию, Екатерину[339].
Его сын Гавриил Амвросиевич Луковкин, герой Отечественной войны 1812 года с 1904 года считался вечным шефом 10-го Донского полка.
Стехин Афанасий, хорунжий, его сын Афанасий записан как «сын есаула», т. е. хорунжий получил повышение[340].
На левом фланге, под Глогау, тоже пока все складывалось удачно. Туда, как мы помним, первым подошел майор Карабанов с казаками полковника Пушкарева (250 всадников). Пушкарев «держал край в страхе, действуя по отношению к высланным против него более сильным партиям как неотвязчивая муха, которая отлетает лишь для того, чтобы снова налететь, оставаясь неуязвимою». На помощь Карабанову 2 июля были посланы два эскадрона гусар и 400 казаков Лощилина с приказом «всевозможные в границе нападения чинить для держания неприятеля в беспрестанном беспокойстве и тревоге, но при том строжайшую соблюдать дисциплину»[341].
Агентурная разведка сообщала, что в Берлине паника, королева собирается выехать в Магдебург, «все уборы и богатство берлинское собрано и на фуры поставлено, ожидают только повеления короля, когда в Магдебург ехать». Ободряя друг друга, «все купцы и обыватели сказывают, что российская армия по углам кроется и только казаков высылают на грабительства, из коих едва половинная часть возвращается», рассказывали, что «казаки только для грабительства хороши, а для баталии не способны»[342].
Меж тем прусские войска стали стягиваться против русской армии. Граф Дона еще 7 июня получил приказ короля выступить против русских, и 27 июня (8 июля) подошел к Шведту, а 1 июля – к Вритцену. Генерал Каниц с отрядом в 4 батальона и 600 кавалеристов через Кюстрин двигался к Ландсбергу. Потом его отряд усилился до 9 батальонов и 10 эскадронов. Генерал Платен с 3 батальонами и командой гусар отошел к Бельгарду, прикрывая Кольберг.
Тем не менее, согласно плану Конференции, 2 июля русская армия стала собирать силы на левом берегу Варты и выдвигаться к Франкфурту. Движение было медленным под прикрытием конницы Румянцева – 4000. Дошли до Пшево (Бетчин) и остановились до 15 июля. Фермор медлил, ждал Обсервационный корпус, который за 5 месяцев прошел 850 верст. Отличительной чертой корпуса было обилие артиллерии, а вся корпусная пехота практически играла роль прикрытия.
Для наблюдения к Франкфурту с прусской стороны были посланы гусары Малаховского, а из Саксонии – гусарский полк Беллинга.
Кого они били: гусарский полк Беллинга. 9-й гусарский полк. Набран как гусарский батальон Беллинга. В 1761 г. стал гусарским полком. Этот полк был прозван полком «Ganze Tod» («полная смерть») из-за своей эмблемы – скелета, который отличался от 5-го полка – «Мертвой головы»[343]. Кроме того, назывался «Новые черные». Создан в 1758 г. Шефом полка был с января 1761 г. Вильхельм фон Беллинг.
Униформа: мирлитон с изображением лежащего скелета и надписью «Vincere aut Mori». Черный доломан, ментик, sharawaden и кушак; желтые пуговицы, зеленые шнуры, белый мех на ментике. Ташка из черной кожи, с зеленым коронованным вензелем «FR» и кантом. Черный чепрак с зелеными «волчьими зубами».
Унтер-офицеры: зеленая кокарда на мирлитоне, золотой кант на обшлагах.
Офицеры: золотой галун, черный мех на ментике, зеленые воротник и обшлага, черная ташка с золотым коронованным вензелем «FR» и зелеными «волчьими зубами», окантованными золотой выпушкой. Офицерский чепрак при парадной форме был черный с зелеными «волчьими зубами», окантованными золотой выпушкой, с белым щитом в углу, над которым располагалась золотая корона, а внутри – черный орел с золотой короной. При походной форме в щите располагался золотой коронованный вензель «FR».
Трубачи: желто-черные шнуры, желтый галун с двумя черными полосами на «крыльцах».
С 1764 г. полк получил униформу предыдущего полка красных гусар.
Боевая история полка: Кунерсдорф, 12 августа 1759 г.; Фрайберг, 29 октября 1762 г.
13 (24) июля Дона занял Лебус, а Малаховский с 2 гусарскими полками и вновь стремительно сформированным Гордтом «вольным полком» – Веппен. Граф Дона приказал всем батальонам местного формирования выслать к Гордту по 100 человек, а самого Гордта выслать вперед – следить за русскими. Из Силезии к Франкфурту были дополнительно двинуты 7 батальонов, и, наконец, 26 июля граф Дона сам вступил в город Франкфурт, опередив русских.
14 июля Фермор отрапортовал Конференции о численном составе действующей армии и написал «Генеральную диспозицию во время сражения с неприятелем». Согласно рапорту, казаков, чугуевских и донских, вместе со старшинами в действующей армии находилось 3300[344]. А что касается «Генеральной диспозиции», то это была инструкция, как вести сражение. «1-е. Обретающему впереди легкому войску должно о неприятельских движениях достовернейшие известии иметь и о том верные рапорты почасту присылать…»[345] Далее следовали рекомендации строить 2-ю линию в пятистах шагах за первой, генералитету разъезжать перед строем и ободрять солдат и так далее до напоминания, что команды надо подавать громким голосом. К легким войскам Фермор вернулся в пункте 15-е, который начинался напоминанием: «Небезызвестно каждому, да и в прошедшей кампании засвидетельствовано, что пруссаки как конницею, так и пехотою нахально атакуют и, не дошед в настоящую дистанцию, стреляют». Что касается казаков, то там говорилось следующее: «А гусарам и казакам во время баталии, с правой и с левой стороны заезжая, стараться на неприятеля в тылу ударить, а за бегущим пойти наглым образом атаку чинить, без всякой пощады рубить, колоть и в полон брать, дабы он, пришед в конфузию, паки собраться и построиться не мог»[346]. И в последующих пунктах, а их всего было 23, о казаках больше ничего не говорилось.